Коул смотрел на рассеивающийся дым. – Это не королева забрала твоего ребёнка. Это была та тварь, что сидит в колючках, так ведь? Он всё ещё у неё? Свечебородый кивнул. – И ты из-за этого не смог уйти вместе со своими соплеменниками? Он снова кивнул. – Оно заставляет меня, – пояснил старик, шмыгая носом. – Всегда мало. Никак не насытится. Хочет получить твоего брата. Твоего брата в обмен на моего сына. Мне так жаль. Очень, очень, очень жаль. Слёзы капали в огонь на груди Свечебородого и шипели. При упоминании Тинна лицо Коула начало гореть. Его ярость была частично растрачена на сломленного старика, но она всё ещё кипела внутри. – Прекрати скулить, – велел он. – У тебя свечка сейчас погаснет. Свечебородый покачал головой. – Только когда наступит мой конец, – пробормотал он. – Моя свеча – моя жизнь. Коул прищурился, глядя на плачущего старика. – Пусть погаснет, – пробормотал Свечебородый, шмыгая носом. К Коулу пришло безрадостное, тяжёлое осознание. – Отдав моего брата, ты не получишь назад своего сына, – медленно произнёс он и засунул руку в карман. – И не думаю, что это вообще возможно. Свечебородый вытер лицо рукой и поднял голову. И тут он увидел, что именно держал Коул. Нежно, осторожно он взял свечной огарок обеими руками, словно это был мыльный пузырь, который мог в любой миг лопнуть. – Это?.. – Коул не смог закончить вопрос. Выражение лица Свечебородого подсказало ему, что так и есть. – Мы нашли это в колючках. Свечебородый затрясся всем телом. – Так много потеряно, – прошептал он. – Так много ушло. Мой сын. Мой свет. – Мне жаль, – проговорил Коул. – Жаль, что я не могу помочь тебе, но ещё не поздно, чтобы ты помог мне. Уж это-то ты для меня должен сделать. Мы ещё можем спасти моего брата. Свечебородый изо всех сил зажмурился. – Убило его, – прохрипел он. – Говорило мне, что если я сделаю эти ужасные вещи… но потом убило его. – И пытается так же убить Тинна, – настаивал Коул. – Пожалуйста! Как я могу попасть обратно в заросли? – Ему было бы так стыдно за то, что я делал. Свечебородый, казалось, не слышал ни слова из того, что говорил Коул. – Ему было бы так стыдно иметь такого отца, как я. – Пожалуйста, Свечебородый. Послушай, я вообще не знаю своего отца! Мой отец убежал из-за того, чем я мог бы оказаться. Он так ко мне и не вернулся. Наверное, я не стою того, чтобы ко мне возвращаться. На секунду Свечебородый прекратил бормотать, хотя его голова всё ещё была опущена на грудь. – Ты, по крайней мере, никогда не отказывался от своего сына, – продолжал Коул. – Ты делал вещи, которые были неправильными, но никогда не поздно сделать что-то правильное. Никогда не поздно сделать что-то, чем он гордился бы. Глаза водяного распахнулись. Красные по краям, мокрые от слёз, они загорелись чем-то таким, чего Коул раньше в них не видел. Огонь на его груди вспыхнул, словно кто-то добавил яркости масляной лампе. Когда водяной снова заговорил, его слова звучали сквозь стиснутые зубы. – Мой сын. И тут этот странный маленький человек бросился между деревьями и исчез в лесу. – Стой! Коул вскочил. От этого усилия он снова почти свалился с ног, но всё-таки смог, шатаясь, добраться до деревьев. – Ар-р-р! Коул сел у подножия дерева с чувством полного одиночества. Его руки и ноги щипало, но теперь казалось, что эта