Убийство? Да, очередное убийство. Сколько их уже было и сколько их еще будет? Я не знаю, но жить спокойно, имея за спиной такого противника, не хочу и не могу. Страх, да. Меня самого смерть давно не страшит, я ее уже пережил дважды, но подвергать опасности окружающих меня людей… это совсем иное дело. Компания Гюнта уже доказала, что не остановится ни перед чем в своем желании достать меня. Пример с Тенной, которая вроде как входит в их же круг, весьма показателен. Они не пощадили даже своего человека ради достижения нужной цели, так что же тогда грозит совершенно посторонним им людям, тем, кто может стать «мостиком», ведущим ко мне?! Дим, Вурм, Томвар… Лия? Нет, вопрос нужно закрыть, тем более что я нюхом чую – этот старик если не является главой вышедшей на охоту за мной организации, то находится достаточно высоко в ее иерархии, чтобы стать источником полезнейшей информации. – Не стойте на пороге, сударь Мид, – неожиданно проронил старик, когда мы оказались в небольшой гостиной и в коридоре стихли шаги отпущенного жестом слуги. – Или нынче вы предпочитаете какое-то иное имя, господин волкодав? – Волкодав? – Я осторожно вышел из тени и, скользнув к двери, пересек порог гостиной. Аккуратно заперев за собой дверь, я уставился в глаза хозяина замка. Водянистые, блеклые, в них не было ни единого намека на страх. Только старческая усталость и недюжинный ум. Правду говорят, глаза – зеркало души. – Хм, так меня еще никто не называл. – Полно вам, сударь Мид, – усмехнулся старик, удобно устраиваясь в мягком кресле, и жестом указал на такое же, стоявшее напротив. – Я, может быть, и стар, но смею предположить, совсем не глуп… и ваша профессиональная принадлежность для меня секретом не является. – Как вы меня заметили? – пресекая растекание мысли по древу, перебил я хозяина замка. – И вновь вы подтверждаете мои выводы, Мид, – все с той же улыбкой произнес он. – Это так характерно для вашей службы. Ну-ну, не нервничайте, молодой человек. Просто подумайте немного и сами догадаетесь, в чем секрет моей наблюдательности. Не понимаете? – На этот раз в его голосе проскользнули нотки разочарования. – М-да, не думал, что образование нынешних слуг императора находится на столь низком уровне. Что ж, очевидно, придется мне заняться ликвидацией пробелов в ваших знаниях… Любой рукоположенный служитель видит Свет души человеческой. И я, хотя ношу сан епископа самой одиозной епархии империи, исключением из этого правила все же не являюсь. Глава 4 Епископ Баунт, князь Церефорд. Единственный церковный иерарх империи, оказавшийся достаточно небрезгливым человеком, чтобы принять под начальство епархию графства Баунт, владение потомственных смутьянов и бунтовщиков. Откуда я о нем знаю? Слышал еще в ту пору, когда жил в черепушке Дима. И не только слышал. Редкие ежемесячные издания в империи обходились без портретов высших сановников, хоть светских, хоть церковных, и в них частенько мелькало изображение епископа. Да, в империи только совсем нелюбопытные или слепоглухонемые о нем не знают, как и о скандале в Капитуле, когда новоиспеченный епископ запросил в окормление самое смутное владение империи. С другой стороны, окажись на его месте любой другой человек, и никакого скандала просто не было бы. Но когда «вести к Свету бунташные земли» берется носитель императорской крови, пусть из младшей ветви Романов, пусть носящий официальный почетный титул Последнего князя Церефорд[13]… О-о! Это ж совсем другой коленкор! Об очередной эскападе маститого священнослужителя, чьи земли находятся в унии с империей еще с тех пор, когда сама империя только-только перестала именоваться великим герцогством Нойгард, говорили все и всюду. Пока я размышлял над странностями происходящего, епископ продолжал гудеть, с легкой насмешкой посматривая в мою сторону. – А снимите-ка перчатки, ваше преосвященство, – почти вежливо попросил я, и мой собеседник вдруг замолк, забавно приоткрыв рот. Но тут же справился с собой и усмехнулся. Тонкие перчатки с натугой слезли со старческих рук, и моему взгляду открылась ожидаемая, но от того не ставшая более приятной картина испещренных старыми шрамами и полузажившими язвочками