– Понимаю, – кивнул Орен, и Ильза вздохнула с облегчением. Он, похоже, не посчитал ее идею нелепой. – Неудивительно, что ты предпочитаешь кошачьих. Гедеон и Эстер тоже. Возможно, это была мелочь, но Ильза затрепетала от мысли, что у нее есть что-то общее с членами ее семьи. Странно, что Элиот тоже предпочитал превращаться в большую кошку, когда на выбор было так много других сильных животных. – Снежный барс, – пробормотал Орен себе под нос. Он задумчиво потер подбородок. – Ладно. Думаю, что смогу… Он убрал очки, повел плечами и без особых усилий превратился в огромную версию снежного барса, которого помнила Ильза. Он стал медленно расхаживать перед ней взад и вперед, будто вырисовывая на полу восьмерку и демонстрируя идеальный пример трансформации. Ильза засияла. Благодаря своей магии она понимала анатомию с легкостью. Когда девушка сосредотачивалась на форме животного, на том, как оно двигалось, то чувствовала вспышку электрического заряда, пробегающего по костям и позволяющего ей перевоплощаться. Лучше всего она понимала анатомию обезьян, а уже потом других млекопитающих. С птицами было сложнее. От превращения в рептилий у Ильзы начинала болеть голова, так что она никогда этого не делала. Девушка наблюдала, как Орен медленно прошел по своей восьмерке с полдюжины раз, после чего сел на задние лапы и позволил ей подойти ближе. Ильза видела, как волки и десятки других метаморфов в зверином обличье ведут себя как люди в тот день, когда капитан Фаулер провел ее через портал. Она даже летала рядом с Элиотом и удивлялась новой жизни среди себе подобных. Однако стоять так близко к барсу, который по факту им не был, и видеть чудеса своей собственной магии удивляло Ильзу. Все это время улыбка не сходила с лица девушки. Барс плавно оживал в ее сознании, и когда Орен мотнул головой, будто бы кивая, Ильза поняла, что настала ее очередь. Она стряхнула с себя боль и тошноту предыдущих попыток и почувствовала, что ее магия берет верх, когда начала приобретать новую форму. Ильза упала, приземлившись на тяжелые лапы. Ее кожу резко покалывало, когда из нее начало расти пальто из серебристого меха в крапинку. Сила вливалась в каждый мускул девушки. У нее выросли острые зубы, блестящий толстый хвост, округлые уши и усы. Она попыталась сосредоточиться на ощущении того, как растут ее мышцы, как удлиняется ее тело, и старалась стать еще больше и сильнее. Слишком поздно она поняла, что ее магия рассеивается, и Ильза потеряла контроль над формой. Ее кости снова начали болезненно протестовать, отказываясь подчиняться превращению. Это длилось всего мгновение, после чего паника охватила девушку, как будто она коснулась горячей сковородки и ей срочно нужно было отдернуть руку. Она рухнула на пол в своем истинном теле, тяжело дыша, и снова почувствовала головокружение от перенапряжения. Орен тоже перевоплотился обратно. Он смотрел, как она переводит дыхание, уперев руки в колени, и понимающе кивнул, когда она выпрямилась. – С тобой все хорошо? – спросил Орен. – Я в порядке. Просто попыталась стать больше и не рассчитала свои возможности. – Так делать не надо, – сказал Орен. Ильза раздраженно фыркнула, услышав этот «совет», и лейтенант поднял руку, чтобы не дать ей начать спор. – Я хотел сказать, что тебе вообще не нужно фокусироваться на увеличении размера. – Но как я тогда смогу стать больше? – Если ты сможешь удерживать форму, то вполне естественно в скором времени овладеешь своей магией в совершенстве и будешь манипулировать ей, как вздумается. Оставь контроль. Твоя магия знает, чего ты хочешь. Все твое внимание должно быть сосредоточено на форме. – Я этого не знала, – сказала Ильза, хотя теперь это стало очевидно. Она позволила магии управлять собой, когда дело касалось формы. Это позволило ей сбежать из приюта много лет назад. Однако сейчас она доводила себя до изнеможения, пытаясь подчинить магию своей воле. Интересно, что еще Ильза делала не так? – Хочешь попробовать еще раз? Ильза кивнула. – Представь себе животное с размерами и силой, которые ты хочешь, но не забудь перестать думать об этом, когда начнешь превращаться. Отпусти контроль и посмотри, что будет. Орен отступил назад, давая ей достаточно пространства. Ильза приказала своему телу перевоплотиться, и снова ее руки полетели вперед, чтобы упереться в пол, когда она начала менять форму. Она старалась не думать о завершении трансформации, а просто, не меняя, удерживала форму в своем сознании, пока магия делала свою работу. Все заняло считаные секунды, и когда Ильза осознала, что происходит, она уже превратилась в снежного барса. Привычка, выработанная за годы, подталкивала ее к тому, чтобы поторопить трансформацию. Ильза сопротивлялась, старая сохранить спокойствие и не останавливать магию, которая продолжала действовать. Ее лапы стали расширяться, ноги и плечи наполнились силой. В тот