боль касалась кого-то другого. Он хотел, чтобы его брат вернулся. Он хотел снова оказаться рядом с мамой. Он хотел пойти домой. В соседних кустах раздался шум, от которого Коул подпрыгнул. Он собрался с духом. Что ещё приготовил ему этот кошмарный лес? Волков? Огров? Великанов? Из листвы вышел, переваливаясь, пушистый медвежонок. Коул вытер нос грязным рукавом. Медвежонок посмотрел на Коула, поднялся, пошатываясь, на задние лапы и сделал несколько неуверенных шагов к нему. – Нет, только не это, – простонал Коул. – А ну кыш! Последний раз, когда мы решили помочь тебе, твоя мать мне чуть голову не откусила! Медвежонок протянул вперёд одну лапу. Между острыми когтями было что-то зажато. Коул моргнул. Медвежонок держал пирожное с повидлом. – Это… ух… – Коул не знал, как закончить фразу. Медвежонок опустил голову и отвернулся, а потом со звуком «уамп» внезапно преобразился. – Я тебе наврала, – сказала Фэйбл, глядя вниз и шевеля грязными человеческими пальцами на ногах. – Там было ещё одно. Оно всё это время лежало у меня в кармане. Я просто не хотела делиться. Кусты за её спиной снова зашуршали, и на этот раз из тени появилась Королева Глубокого Мрака. Коул поперхнулся и неуклюже попятился от неё. Ведьма положила руку на плечо Фэйбл и мягко обратилась к Коулу. – Здравствуй, дитя! – проговорила она. – Даю слово, что у меня нет намерений откусывать тебе голову в этот раз. А потом листья распахнулись, и на поляну выбежала ещё одна, последняя, фигура. Со сведённым горлом и резью в глазах Коул смотрел и не мог поверить. Потом руки мамы обхватили его, а его руки обхватили её, и оба они лежали на грязной земле и плакали. Фэйбл с торжествующим выражением на лице засунула в рот последнее пирожное с повидлом. Глава 30 Тинн лежал спиной на холодных костях. В воздухе пахло плесенью и гнилью. Он слышал, как Коул звал его по имени, но голос брата был приглушённым и далёким и быстро исчез. Леденящее дуновение пробегало по коже Тинна. Существо двигалось вокруг него. ЗДРАВСТВУЙ, ПЕРЕВЁРТЫШ. Это был не настоящий голос. Это было, скорее, эхо голоса. – Что тебе нужно? – смог произнести Тинн. ТЕБЯ, сказало Существо. Я ЖДАЛО. – Почему меня? Теперь Существо двигалось сзади него, и Тинн повернулся к нему лицом, хотя и не мог ничего увидеть. ТЫ ЗНАЕШЬ. – Это потому, что я… Тинн сглотнул. Он снова посмотрел на свои руки и увидел, что они уже не сотканы из лиан. Они теперь казались сделанными из того же дымчатого материала, что и саван Существа. – Потому что я… гоблин? ТЫ ПОТЕРЯННЫЙ ГОБЛИН. МАГИЯ БЕЗ ЦЕЛИ. И ТЫ НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЧЕЛОВЕК. ТЫ И НЕ ЗДЕСЬ, И НЕ ТАМ. – Глупости. Вот же я, здесь. Тинн постарался, чтобы его голос звучал ровно и уверенно, но в глубине души он точно знал, что именно имело в виду Существо. У него не было своего места. Он провёл всю жизнь, не имея своего места, осознавая, что ужасная правда затаилась глубоко внутри него. Он провёл всю жизнь в страхе перед этой правдой, в ненависти за это к самому себе и в ожидании, что она в любой момент может вырваться наружу. ДА, ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ ЭТО. ТЫ ВСЕГДА ЧУВСТВОВАЛ ЭТО. ЭТО ПРОПИТАЛО ТЕБЯ. ЭТО ПОДГОТОВИЛО ТЕБЯ ДЛЯ МЕНЯ. Тинн вытер лицо. – Хорошо. И что теперь? Ты что, собираешься съесть меня?