ладоней, покрытых словно бы почти смытыми, но все еще различимыми разноцветными разводами. Рассмотрев руки старика, я удовлетворенно хмыкнул. – Шрамы и язвы от черного любистока, полагаю? А вот эти белесые шрамы – последствие соприкосновения с красноголовиком перистым, да? Синий… мм, не помню официального названия, но ходоки ту тварь, чья кровь оставила эти следы, называют руинным ежом. Алый… – А ты и в самом деле неплохо разбираешься в алхимии и зельеварении, да, ходок Мид? – прервал мою речь епископ, вновь натягивая перчатки. – Угадал. И что с того? – Ничего, – пожал я плечами. – Просто интересно было, вы сами похищенных потрошите или наняли кого? Теперь вижу, что сами не чураетесь. – Ингредиенты в лаборатории, – понимающе протянул епископ, ничуть не изменившись в лице. – В обеих лабораториях, – поправил его я. – В здешних подземельях и в пещерах под Горным. – Ну уж там я точно не бывал, – отмахнулся Церефорд. Удивительная невозмутимость. – Но да, ты прав. Здесь, в этом замке я работаю лично. – Потрошите, хотите сказать, – уточнил я. – В том числе, – кивнул епископ и, заметив мое изумление, дребезжаще рассмеялся. – Ох, какой же ты еще юный, волкодав. Такая наивность и вера… удивительно. Неужели в Ожаре так смягчились нравы, кто бы мог подумать? Я тряхнул головой. – Вы так легко признаетесь в черном колдовстве? Вы – епископ? – протянул я. – Цель оправдывает средства. Слышали о таком выражении, молодой человек? – неожиданно зло ощерился мой собеседник. – Сильное государство должно быть сильно во всем, и методы, которыми эта сила достигается, подчас далеки от Света, как полночь от полудня. Люди же в этом строительстве – инструменты, да, инструменты, которые нуждаются в периодической чистке, иначе они ржавеют и сломаются. Раньше нам приходилось казнить таких людей, замечу, полезнейших людей, прежде чем они окончательно погружались в черноту, несмотря на все покаяния и очищения. Мы теряли их десятками, потом сотнями… пока один талантливый, но совершенно безумный алхимик не создал процедуру полного очищения. Очищения за счет жизни другого человека. Его казнили, конечно. Трибунал сжег нечестивца, но его бумаги уцелели. Именно благодаря трудам этой твари нам удалось решить проблему нерационального расхода человеческих ресурсов. Что дороже – жизнь какого-нибудь крестьянина, только и способного настрогать десяток детишек, из которых до работоспособного возраста доживет, дай Свет, трое-четверо, или жизнь и острый разум главы имперской разведки, своими действиями спасающего тысячи жизней? – А что ж его самого в качестве очистительной жертвы не использовали? Нерациональный расход ресурса, вам не кажется? – опешив от такой откровенности, произнес я, все же справившись с удивлением. – Тогда о рецепте еще не знали, – пожал плечами неожиданно успокоившийся церковник. – А потом, когда ознакомились с дневниками этого чернокнижника, выяснили, что канувшие во Тьму для процедуры не подходят совершенно. Даже криминальные деятели, уже ушедшие в серость, не годятся в роли жертвы. Увы. И не смотри так недоверчиво, были проверки, неоднократные. Ни одной удачи. – И как много людей знает о такой возможности? – спросил я. – Высшие сановники империи, все. За распространение информации – казнь. За исполнением завета следит Капитул Церкви и Великий понтифик лично, – с ухмылкой произнес епископ, откидываясь на спинку кресла. – Как-то неуютно я себя чувствую, в такой-то компании, – признался я. – Ну да, понимаю, – кивнул мой собеседник, так и не стерев кривой улыбки с лица. – Но тут есть варианты. – Предложите титул гранда и придворную должность? – хмыкнул я. – О нет. Настолько мое великодушие не распространяется, – отмахнулся епископ и неожиданно доверительным тоном сообщил: – Знаешь, а я ведь велел Гюнту тебя убить. Не брать в плен, не похитить, просто убить. Но мой нерадивый и излишне амбициозный ученик, пойдя на поводу у собственного эго, как всегда, решил что-то себе доказать и, ничего никому не сказав, организовал твой захват. И потерпел поражение, разумеется. Нет ничего удивительного в том, что его труп валяется в замковом леднике, а ты сидишь предо мною в кресле, живой, вооруженный, опасный… – Убьете? – прищурился