Японский архипелаг за полвека достиг невообразимого могущества. А всё благодаря осмотрительности, проявленной императорскими стратегами во Второй мировой. В условиях нефтяной блокады и заморозки валютных активов, предки Наоки не полезли на Филиппины и не вступили в войну с США. Ограничились противостоянием с Англией и Нидерландами, в результате чего сумели оккупировать Индонезию и подчинить своей воле Китай. Хабаровск и другие континентальные владения СССР стали приятным бонусом — их удалось «отжать» в сорок седьмом году, когда Союз, не успевший восстановиться после глобальной мясорубки, утратил контроль над Дальним Востоком. С Приморьем получилось интересно. К сорок седьмому году власть окончательно сконцентрировалась в руках сёгунов. Уже тогда концепция протектората стала доминировать во внешней политике. Земли не завоевывались, над ними устанавливался экономический контроль. Союз сдал Приморье в аренду Китаю, а тот был вынужден отдать новые территории японцам в счет давних обязательств. Хабаровск и Владивосток даже колониями не считались. Так, автономии по странному стечению обстоятельств принявшие законы и валюту Японского архипелага. Через несколько лет сёгуну надоело играть в эти игры, и области получили статус префектур. То есть, анклавов с условно независимым правительством, глава которого назначался из Токио. Советский Союз окреп, сделался одной из ведущих мировых держав, но так и не сумел отвоевать утраченное. Штаты совершили череду катастрофичных промахов, проиграли гонку ядерных вооружений и начали плавно уходить со сцены. Расколотая Европа процветала, но не являлась серьезным игроком на мировой арене. Долгое время за господство бились Советы и протекторат, в итоге первые распались. Казалось бы, сценарий грядущих событий предрешен. Но тут появились оборотни. …Выбравшись из душа, Наоки включила фоном телевизор и принялась готовить поздний завтрак. Или ранний обед. С этим она еще не определилась. Для настроения выпила немного яблочного сока. Новостные ленты пестрели экстренными репортажами из Хабаровска. Дикторы с испуганными лицами говорили о невиданном вторжении оборотней и бездействии местных властей. — Сейчас день, и мы не можем судить об истинных масштабах катастрофы, — говорила миловидная девушка с лицом гайдзина-полукровки. — Шанхай — один из старейших и наиболее неблагополучным районов города. Как видите, здесь много ветхих домов, лачуг и малоэтажных построек, именуемых в народе «сталинками». А еще здесь возводятся многоквартирные жилые комплексы для бедняков и сельских переселенцев. Сейчас тут тихо, наш корреспондент спокойно гуляет по улицам и не боится за свою жизнь. Ужасы творятся в Шанхае по ночам. На плоском экране мелькали знакомые картины. Днем всё выглядело безобидно, тут с журналистами не поспоришь. Вот только соваться к перевертам, среди которых встречались воины высших уровней, Наоки без причины не стала бы. Эти засранцы освоили дневные трансы и могут запросто поотрывать головы съемочной бригаде. Или отрубить, поскольку владеют клинковым оружием. Наоки поставила на варочную панель кастрюлю с рисом и взялась за кобачи. Помыла и почистила овощи, стала неспешно нарезать салат. Много зелени, огурцы, оливковое масло. Чай — позже. Или кофе. Она не решила. — Власти города отказываются комментировать происходящее, но нам удалось выяснить, что МПД стягивает к Хабаровску все свои подразделения. Вероятно, сегодняшняя ночь будет горячей. Традиционно советуем нашим зрителям заполнить холодильники едой и переждать тяжелые времена в своих квартирах. Помните о том, что неподготовленный человек — легкая добыча для переверта. Стук ножа о бамбуковую доску успокаивал. Похоже, оборотни решили захватить новый плацдарм. Такое Наоки уже видела — в Японии и Сингапуре. Главный архипелаг протектората отбился. Сингапур пал. Твари стремительно расползались по Индонезии, но официальные новостные каналы об этом не говорили. Не хотели подрывать моральный дух и сеять панику. Наоки перевелась в одну из северных префектур с умыслом — здесь перевертов почти не было. Холодно, неуютно… Времена меняются. — Запусти сообщение, — вздохнула Наоки. — Звонок поступил с номера плюс восемьдесят один четыреста