– Лондон – не что иное, как поле боя, замаскированное под город. Калликанцы основали его, чтобы утвердить свое господство, и когда империя пала, у них появился реальный шанс сделать это. Данный город создан для того, чтобы разжигать ненависть, Ильза. Это заложено в его основании. Мы будем сражаться и умрем, а потом наши дети станут сражаться и гибнуть на наших костях. Так будет продолжаться вечно. – Камден так не поступает. Пытаться защитить себя – не то же самое, что ненавидеть тех, кто тебе угрожает. – Если сражаться достаточно долго, можно перестать видеть разницу. – Тогда зачем вообще сражаться? – спросила Ильза. – Почему просто не уйти? Они дошли до двери, ведущей в спальню Ильзы, и Элиот открыл ее, но внутрь заходить не стал. Юноша смотрел на Ильзу с напряжением, но в то же время в его взгляде отсутствовала свойственная ему озлобленность на весь мир. Выражение лица Элиота было решительным и полным эмоций. – Потому что в этом городе есть обычные люди, просто пытающиеся здесь жить. Они держат голову опущенной и не привлекают внимания. Они следуют правилам до последней буквы, чтобы обеспечить себя безопасностью настолько, насколько это возможно. Они пытаются быть счастливыми. Ты же сама говорила, что у людей здесь своя жизнь. Уйти или остаться – их выбор, и я им не указ. Поэтому, пока в Лондоне живет хотя бы один метаморф, хотя бы самый обычный трубочист, учитель или прачка, Зоопарк будет защищать их право находиться здесь. Я буду защищать это право. Я здесь ради Камдена. Перестав сражаться, мы обречем всех на гибель. Иногда люди лгали, и ложь делала их уязвимыми, но правда, по-настоящему важная для кого-то, тоже обладала подобной силой. Такую правду трудно скрыть, как и ложь. На секунду Ильзу перестало волновать значение беспокойства Элиота и его секреты. Девушка видела, что в нем есть что-то хорошее, благородное и самоотверженное. Элиот ненавидел этот город, представляющий поле битвы, но все равно жил здесь. Не раздумывая над своим решением, Ильза взяла лицо Элиота в ладони, вдохнула запах свежего белья и дождя, встала на цыпочки и прижалась губами к синяку на его подбородке. Элиот напрягся, но не остановил ее. Ильза отстранилась не сразу, и его рука неуверенно скользнула к ее талии. Ильза не планировала растягивать момент и не думала, что будет хотеть этого. Не в силах отнять свои ладони от Элиота, она позволила им спуститься вниз к его шее, потом скользнуть по плечам и груди. Элиот резко втянул в себя воздух. – Ильза… Укор и предупреждение в его голосе невозможно было спутать с чем-то еще, но в то же время его рука крепче схватила девушку за талию. У Элиота перехватило дыхание. Он прав. Та часть разума, которую Ильза все еще контролировала, не хотела целовать Элиота при таких обстоятельствах. Если она упадет в его объятия сейчас, когда все ее мысли были о тюрьмах, цепях и людях, желающих ей зла, она, возможно, захочет в них раствориться. Может быть, Элиота это не беспокоило. Может, он даже думал о другой девушке, чье имя было выгравировано на его карманных часах. Ильза позволила своим рукам опуститься и отодвинула свои губы подальше от губ Элиота. – Твоему народу повезло, что у них есть ты, Элиот, – шепнула она ему в плечо, а затем переступила порог своей спальни, закрыв за собой дверь и оставив юношу с изумлением смотреть ей вслед. Глава 18 Поскольку Илиас был мастером «коммуникации», именно ему было поручено встретиться с провидцем в Доклендсе и потребовать, чтобы оракулы прекратили предпринимать попытки отомстить, ведь теперь Зоопарку стала известна правда. Визит был недолгим. Оракулы стояли на своем: Гедеон Рейвенсвуд нарушил Принципы, и они хотят получить жизнь Ильзы в качестве компенсации. Илиасу не удалось изменить их мнение. – Но есть и хорошие новости, – сказал