я. – Я был бы отвратительным мастером, если бы не был способен исправлять ошибки учеников, – покачал головой Церефорд. – Нет, я предложу тебе кое-что… – Службу? – дошло до меня. – Умный мальчик, – кивнул епископ и тут же, словно я собрался возмутиться, успокаивающе договорил: – Не злись, не злись. Просто с высоты моих полутора сотен лет все вы для меня – мальчики и девочки. – И зачем вам мальчик на службе? – А мне он и не нужен, – пожав плечами, проговорил епископ. – Мне нужен профессиональный волкодав, способный натаскать свору. И раз уж так выпало, почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? Опытного наставника из Отеля мне никто не отдаст, а вот тебя, молодого и шустрого, вполне, вполне. – Зачем вам это? – Гюнт показал неэффективность помощников, не умеющих просчитывать риски. В то же время благодаря столкновению с тобой он показал и то, к чему действительно стоит стремиться при выборе… инструментов. С другой стороны, договариваться с таким, как ты, без подстраховки глупо. Теперь же, зная расклад, сам понимаешь, деваться тебе некуда. Болтать, как умный человек, ты, конечно, не будешь. Но и на службе долго не удержишься, начнешь сомневаться в начальстве, зарвешься и, в конце концов, выроешь сам себе яму, в которой тебя и закопают или сожгут за интерес к чернухе. А у меня в свите тебя никто не тронет, еще и позавидуют рывку карьеры. Глядишь, лет через двадцать сам за стол начальника сядешь, может быть даже, в том же самом Отеле Беарда. Как видишь, я предельно честен, – развел руками епископ, а я поймал себя на мысли, что понял, у кого Гюнт научился этому трюку. Действительно, обезоруживает и действует убедительно. Правда, есть один момент… быть честным, можно даже недоговаривая. Да и делать прогнозы, исходя из неверных посылок, чревато ошибками в планировании и, самое главное, в результате. Порой летальными. Иными словами – промах, ваше преосвященство. Выхваченный из перевязи нож без звука вонзился в глаз епископа. Тело церковника судорожно дернулось и застыло. Финита ля комедиа, неуважаемый. Поднявшись с кресла, я подошел к только что заваленному монстру и, по привычке ходоков провернув клинок в ране, извлек его из тела. Контроль еще никто не отменял. Можно было бы, конечно, из арбалета болт всадить, но это все же не жвалень и не скальник, лапой в судорожном ударе не снесет, так что, взболтанного клинком мозга будет достаточно. Тень приняла меня как родного, и я выскользнул из комнаты так же незаметно, как и пришел. Но бежать стремглав из замка не стал. У меня здесь еще дело есть… точнее, четыре дела, которые следовало бы завершить как можно быстрее. Время, назначенное епископом для встречи со свитскими, уже почти подошло. Не знаю, кого из них планировалось провести через ритуал, а потому валить буду всех. Невиновных там быть не может по определению! Оказавшись в комнате, где слуги уже закончили накрывать к обеду, я дождался, пока сопровождавшие гостей «проводники» выйдут вон, а сами свитские устроятся за столом в ожидании хозяина дома, а потом… вылетевший из тени, словно материализовавшийся из пустоты, метательный нож вонзился в горло первого гостя. Внезапно и смертельно. Сидящие за столом поначалу даже не поняли, что произошло. Этим я и воспользовался, скользнув ближе к столу и пробив двумя другими ножами виски еще двоих. Четвертый дернулся было, открыв рот для крика, но его перебил громкий визг, донесшийся до нас из-за закрытой двери, ведущей в ту комнату, где я оставил труп епископа. Этой заминки мне хватило, чтобы снести голову последнему гостю этого дома и, собрав ножи, вновь скользнуть в тень. Вовремя. Я едва успел убраться с дороги латников, влетевших в комнату. Понаблюдав за метаниями обескураженных вояк, я довольно ухмыльнулся и двинулся к выходу. Пора убираться из этого гостеприимного замка. Но сначала… Тела Лима и Арно, найденные мною в неохраняемом леднике в знакомых подземельях замка, я с трудом, но перетащил через стену. А потом еще пришлось убить добрый час, роя яму в тени, куда я и скинул трупы обоих незадачливых наемников. В результате к месту, где я оставил Тенну и Арго, мне удалось вернуться, лишь когда