момент, когда Ильза приготовилась к боли, которая сигнализировала о том, что она зашла слишком далеко, ее магия успокоилась. В этот раз не Ильза закончила превращение; ее тело сделало это за нее. – На этот раз никакой боли, – сказал Орен, улыбаясь своей сдержанной улыбкой. Ильза подошла к зеркалу, и ее сердце радостно затрепетало при виде отражения. Снежный барс, которого Ильза видела во плоти в зоопарке, не превышал в размерах собаку. Смотревший же на нее из зеркала зверь был, по меньшей мере, вдвое больше и создан для того, чтобы убивать. Она села на задние лапы, вытянула когти и яростно взмахнула ими в воздухе. Ильза чувствовала вес своей лапы, силу удара. Если ей снова придется сражаться за свою жизнь, она будет к этому готова. – Тебе нужно постоянно практиковаться, – сказал Орен, когда она снова превратилась в человека. – Не позволяй себе забыть форму животного. – Обязательно, – пообещала Ильза, сияя. – Спасибо. Так, значит, вы тоже практикуете превращение в снежного барса? Орен снова достал из кармана очки и принялся их протирать. Похоже, это было его привычкой. – Я практиковал множество животных в течение многих лет до тех пор, пока формы не отпечатались в моем сознании и мышцах. – А вы умеете превращаться в рептилий? – нетерпеливо спросила Ильза. – В одну-две ничем не примечательные ящерицы, – сказал он с легкой улыбкой. – Кажется, Элиот может перевоплотиться в змею. Факультет океанологии колледжа Ленарт, насколько мне известно, устраивает заплывы по Темзе две пятницы в месяц, чтобы студенты могли практиковать формы дельфинов. Дельфины! Ильза всегда подозревала, что может развить свои способности, если бы только лучше знала формы других животных. Если для превращения в дельфина требовались знания по океанологии, то она, вероятно, самостоятельно вряд ли бы добилась успеха в превращении в морских обитателей. Однако теперь, в Уизерворде, окруженная другими метаморфами и их удивительными талантами, она располагала гораздо большими возможностями. Ильза почувствовала волнение и гордость за свою магию. За этим чувством последовало воспоминание о том, что были и те, кто презирал то, что Ильза и ей подобные могли сделать. Существовали те, кто верил, что метаморфы – низменные существа, потому что их магия позволяла им превращаться в животных. Орен, должно быть, заметил по выражению ее лица, что мысли Ильзы омрачились, и вопросительно посмотрел на нее. – Кассия рассказала мне о фортунатах и о той ночи, когда погибли мои родители, – объяснила она. Ее кости болели из-за неудачных попыток перевоплотиться, и Ильза опустилась на пол, прислонившись спиной к стене. – Она сказала, что именно вы отнесли меня к лорду Уолкотту. Орен задумчиво улыбнулся. – Я был последним, кто видел тебя тогда, семнадцать лет назад, – сказал он. Он бросил обеспокоенный взгляд на ее изящное платье, затем на стулья в дальнем конце бального зала и указал на них. – Не лучше ли сесть на стул? Ильза ухмыльнулась. Богатые люди были ужасно воспитанными. Она покривила бы душой, сказав, что ей не нравится действовать им на нервы. – Спасибо, мне вполне удобно. – Ну что ж, хорошо. – Орен отошел к дальней стене и вернулся со стулом для себя, точное положение которого он тщательно отрегулировал, прежде чем сесть. – Я был волком меньше года, но ради твоей матери сделал бы все, что угодно. Я был обязан ей жизнью, и в ту ночь она дала мне шанс вернуть этот долг. Надеюсь, она умерла, веря, что я все сделал, что ты в безопасности. Негласная правда о том, что случилось с Ильзой в последующие годы, повисла между ними. – Как так вышло, что вы оказались обязанным ей своей жизнью? Орен сплел пальцы, затем разъединил их и снова сплел. Некоторое время он задумчиво молчал. – Я не из этого забытого звездами города, – сказал он наконец. – Правда? Орен кивнул. Он продолжали нервно переплетать пальцы. – Я родом из Брема. Это был город в двух днях пути отсюда на северо-восток. Полагаю, на карте мира, знакомой тебе, Брем располагался бы где-то в Дании, если это тебе о чем-то говорит. То, чего Ильза не знала о Уизерворде, становилось главным источником ее головной боли, поэтому она особо не задумывалась о его географии, однако все равно кивнула. – Вы сказали, что Брем был в двух днях пути отсюда? – Так и есть, ты не ослышалась. Город не был построен с учетом риска землетрясений, – сказал он. – Большая его часть сейчас затоплена океаном. Оставшаяся часть – руины. Когда мои родители перевезли меня в Лондон, я был немного младше твоего нынешнего возраста. Ильза нахмурилась. – Они переехали сюда нарочно? – спросила она. – Лондон был основан, как утопия, – сказал Орен. – Пять магических народов должны были жить в гармонии. Конечно, мы слышали рассказы о том, как этот эксперимент с треском провалился, но не понимали всех масштабов бедствия. В то время в Бреме шла война, и мои родители верили, что в Лондоне