Так, чертыхаясь, я пробирался через незнакомый мне район города, лежавший, если верить моему внутреннему компасу, аккурат между заведением Биггена и домом Дима. И закономерно нарвался. Ну да, с первого взгляда было понятно, что это место отнюдь не является культурным центром Горного, но чего я точно не ожидал, так это оказаться в местном аналоге столичных Больших Трущоб, какими их запомнил мой бывший носитель. Да и откуда бы взяться такой клоаке в фактически новорожденном городке? А вот поди ж ты! Ну и конечно, где трущобы, там и их обитатели. И нет, я говорю вовсе не о бедняках, которым, в общем-то, в Горном пока просто неоткуда взяться, а об иных любителях запутанных и темных закоулков. От летящего в затылок болта с глиняным шаром вместо жала я увернулся на одних рефлексах. Уж очень звук спущенной тетивы напомнил один из элементов тренировки, которые когда-то устраивал старый Вурм своему внуку. А вот от влетевшего в бок ножа, я защититься уже не успел. Но с этой задачей неплохо справилась куртка. Мех гумпов тем и ценен, что пробить его можно лишь арбалетным болтом или тяжелым рубящим ударом. Нож же отлетел от спружинившего меха и зазвенел по мостовой. Перекат. Рванувшиеся в мою сторону противники словно сами влетели под удары фальшиона. Жалеть нападавших я не стал. Первый удар пришелся в горло метателя ножей, и тот рухнул наземь в двух шагах от меня. Второй, смазливый белобрысый паренек, сжимающий в руке какое-то странное короткое копье, оказался чуть шустрее, но не умнее. Он шарахнулся в ту же сторону, куда после удара понесло инерцией мой клинок, и, не сумев толком воспользоваться своим оружием, буквально напоролся на длинный рассекающий удар, вспоровший ему бок. Отпустить рукоять, чуть довернуть тело – и перехваченный другой рукой тяжелый фальшион, мгновенно меняя направление движения, вонзается под лопатку уже падающего противника. Копье выпало из его руки и покатилось по дороге, жалобно звеня несуразно длинным наконечником о камни. Два-ноль, но бой еще не окончен. Где-то рядом затаился еще один боец. Я его не вижу, не слышу, но чую. Это словно слабый, тонкий, но вполне ощутимый аромат, в котором смешались угасающий азарт, нервный тремор и капелька страха. Замерев на месте, кручу головой, стараясь разглядеть среди «лесов» строящихся домов и остатков разломанных лачуг, хотя бы намек на присутствие того самого третьего… арбалетчика – ловца живой дичи. Ветер взметывает пыль с мостовой и доносит до меня тихий скрип плохо смазанного натяжного механизма. Удачно. Резкий шаг в сторону, под навес небольшого деревянного балкона, нависающего над улицей, и еще один назад. Вовремя! На этот раз противник не стремится взять меня живьем, о чем прямо свидетельствует болт, вонзившийся в деревянную балку по самое основание бронебойного игольчатого жала. Оказавшись в начале извилистого переулка, под прикрытием угла дома, я оглядываюсь по сторонам и, не заметив вокруг лишних глаз, ныряю в тень. Ее здесь вполне достаточно, чтобы укрыть меня от взгляда охотника. Поторопился мерзавец. Выдал себя поспешным выстрелом. Цепляясь за удобные балки фахверка, я взлетел вверх по стене дома и, оказавшись на крыше, огромными прыжками помчался вперед. Перепрыгнуть через узкую улицу для меня нынешнего не проблема, хотя в прошлой жизни я бы так точно не смог. Еще один прыжок, скользнуть вниз по крутому скату крыши двухэтажного домика… и вот я уже стою перед ошалевшим от такого сюрприза противником. Фальшион тяжело обрушивается на арбалет, и искусно выделанная, явно недешевая машинка разлетается на куски. Охотник тянется за ножом. Медленно, слишком медленно! Удар «корзиной» эфеса отправляет неудачника в забытье. Надеюсь, я не перестарался… Хм, дышит. Хорошо. Почему я не отправил его вслед за подельниками? Потому что если подумать, происшедшее здесь мало походило на попытку ограбления. Нет, поначалу-то действия нападавших вполне соответствовали работе хорошо подготовленных бандитов. Оглушающий болт из арбалета вырубает жертву, после чего ее быстро потрошат на предмет ценностей и оставляют в ближайшей куче строительного мусора… просто, быстро, и без «мокрухи». Но вот следующие их поступки напрочь выпадают из этой канвы. Вместо того чтобы повторить попытку оглушения или просто оставить в покое жертву, оказавшуюся слишком