ДА. – Так, – Тинн сглотнул. Это был не тот ответ, на который он надеялся. – Вместо этого ты могло бы… не есть меня. Я СЪЕМ ТВОЙ СТРАХ И ПРОГЛОЧУ ТВОЁ ОТЧАЯНИЕ, продолжал голос. В ТВОЁМ МИРЕ НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ ДЛЯ ВСЕХ ЧАСТЕЙ ТЕБЯ, КОТОРЫЕ Я БУДУ ПОГЛОЩАТЬ. – Ты съешь мои чувства? И ЕЩЁ МНОГО ВСЕГО. Я ВЫСОСУ МУЧЕНИЕ ИЗ ТВОИХ КОСТОЧЕК, ПЕРЕВЁРТЫШ, И, ПОКА Я БУДУ ЭТО ДЕЛАТЬ, ТЫ ВЕСЬ ПРЕВРАТИШЬСЯ В МУЧЕНИЕ. И ЧЕМ БОЛЬШЕ Я БУДУ ЗАБИРАТЬ У ТЕБЯ, ТЕМ БОЛЕЕ ИЗЫСКАННЫМ БУДЕТ СТАНОВИТЬСЯ ТВОЁ МУЧЕНИЕ, ПОКА В ТЕБЕ ТОЛЬКО И ОСТАНЕТСЯ ЧТО ЭТО МУЧЕНИЕ. ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО Я ПОКОНЧУ С ТОБОЙ И ДОБАВЛЮ ТВОИ КОСТИ В МОЁ ГНЕЗДО. – Вот это да. Хорошо. Да ты просто большая куча зла. Хм. Но почему ты мне всё это рассказываешь? Если собираешься мучить меня, почему никак не начнёшь? ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО Я ЕЩЁ НЕ НАЧАЛО? Существо издало хрипящий звук, который мог означать смех. От этого внутри у Тинна стало мерзко. БЕГИ, ПЕРЕВЁРТЫШ, наконец сказало Существо. Лианы, нависавшие над головой Тинна, чуть раздвинулись, и во мраке стала различима дорожка из белых костей. Тинн колебался. – Ты… ты разрешаешь мне уйти? Я РАЗРЕШАЮ ТЕБЕ НАДЕЯТЬСЯ, сказало Существо. Оно снова засмеялось жутким сухим смехом. Тинн побежал. * * * – Всё хорошо, – снова и снова повторяла Энни, крепко прижимая Коула к себе. – Всё хорошо. Я с тобой. Коул покачал головой. Он хотел, чтобы так и было, но потом поднял голову и вытер глаза руками. – Нет, – сказал он. – Не всё хорошо. Энни отвела волосы с его лица. – Расскажи мне обо всём. И Коул рассказал матери про Свечебородого, про лабиринт из колючек, про ужасное, жуткое Существо, которое там скрывалось. Он рассказал матери о Тинне – о том, что тот сделал, что сказал и каким стал внутри зарослей. – Ой, как эт насправедливо! – запричитал Кулл, откинув голову, когда Коул закончил рассказ. – Что это ты вдруг забеспокоился о моих детях? – Энни приподняла бровь, глядя на гоблина. – Я беспокоюсь о том из них, который ещё на нашёлся! Твой человечий ребёнок тут говорит, что его лицо стало похоже на тени и лианы. Так, парень? Энни покачала головой: – Я уверена, что это были тени от… – Ни в чём тыр на уверена! – выпалил Кулл. – Я уже видел эт раньше. Кожа как дым? Меняется, чтоб стать как всё вокруг? Он изменился. Энни прикусила губу. – Отч! Три мелких сопляка, чтоб выбрать, и эт заросли решили забрать моего перевёртыша! И именно сегодня ночью. О, лучше б ещё давно я украл его назад. О-о-о… Кулл стал тереть лицо руками и перешёл на неразборчивое бормотание. – Что такого особенного в сегодняшней ночи? – спросила Фэйбл. Несчастный маленький гоблин взглянул на неё сквозь пальцы. – Сегодня ночь полной луны, – объяснил Коул. – Это написано в письме, верно? Там сказано, что если перевёртыш не вернётся в орду до полной луны, то он умрёт. Все гоблины умрут. Кулл кивнул. – Но почему? Почему вы умрёте? Что гоблинам нужно от моего брата? Что вообще всем нужно от моего брата? Кулл застонал. – Гоблинские дела для гоблинских ушей, – проворчал он. – Ответь ему, воришка, – велела королева. – Твои секреты ничего не стоят, если не сможешь больше жить, чтобы хранить их. Кулл глубоко вздохнул. Она была не так уж неправа. – Перевёртыш всегда был в центре. Так устроена вся эт штука. – Объяснись, – потребовала королева. – Эт всё про равновесие, – начал Кулл, – между эт миром и другим. Гоблинская магия – на такая, как магия на другой стороне. Мы на сгибаем реальность в красивые формы, как эт делает разный затейливый волшебный люд, мы просто чуть-чуть