их ждет лучшая жизнь, что здесь у них будут реальные возможности сколотить состояние. По лицу Орена пробежала тень, и Ильза поняла, каким будет ее следующий вопрос. – Что с ними случилось? С вашими родителями? Орен вздохнул. При других обстоятельствах Ильза приняла бы этот вздох за признак недовольства. – Мы заплатили за проезд из Брема приличные деньги. Высокую, но справедливую цену. Однако все оказалось обманом. Когда мы причалили в Лондоне, капитан сказал, что мы должны ему больше. Гораздо больше, чем у нас было. Он привел на борт чародея по имени Лазаро Тилли и сказал, что тот оплатит наш долг. Взамен мы должны работать на него, пока не расплатимся. Мать и отец пытались отказаться, но у них не было выбора. Они держали нас на корабле, пока мои родители не согласились. Так мы стали связанными контрактом слугами. – Орен одарил Ильзу слабой улыбкой. – Но, по крайней мере, мы были вместе. Так говорил мой отец. Ильза попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла натянутой. – Лазаро был торговцем антиквариатом. Он скупал мебель со всего Лондона. Ее нужно было перевозить в магазин. Он загнал моих отца и мать до смерти, как лошадей, – мягко продолжал Орен, но его слова были подобны удару в живот. Ильза не знала, как реагировать. – Могу ли я спросить, Ильза, как максимально долго ты оставалась в облике животного? Поначалу вопрос показался девушке странным. Когда Ильза поняла, почему Орен его задал, ей стало страшно отвечать и слушать продолжение истории. – На несколько часов, наверное, – сказала она. – Не дольше. – Но я рискну предположить, что ты испытывала ощущение, что твой разум уподобляется разуму животного. Метаморфам, которые провели в облике животных недели, нужно долгое время, чтобы восстановиться. Те, кто не перевоплощался обратно в течение нескольких месяцев, как известно, страдали до конца жизни от повреждения рассудка. Лазаро сказал моим родителям, какую именно работу они должны выполнять, чтобы рассчитаться с долгом. Когда они трансформировались, он связал их метаморфной кожей. Это такие путы, которые при соприкосновении с кожей метаморфа подавляют нашу способность к трансформации. Таким образом, нас как бы сажают в клетку, и мы остаемся в той форме, в которой находились. Ильза подавила внезапное возникшее желание прикоснуться к собственным запястьям. Она поняла, что уже знакома с метаморфной кожей. Именно ей воспользовался капитан Фаулер, чтобы помешать ее попыткам побега на рыбном рынке. – Мне, естественно, не разрешили с ними видеться. Лазаро знал, что я их развяжу и ему придется отвечать за свои поступки. Однако в комнате, в которой я спал, было крохотное окошко, выходившее на конюшню, где он держал моих родителей. Каждый вечер, как только он запирал меня там, я открывал окно. Мама с папой подходили к нему, и я мог с ними поговорить. Я видел в их глазах людей, которыми они были на самом деле. Шли годы, и мне требовалось больше времени, чтобы подозвать их к окну. Было ясно, что они понимают меня все меньше и меньше. Однако я продолжал говорить с ними. Я рассказывал им истории о нашей жизни в Бреме в надежде, что это сохранит в них истинное «я». Орен замолчал, глядя куда-то вдаль. Он предавался своим воспоминаниям. – Однажды, когда я открыл окно и позвал их, они сразу же пришли. Я протянул руку, чтобы коснуться лица матери, как делал всегда, и она начала облизывать мои пальцы. Когда они увидели, что у меня нет для них еды, они потеряли интерес. Видите ли, Лазаро опять забыл их покормить, и они решили, что я дам им что-нибудь. Как лошади. Я мог понять это по их глазам. Я бы даже сказал, что я это почувствовал. Небольшое утешение, но… В конце своей жизни они не помнили, что когда-то были людьми. Ильза могла только кивнуть. У нее не было слов утешения для такой тяжело сложившейся судьбы родителей Орена и их сына. Должно быть, терять своих близких медленно, годами, когда они рядом, невыносимо. – Мне, конечно, повезло больше, – продолжал Орен. – Я был учеником торговца в Бреме. У меня были навыки, которые Лазаро мог использовать в своей лавке. Я знал, что просить его о многом не стоит, но был достаточно глуп, чтобы надеяться на достойные похороны для моих родителей. Он сказал мне следующее: «Это животные. Они не достойны ничего подобного. Ты тоже не будешь достоин». В то время я даже не слышал о существовании фортунатов. Я знал только, что Лазаро раз в неделю посещает вечера, которые устраивает некто, называющий себя Звездочетом, – Орен посмотрел на свои руки. – Он был предан своим привычкам на протяжении десятилетий. Он не только перекупил наш долг, но и помогал другим забирать метаморфов в принудительное рабство. Эту практику потом запретили Принципы, – он посмотрел на Ильзу и улыбнулся. – Все благодаря твоей матери. – Значит, после принятия Принципов Лазаро пришлось тебя отпустить? Орен покачал головой.