хорошо подготовленной, они ринулись в прямую атаку, причем явно норовили отправить меня на тот свет. Об этом говорит и бросок ножа, и атака копьем, и следующий выстрел арбалетчика. Глупость же! Причем несуразная, а я не люблю несуразностей. Они у меня вызывают подспудное недоверие и будят мирно спящую паранойю, которая требует немедленно разобраться в происходящем, чтоб не огрести проблем в будущем. А я могу разобраться в данном случае? Самый очевидный вариант – допрос уцелевшего нападавшего. А вот теперь вопрос. Один из, если быть точным. Как с ним поступить сейчас? Тащить через полгорода к Диму в контору? Не вариант. Здесь, в этом гадючнике, может быть, никто и не обратит внимания на мою ношу, но стоит сунуться в нормальные кварталы, как первый же патруль меня и примет. Значит, нужно допросить его не сходя с места, благо на этой недостроенно-заброшенной улице лишних ушей и глаз в помине нет. Хорошее место для нападения выбрали охотнички. Найти среди полуразрушенных и недостроенных зданий укромный уголок, стащить туда трупы и беспамятное тело выжившего арбалетчика, труда не составило. А вот с допросом… с основательным допросом пришлось чуть-чуть повременить, ограничившись лишь короткой беседой-знакомством с кое-как приведенным в сознание горе-стрелком. Большего в его состоянии я просто не смог добиться. Отключается, мерзавец, в самый неподходящий момент. Переборщил я с ударом. Пришлось переигрывыть план, тщательно связывать неудачливого охотника и, обобрав его самого и тела подельников, мчаться к дому Дима с надеждой, что у того найдется телега, в которую можно будет погрузить арбалетчика и так доставить его в один из разрекламированных Гилдом подвалов для обстоятельной беседы, когда незадачливый охотник все же очухается. И ведь почти получилось. По крайней мере, телегу и возчика, которым вызвался быть все тот же вездесущий Гилд, бывший носитель выделил мне без всяких вопросов. Но когда мы добрались до места, где я оставил тела бандитов и оглушенного языка… там нас ждал грандиозный облом. Вместо двух трупов мы теперь имели целых три. Я поначалу даже подумал, что кто-то добил языка, но никаких ран на его теле, кроме солидного кровоподтека, оставленного эфесом моего фальшиона, ни я, ни Гилд не обнаружили. – Скопытился, – констатировал Димов мажордом, после чего окинул взглядом тела и, сноровисто срезав мои путы с трупа, забросил кожаные обрезки куда-то в кучу мусора. – Все, здесь нам делать нечего, сударь. Возвращаемся? – Может, стоит вызвать стражу? – нехотя спросил я, на что Гилд только рукой махнул. – Смысл? Хотите неделю в камере провести, пока вас мессир в суде на поруки не возьмет? Не стоит, право слово, сударь. Не стоит. – А тела? – мотнул я головой, указывая на трупы. – А что тела? – пожал плечами мажордом. – Их не сегодня, так завтра отыщут местные, обчистят до нитки, да в ров скинут. И страже забот никаких, и крысы голодными не останутся. Так что, поехали, сударь? – Да, наверное, – вздохнул я и, бросив последний взгляд на своих бывших противников, полез в телегу. Рядом почти тут же оказался Гилд и, схватив вожжи, несильно хлестнул ими по крупу тяжеловоза. Огромные копыта ударили по камням мостовой и телега, дернувшись, со скрипом покатила вниз по улице. – Вы, сударь, не печальтесь, – прогудел мажордом Дима, спустя несколько минут. – Вряд ли эти разбойнички рассказали бы что-то толковое. Да и не из профессиональных разбойников они, так, пустые людишки. По глупости да лени, от безденежья в грабители пошли. – С чего ты взял, Гилд? – отвлекся я от размышлений. – Так сами ж их видели! – пожал литыми плечами тот. – И одежка потрепанная, рванье почти, и снаряжение ну никак не городских трясунов[1]. Те все больше дубинки предпочитают, ну кинжалы на крайний случай, если смертоубийство замышляют. А тут… посох-копье? В городе? Глупость несусветная. Да и арбалет – инструмент совсем не для той работы. Ходоки это бывшие, сударь, к гадалке не ходите. Точно говорю. Небось за легкими деньгами в приграничье подались, да силенок не рассчитали. Вот от безденежья на «тряску» и вышли. – А может, наймиты? – протянул я. – Или свитские чьи-то? – Да ну! Тоже скажете, сударь, – отмахнулся Гилд. – Наемники-то все по бандам. И опять же снаряжение у них свое, приметное. А от контракта до контракта «псы