двадцать три двести сорок двадцать семнадцать, — заговорил компьютер. Наоки хорошо знала этот номер, хоть и пользовалась им всего дважды. Кацуо Хадаси, заместитель начальника сектора спецподразделений МПД. Это даже не босс. Это босс большого босса. — Вызов в режиме видео. Наоки всыпала измельченные овощи в тарелку. — Выводи в телек. Глуши новости. Компьютер послушно выполнил приказ. В правом верхнем углу появился суровый японец лет пятидесяти — насупленный и невыспавшийся. Звук новостных лент исчез, а господин Хадаси загромоздил собой всю телевизионную плоскость. В Японии Наоки привыкла к оцифровке стекол — передачи с одобренных властями каналов транслируются прямо в окно. За пределами центральных префектур технологии попроще. Видеопанели монтируются в стены и при выключении притворяются деталью интерьера. Кухонным фартуком, например. — Наоки Вада, — большой босс в упор посмотрел на девушку. — Боюсь, тебе придется сегодня посетить наше управление. Я бы не стал настаивать, но ситуация неординарная. С тобой хочет встретиться один человек. И этот человек принес недобрые вести. Девушка открыла рот, чтобы спросить, какие именно вести. Но тут же вспомнила, что просматривает запись. Перспектива тащиться в управление через весь город не радовала. — Скажу прямо, — продолжил господин Хадаси. — Решается вопрос о твоем переводе в другое ведомство. Будет лучше, если мы оформим перевод в твоем присутствии. Приезжай. Конец сообщения. Окно с большим боссом свернулось. На первый план вылез корреспондент NHK, который вел репортаж с какого-то спортивного мероприятия в Нагано. — Выключи, — попросила Наоки. Квартира погрузилась в тишину. Перевод в другое ведомство? Это серьезно. Обычно такие вещи не практикуются, если, конечно, ты сама добровольно не напишешь заявление. Бывает и так, что сотрудник МПД настолько ценен, что без него никак не обойтись в одной из префектур или автономий. Наоки — обычный штурмовик. К тому же, сейчас прорыв. Силы стягиваются в Хаб, а не выводятся из него. Бред. Или — ошибка. В любом случае, надо разобраться. Наоки успела прижиться в Хабаровске, ей тут нравилось. Да и аренда дешевле, чем на островах метрополии. Что ж, сперва она поест и соберется с мыслями. Рис почти готов, в салат надо добавить немного оливкового масла. — К вам пришли, — заявил компьютер. — Что? — Вывожу на экран картинку с домофона. Никто не может проникнуть в подъезд «Водолея» с улицы, если он не относится к числу жильцов. Или не получил прямого разрешения на вход. Бронированные двери внизу оснащены биометрическими считывателями. В телеплоскости — новая картинка. Худой японец лет восемнадцати. Сумасшедший синий начес на голове, идиотские косички. Короткая кожаная куртка с меховыми отворотами. Черные джинсы с кучей заклепок. Ботинки высокие, армейский образец. Босодзоку? Нет, скорее — кавайный паренек, пересмотревшийся анимешных сериалов. Что это еще за клоун? Она его видит впервые в жизни. Придурок чувствовал себя вполне уверенно. И нагло ухмылялся. * * * — Ты кто такой? — нахмурилась Наоки. Половину риса из кастрюли она выложила на тарелку. — Поговорить надо. — Я тебя не знаю. — Меня зовут Тейн. Дурацкое какое-то имя. Не японское совершенно. И не русское. На американца странный пришелец не похож. Мошенник, решила Наоки. Или продавец какой-нибудь мелочевки. — Мне ничего не нужно. Проваливай, Тейн. Патлатый мальчик никуда валить не собирался. — Открой дверь, Наоки. Девушка напряглась. — Я знаю твое имя и бла-бла-бла, — кавайный парнишка закатил глаза. — Пропустим эту прелюдию. Тебя что, начальство не предупредило о моем визите? Слово-то какое — «визит». — Никто меня не предупреждал. — Предупреждали, — уверенно заявил Тейн. — Но ты же не открываешь в такую рань почту, да? Я понимаю, после рейда надо выспаться. И делаю на это скидку. А теперь впусти меня в теплый подъезд, дорогая. И попробуем начать всё заново. — Стой на месте, говнюк, — отрезала Наоки. — Сейчас я проверю почту. Тейн вновь закатил глаза. Но промолчал. — В ящик что-нибудь сбрасывали? — обратилась Наоки к компьютеру. — Утром поступило два письма. — Откуда? — Первое — от абонента с ником Тейн. Второе — из управления. Подписано именем «Глеб Измайлов».