подталкиваем вселенную и потом всё делаем сами. Гоблинская магия – эт магия хаоса, сила везения. Но нам магия всё-тки нужна, чтоб жить. Как рыбам нужна вода, всем странным существам по эту сторону барьера нужно немного магии. Без неё мы на выживем. Но вся штука в том, что, для того чтоб магия существовала в эт мире, другой мир должен получить что-то взамен. Торговля. Гоблины умеют торговать. – Меня, – понял Коул. – Ты собирался использовать меня для торговли с другой стороной, чтобы получить больше магии. Из-за этого ты хотел забрать меня, когда я был младенцем, верно? Кулл кивнул. – Ритуал с перевёртышем – священный. Когда рождается перевёртыш, в его мелком теле заключена вся магия орды, и поэтому другая сторона тянет ещё сильнее, чтоб забрать его. И вот в чём секрет: ежель на другой стороне оказывается человечий младенец, то Земля будет точно так ж тянуть завесу назад за земного ребёнка. Вот в эт всё дело, видите? Перевёртыш меняется местами с человечьим младенцем, так что человечьего младенца можно отдать фейри на другой стороне. Магический ребёнок – здесь, человечий ребёнок – там. Равновесие. Вода выливается, вода вливается – а мы, рыбы, продолжаем плавать. – Но ведь это ужасно! – воскликнула Энни. Кулл пожал плечами. – А вместо меня ты тоже оставил перевёртыша? – спросила королева. – Я тогда на был членом совета, – сказал Кулл. – Эт было до меня. Но наверное. Перевёртыш, который подменил тебя, уж давно б вернулся назад в орду и снова стал соплеменником. Так говорится в древних свитках. Он на должен оставаться на месте. Магия перевёртыша на может длиться вечно. – Я думала, тебе дети вообще не нужны, – зло произнесла Энни. – Ты сам это сказал. – Ну да. Нам на нужны дети. Нам нужна магия. Совсем немножко. Чтоб просто хватало. Дети… просто помогают нам получить её. – Уже нет. Больше не помогают, – отрезала королева. Своим взглядом она могла бы расколоть стекло. – На, – скорбно согласился Кулл. – Больше на помогают. Без перевёртыша на получится. С нами всё кончено. Конец орде. Но и ты на задавайся. Эт конец магии и в твоей Дикой Чаще, ведьмочка. Королева нахмурилась. – Так ты думала, что твой лес такой затейливый сам по себе? На. Эт мы. Видишь, мы на совсем эгоисты. Мы делимся магией, которую создаём. По крайней мере, пока есть хоть какая-то магия. Сейчас, конечно, всё пропало. Но ты ведь уже знала эт, так? Королева ещё больше нахмурилась, но не ответила. – О чём он говорит, мама? – не поняла Фэйбл. – Что станет с нашим лесом? – Он по-прежнему будет таким же лесом, – ответила королева. – Ха! – рявкнул Кулл. – Такие ж деревья и скалы, может быть. Но на волшебного люда. На странных созданий. Да и осталось-т их намного. Те, кто умные, уже ушли. А те, кто остался, без магии уже на будут как раньше. Мы все превратимся во что-т другое, да. Что-т смертное. Больше на будет водяных со свечками. На гоблинов. На мелких девчонок, которые могут превращаться в медвежат. – Я? – Фэйбл вскинула глаза на мать. – Во мне тоже магия, мама? Королева сделала глубокий вдох. – Тыр глупая девчонка, – Кулл покачал головой. – Тыр что ж, думала, что тыр человек? Фэйбл упёрлась взглядом в мать. Королева вздохнула. – Может быть, ты сможешь им стать раз и навсегда, – начала она. – Я так и не смогла это сделать сама. Всё кончается, дитя моё. – Прекратите, – оборвала их Энни. Её подбородок выдался вперёд, и она сделала длинный решительный вдох. – Вы так говорите, будто мой сын исчез, но это не так! Он здесь! Он прямо перед нами! Она ткнула пальцем в заросли. – Тинн жив где-то там, внутри, и я нужна ему и не уйду из этого леса без него!