Илиас с кривой усмешкой. – Их собственный упрямый традиционализм означает, что правда о действиях Гедеона все еще остается тайной между нами и Доклендсом. То, чем они ведают, остальным не ведать, и вся прочая ерунда. – Чудесно, – шепнула Ильза Файфу. – В общем, мятежники ищут непонятно что и непонятно зачем, но это как-то связано с местью с притеснением нас. Оракулы хотят убить только меня – будем им за это благодарны, – а фортунаты хотят истребить мою семью и расформировать Камден, как квартал. При этом мы сами весьма славно потрудились, чтобы помочь остальным фракциям забыть о разногласиях и объединиться против нас. Что ж, по крайней мере, никто не переживает, что Гедеон похитит кого-нибудь еще. Сделай он это, все было бы совсем уж плохо. Файф не засмеялся, и Ильза понимала почему. Все происходящее было совсем не смешным. – Я не понимаю. У нас есть волки и баррикады по всей границе, так? Зачем тогда вообще впускать оракулов в город? Зачем вообще кого-то впускать? – Торговля, – пояснил Файф. – Единственное, что в этом городе считается священным. Принципы работают только благодаря угрозе потери торговых отношений. Мы можем закрыть наши границы, но тогда Доклендс наверняка закроет свои для нас. Конечно, оракулам принадлежит все, что находится в доках. У них недостаточно людей… эм, или они просто не особо заботятся о том, чтобы ими распоряжаться, так что остальные просто платят оракулам пошлину и занимаются там бизнесом. Именно так оракулы держатся на плаву, несмотря на вемантовый кризис. Мы же торгуем со всеми фракциями. – Файф криво улыбнулся. – Мы совершаем столько жестоких деяний, что надувательство в Торговом Доме кажется всего лишь милой забавой. Когда лейтенанты не пытались оказаться на шаг впереди мятежников или вести переговоры с Доклендс, они занимались главным образом вопросами торговли. Всего несколько недель назад это входило в обязанности Эстер, но теперь у нее на руках оказалась фракция, которой нужно управлять. Вся печальная ирония заключалась в том, что управление Камденом без Гедеона оставляло мало времени на поиски самого Гедеона. Все были настолько загружены, что даже неохотно просили о помощи Элиота, хоть и поручали ему простые и не особо важные дела. Из-за этого Ильза оказалась предоставлена сама себе и могла заняться поисками Гедеона, а благодаря Элиоту у нее появилась новая зацепка. Прошло немало дней после того, как Ильза узнала о любовной связи чародейки и своего брата, когда она наконец загнала Кассию в угол. Файф сказал, что у чародейки есть собственная небольшая лаборатория и что в последние дни она проводит там много времени. К сожалению, расположение лаборатории Ильзе не понравилось. Потайная комната в покоях Эстер была одним из ее кошмаров, но, по крайней мере, это был не чердак. Лаборатория Кассии представляла собой узкое пространство с голыми белыми стенами и темным паркетом. Располагалась она в крыле для слуг. Сквозь крышу чердака проглядывало единственное слуховое окно. На деревянной скамье, стоящей вдоль стены, была выставлена ровная череда колб и мензурок, а у противоположной – стояли два стеллажа с баночками, на которых были аккуратно наклеены этикетки. В дальнем углу лаборатории находился застекленный шкаф, в котором, судя по всему, хранились готовые отвары. В комнате отсутствовал беспорядок, который был шармом большого помещения, принадлежавшего Файфу. Кассия стояла возле открытого окна и, нахмурившись, глядела в книгу. От легкого дуновения ветерка локон черных волос девушки колыхался, касаясь ее плеча. Если Кассия это и заметила, то не возражала. Ильза уставилась на окно, через которое в случае чего смогла бы улететь, и тихонько постучала по открытой двери. – О, привет, – сказала Кассия. При виде Ильзы девушка не испытала ни радости, ни