войны» только пьют да гуляют и в гниль не лезут, иначе следующего контракта не видать, как своих ушей. Ни один капитан такого ушлого молодца в свою банду не примет. – Почему? – не понял я. – Если капитан намников в свой отряд принимает трясунов или подорожных[2], его же банду к ним и приравняют. Тут уж не то что контракт военный не заключить, с пеньковым воротником[3] знакомство свести недолго. Имперским дознавателям только дай возможность наемничьим бандам на хвост наступить, – с готовностью отозвался бывший «мул». – Свитские же… неужто не видали, сударь, как дворяне своих людей содержат? Пусть недорого, но опрятно. Иначе урон чести и достоинству сюзерена будет, натурально. – М-да, спасибо за объяснения, Гилд. – Не убедил я вас, сударь? – прозорливо вздохнул тот. – Скажем так, если бы не их действия и не кое-какие слова арбалетчика, я бы с тобой согласился, – ответил я. – О как. Когда ж вы его расспросить-то успели? – удивленно крякнул Гилд. – Не то чтобы расспросить, но пару вопросов, перед тем как в контору вашу бежать, задать успел, – кивнул я. – Наняли их, Гилд. Причем с приказом: либо притащить меня живым, либо глушить намертво. А вот кто приказал, я узнать не смог. Не успел. О причинах же такого внимания к моей персоне нам и вовсе остается только догадываться. – Шустрый вы, сударь, прямо как мессир. Это ж умудриться надо, за два дня пребывания в городе в такие проблемы вляпться, – покачал головой мажордом. – Или… это еще с Ленбурга хвостик тянется? – В том-то и дело, что нет за мной таких хвостов. И в принципе быть не может. Да и в Горном я никому зла не делал. Пока, по крайней мере. – Дела-а. – Гилд почесал пятерней затылок и, тряхнув головой, заключил: – Не, не по моему разумению вопрос. Надо с бароном советоваться. – Посоветуемся, куда деваться-то? – усмехнулся я. – Тем более что есть у меня подозрения: без участия Дима в этом деле не обошлось. – Вы это о чем? – тут же насупился гигант. – Не напрягайся, Гилд, – отмахнулся я. – Никто твоего любимого барона ни в чем не обвиняет. И уж поверь, я последний, кто заподозрил бы его в таком действии, как найм убийц. – Тогда о чем вы говорите? – хмуро осведомился мажордом. – Гилд, – вздохнул я, – два дня назад я прибыл в Горный. Как ходок. И действовал в городе, как ходок. Продал добычу, сходил в баню, наведался в церковь… Все как принято. Единственное, что выбивается из ряда вон, это наша вчерашняя пьянка с Димом. Вывод? – Ну, не знаю, – протянул тот и, придержав коня, неожиданно оглушительно свистнул. – Эй, на воротах, отворяй, тетеря сонная! Приехали. Скрипнули открывающиеся створки, и телега медленно втянулась в маленький внутренний дворик городского владения барона Гумпа. Спрыгнув наземь, Гилд потянулся. – Идемте, сударь, отведу вас к мессиру Диму, – пробурчал он, явно довольный прекращением нашей беседы. Не понравился мой намек бывшему «мулу». Ой не понравился. Ну да и черт с ним. Надеюсь, Дим внимательнее отнесется к моим предположениям. – Погоди, Гилд. Трофеи мои забрать надо. Куда их слуги утащили? – спросил я. – А… не волнуйтесь, провожу вас к мессиру и принесу… трофеи, – ухмыльнулся тот и, махнув рукой, потопал к широким двойным дверям. Ну да, ну да, парадный вход в «господскую» часть дома. В отличие от «конторской» части в баронских апартаментах было куда приятнее находиться. Вместо грубого необработанного камня стены покрыты белой штукатуркой, мебель, пусть и не вычурная, но добротная, аккуратная и вся без исключения сверкает темным лаком. Полы выложены полированной плиткой, на стенах то и дело встречаются простенькие гобелены, расшитые растительными узорами. Вообще, дом Дима произвел на меня впечатление этакого неброского, но очень комфортного минимализма… в средневековом антураже. Никакого нагромождения деталей, никакой вычурности, все просто, но вполне удобно. Хотя в залах и комнатах явно наблюдается некоторый дефицит мягкой мебели. Да о чем тут говорить, если даже кресла, стоящие у камина в небольшой гостиной, не могут похвастаться тканой обивкой, вместо которой на деревянных сиденьях лежат небольшие бархатные подушки, точно такие же, как и на лавках, расставленных вокруг длинного стола, занимающего добрую половину комнаты. Ну и узкие стрельчатые окна, выходящие во внутренний двор дома, дополняют эту картину