дискомфорта. Она просто закрыла книгу и повернулась к округлой колбе, стоящей на скамье. В той булькала прозрачная жидкость бледно-зеленого цвета, а под ней горело созданное при помощи магии крошечное пламя. – Это ты сделала? – ахнула Ильза. – Хм? А, это? – Кассия щелкнула пальцами, и маленькое пламя возникло прямо на кончиках ее пальцев. Затем она погасила огонек, как обычно тушат спичку. – Я четыре дня бьюсь над этим зельем, но все, кто приходят, поражаются пламени, хотя это самая базовая корпоральная магия. Метаморфы! – А что за зелье? – спросила Ильза. – По идее, оно должно быть сывороткой правды. Эстер попросила меня попробовать сделать ее после того, как пойманный Элиотом оракул не особо хотел с нами сотрудничать, но даже у специализирующегося на зельях мастера возникнут трудности с формулой, а я совсем не мастер. Девушки обменялись взглядами, поражаясь, что Эстер попросила кого-то о помощи И это была не просьба передвинуть ее назад к кровати. – Я опробовала сыворотку на себе, но все, что получилось, – галлюцинации. Орен зашел утром и обнаружил, что я ругаюсь со стулом. – Пока она говорила, голос Кассии становился все тише, и Ильза задалась вопросом, кто же привиделся чародейке в галлюцинациях. – Ты все эти зелья сама приготовила? – Ильза указала на шкаф, решив не развивать щекотливую тему. Среди колб стоял сироп малинового цвета, который когда-то Кассия дала выпить Ильзе. На нижней полке стояла коробка с надписью «Противоядия», что показалось Ильзе весьма разумным. – Ну, Зоопарк вряд ли впустил бы к себе чародейку, не заставив ее работать. Я предпочитаю корпоральную магию, но мне нравится быть полезной. – Файф тоже занимается зельями, да? – Занимается, – сказала Кассия, задумчиво наклонив голову, – он – прекрасный химик, но ему всегда нужно немного моей помощи. Я наполняю свои зелья тем, что Файф сам не может воссоздать. Некоторые вещества и ингредиенты являются сильными рецепторами, но сами по себе они почти бесполезны. Они могут творить магию, только если дать им правильный толчок. – Кассия прижала кончики пальцев к колбе, и по жидкости внутри пробежала едва заметная рябь. Ильза рассеянно ковыряла потертый уголок шкафа, пытаясь вспомнить причину, по которой пришла сюда. – Элиот сказал, что, возможно, именно с тобой мне стоит обсудить то, что происходило с Гедеоном непосредственно перед его исчезновением, – сказала она, и Кассия побледнела. – Элиот обмолвился, что вы с Гедеоном откровенничали перед сном. – О, – чародейка отвернулась к своему зелью. – Я не осуждаю. Я знаю кучу девушек, которые спали с мужчинами до свадьбы. – Не в этом дело. Уизерворд отличается от места, где ты выросла. Наши законы охватывают более серьезные темы. Они не касаются того, как мы распоряжаемся своим телом. Знаешь, ведь мать Эстер и Файфа не была замужем ни за одним из отцов ее детей, и при этом в Камдене она считалась одной из самых уважаемых женщин. Возможно, Ильзе следовало бы заподозрить, что здесь царят другие порядки, когда она узнала, что Камденом управляет женщина. Здесь все было не так, как в Ином мире. – Просто… Элиот не одобряет меня. – Почему это? Голос Кассии дрожал, когда она отвечала на вопрос. – Мои и твои родители были хорошими друзьями. Они хотели укрепить союз Харта и Камдена, поэтому воспитывали нас без предубеждений, свойственных их поколению. Чтобы я росла без влияния деда, меня отправили сюда. Я знаю Гедеона с тех пор, как нам было пять лет. Я жила здесь, в Зоопарке, с твоей семьей. Отец Элиота был лейтенантом твоей матери, так что он тоже вырос здесь. У нас была одна гувернантка, и мы вместе играли и посещали уроки. Камден – мой дом, и так было всегда. – Голос Кассии сорвался. В ее прекрасных, широко раскрытых глазах вспыхнуло негодование. – Однако мне также нужно было учиться