средневекового аскетизма. – Мессир, к вам сударь… – отворивший передо мной дверь в кабинет мажордом на миг замялся, явно вспомнив, что до сих пор не знает моего имени. – Понял я, понял, Гилд, – коротко рассмеялся Дим, поднимаясь из-за стола. – На будущее, можешь звать меня Мидом, Мидом Реданергом – тихо произнес я. Гигант резко кивнул. – Сударь Мид Реданерг, к Вашей милости, – произнес он, делая шаг в сторону. А стоило мне пересечь порог кабинета, как Гилд тут же захлопнул тяжелую дверь. – Значит, Мид? – пожав руку, протянул мой бывший носитель. – А почему нет? – отозвался я. – Имя ничуть не хуже прочих. В конце концов, не Пиром же мне зваться, верно? Мои воспоминания о бароненке не настолько хороши, чтоб принимать его имя. Опять же проблемы с его родственниками… – Согласен, слишком много чести для такой твари, как покойный Граммон, – кивнул Дим. – Но все же, почему именно Мид, да еще и Реданерг? Откуда ты вообще взял такое вывернутое имя? – Ну ты – Дим Гренадер, я какое-то время был твоим альтер-эго, можно сказать, отражением… – развел я руками. – О как! И в самом деле вывернутое! – хохотнул новоиспеченный барон и, мотнув головой так, что завязанные кожаной тесьмой в низкий хвост, длинные волосы хлестнули его по плечам, указал мне на одно из жестких кресел у окна. – Ладно, выдумщик, садись, рассказывай, что такого у тебя произошло, раз понадобился мой мажордом, да еще и в качестве обычного извозчика. Глава 2 В отличие от Гилда Дим отнесся к моим словам куда серьезнее. Немудрено, он-то прекрасно понимает, что я физически не мог притащить за собой какой-то хвост проблем, и причины сегодняшнего нападения на меня нужно искать именно в Горном. Хотя мою мысль о том, что нападение может быть как-то связано с личностью барона Гумпа, Дим все же не поддержал. Точнее… – Может быть, может быть, Мид, – протянул он, выслушав мои доводы. – Но ты ведь понимаешь, что это слишком зыбкий фундамент для построения каких бы то ни было гипотез? Сначала нужно отработать другие варианты. Торговые ряды, перекупщики, алхимики и зельевары… местное сообщество ходоков, в конце концов. Все они вполне могут точить на тебя зуб. Например, ходоки… ты же притащил столько добычи, что здешним мастерам придется перерабатывать ее не один месяц! А это значит падение спроса и… доходов местной шатии-братии. – Думаешь? – протянул я. – Как вариант, Мид. Всего лишь вариант, – махнул рукой мой собеседник. – Зельевары наши тоже могли затаить… ты же сдавал перекупщикам на рынке уже готовые ингредиенты? – Полуфабрикат, – уточнил я. – Вот-вот. А как ты думаешь, чья это делянка? – прищурился Дим. Я же молча смотрел на него и только диву давался. Нет, внук Вурма всегда отличался сообразительностью, но вот сейчас я видел перед собой не просто подающего большие надежды молодого ходока, а вполне состоявшегося взрослого воина. Хладнокровного, умного, расчетливого, прекрасно разбирающегося в жизни окружающего его общества. Это уже не лихой ходок, рискующий в Пустошах ради лишней сотни золотых и последующих баек, заливаемых в уши наивных девиц, а настоящий барон. Воин, управленец, делец… А ведь чуть больше года прошло. Всего-то! – Сейчас ты скажешь, что и алхимики могли меня заказать, – фыркнул я, отвлекаясь от размышлений и сравнения того, прошлого Дима, в сознании которого я когда-то очнулся, и сидящего сейчас напротив меня барона Гумпа. – Нет, алхимики вряд ли, – покачал головой Дим. – Ты для них как манна небесная. Уж больно редко наши ходоки притаскивают в город тела тварей, «сенокосы», что с них взять. А вот перекупщики, специализирующиеся на поставках в Горный эликсиров, те да, вполне могли подсуетиться. Ты же своей добычей, сдаваемой местным алхимикам, можешь сильно подпортить им торговлю. – Можно подумать, я единственный ходок-охотник на весь Горный, – пробормотал я и, чуть подумав, добавил: – Впрочем, если местные перекупщики и цеховики ТАК решают проблемы конкуренции, то удивляться отсутствию охотников в городе точно не приходится. – Не все так страшно, Мид, – улыбнулся мой бывший носитель. – Я ведь просто обращаю твое внимание на гипотезы, которые ты в своих размышлениях упустил. – То есть ты все же не исключаешь возможности, что нападение на меня могло-таки быть спровоцировано нашей с тобой встречей? – уточнил я, и Дим тяжело вздохнул.