чародейству. Я не была уверена в том, как правильно использовать свой дар. Мои способности по-настоящему страдали из-за моего воспитания, поэтому, когда мне исполнилось пятнадцать, я вернулась домой. – А это было до того, как ты и Гедеон стали… Слабая, невеселая улыбка появилась на губах Кассии, но ее взгляд стал еще более пустым. – Я всегда любила его. Он сумел сделать так, что все различия между нами стали загадками, которые он хотел разгадать. Даже будучи ребенком, я знала, что могу сказать Гедеону что угодно. При помощи моих же слов он заставлял меня чувствовать себя умной, интересной и особенной. Он просто обладает… любознательностью. Ему интересны все и вся, – Кассия моргнула, внезапно смутившись. – Я знала, что тоже ему нравлюсь, но была застенчивой. Самым трудным решением в моей жизни было решение уйти. Это случилось как раз в тот момент, когда Гедеон уже стал совершеннолетним и знакомился со многими девушками. Я думала, даже не сомневалась, что в мое отсутствие он влюбится в кого-нибудь. А когда я вернусь, то просто буду девушкой, которую он когда-то знал, которой повезло получить от него немного доброты и внимания, как и многим другим, и ничего больше. Я не метаморф, так что мне всегда хотелось быть талантливой чародейкой, – она пожала плечами, и на ее губах заиграла легкая улыбка. – Теперь, наверное, я ей стала. Ильза моргнула. – Но ты не уезжала далеко! Вам не нужно было расставаться. – Дело не в расстоянии. В Харте нашлись те, кто с подозрением относился к моему возвращению. Если бы я разрывалась между двумя домами, меня не принимали бы ни здесь, ни там. Быть единственной чародейкой в Камдене и без этого нелегко. Между девушками воцарилось понимание, которое было результатом жизненного опыта. Кассия снова улыбнулась своей полной тоски улыбкой. – Я переживала напрасно. В тот вечер, когда я вернулась в Зоопарк, все искали Гедеона. Он был не готов становиться альфой. Эстер и Орен ежедневно проводили с ним многочасовые занятия. Они были в отчаянии, не понимая, куда он пропал. Уже собиралась присоединиться к поискам, но, когда добралась до своей комнаты, обнаружила на кровати записку с просьбой встретиться с ним в парке. Он улизнул ото всех с карманами, полными сладких булочек, по которым, как он знал, я скучала. Он вел себя как ребенок. Ему хотелось обо всем узнать. Все было так, будто с нашей последней встречи прошло совсем немного времени. Кассия посмотрела Ильзе в глаза, и внезапно ее взгляд стал очень напряженным. – Он часто говорил о тебе, Ильза. В детстве ему говорили, что его младшая сестра однажды вернется, но потом эта женщина солгала нам, что ты умерла. Для него это стало тяжелым ударом. Он никогда не переставал скорбеть по тебе. Словно наблюдая за собой со стороны, Ильза удивилась тому, что все еще способна чувствовать такую сильную душевную боль. Гедеон оплакивал ее. До сих пор скорбел. Это было слишком тяжело. Ильза подавила в себе щемящее чувство и прочистила горло. – А Элиот? Кассия вздохнула. – Мы никогда не были близкими друзьями. Оба слишком тихие, замкнутые и серьезные, чтобы чувствовать себя комфортно в обществе друг друга. Я всегда считала, что это со мной трудно подружиться, но у Элиота не получилось бы завести друга, даже если бы его приковали цепями к человеку, который хотел с ним подружиться. Нужен был Гедеон, чтобы мы с Элиотом могли проводить время вместе. Но проблема не в этом, – глаза Кассии остекленели, и она отвернулась к окну. – За годы моего отсутствия у Элиота в жизни все изменилось. Его отец бесследно пропал. Ты знала? Ильза покачала головой. Она мысленно вернулась к той первой ночи в парке, вспоминая искаженное мукой лицо Элиота, когда она упомянула его отца. Кассия продолжала: – Обычно, когда человека убивает Орден Теней, так и бывает.