тень донжона коснулась опушки леса. Зато не пришлось рисковать с бегом под взглядами взбудораженной смертями охраняемых лиц стражи… тоже плюс. Того, что бойцы начнут прочесывать лес, я не опасался. Окна комнат, в которых я оставил пять мертвяков, выходят во внутренний двор, в добрых двух десятках метров от земли. К тому же они заперты, как и въездные ворота на территорию. Так что единственный путь для побега убийцы – это анфилада хозяйских комнат и лестницы, а дальше, по мнению стражи, я мог лишь попытаться затеряться в многочисленных закоулках старого замка. Сам слышал, пока пробирался мимо этих вояк. Так что ищут они меня именно на территории замка, и распылять силы, отправляя кого-то обыскивать близлежащие чащи и перелески, не станут. Мажордом это предложил, так с ходу схлопотал в челюсть от командира сопровождавших епископа латников, полагаю, чтоб не путался под ногами и не лез к взбешенным бойцам со своими бесценными советами. Вояк здесь и так едва-едва хватает для тщательного обыска замка. – Ты! Ты жив! – Только что сидевшая на одном из своих тюков «баронесса», завидев меня, вскочила. Миг – и она уже висит на моей шее, орошая колет потоками слез. Жен-щи-ны… – Все уже, все. Успокойся, Тенна. – Я погладил бывшую пассию по плечу и, осторожно вырвавшись из ее рук, отстранил от себя девицу. – Не время лить слезы. Нам нужно убираться отсюда, и как можно скорее. Пока охрана рыщет по замку в поисках убийцы, но скоро они убедятся в отсутствии посторонних и тогда отправят людей прочесывать территорию вокруг. В это время нам нужно быть подальше от этих мест, так далеко, чтобы даже самые шустрые разъезды не могли до нас дотянуться. – Ты еще кого-то убил? – охнула «баронесса» и с неподдельной печалью в голосе, договорила: – Зачем, Мид? – Тебе нужен за спиной предводитель темного ковена, промышляющего похищением людей для их последующего умерщвления в черных ритуалах? – осведомился я и, увидев шок в глазах спутницы, кивнул. – Вот и мне он не нужен. И вообще, об этом мы можем поговорить позже, когда выберемся отсюда. Точнее, не можем, а обязательно поговорим. Нужно же расставить все точки над «и». – И как мы это сделаем, если твой Арго меня к себе не подпускает? – через пару секунд спросила пришедшая в себя и теперь тщательно скрывающая страх Тенна, демонстративно погладив собственное запястье, на котором отпечатался весьма примечательный след от зубов тяжа. Понятно, пыталась удрать на Арго, но тот ее отвадил, да еще и к моим вещам не подпустил. В последнем я убедился, бросив короткий взгляд в сторону тяжа, не отходящего от переметных сум, которые он уже привык таскать на себе. Кусает Арго лишь тех, кто тянет руки к хозяйской собственности, а сумки эти он вообще считает своими! В общем, повезло «баронессе», что он ее только из седла выбросил да руку прикусил, мог ведь и голову копытом проломить. – Не волнуйся, при мне он не станет делать ничего подобного. Правда, Арго? – проговорил я, поворачиваясь к тяжу. Скакун в ответ только весело фыркнул. Еще один решил цену себе набить, эх! К удивлению Тенны, даже когда село солнце, я не стал останавливать нагруженного тяжа, и тот продолжил мерить тракт ровной, не сбивающейся в темноте рысью. Лишь к полуночи, заслышав шум ручья поблизости, я направил Арго на звук, и скакун, учуяв воду, с довольным фырканьем вломился в придорожные кусты. Пара минут петляний по редкому перелеску, и наконец мы оказались на небольшой полянке, окруженной невысокими деревцами, меж которыми весело шумел неширокий ручей. Спешившись, я снял с седла задремавшую спутницу, отчего та немедленно проснулась, после чего, разгрузив Арго и сняв с него сбрую, хлопком по крупу направил тяжа к воде. А пока довольный скакун, вдоволь напившись, с довольным хрипом-ржаньем кувыркался в ручье, я занялся лагерем… и Тенной, так и норовившей прикорнуть в обнимку с мягким баулом, набитым ее платьями. Естественно, разговор пришлось отложить на утро. И он-таки состоялся. «Баронесса» как раз закончила утренний моцион и устроилась у костра с кружкой горячего взвара, когда я, убедившись, что теперь нам ничто не помешает, приступил к разбору полетов. – Итак, госпожа «баронесса», вчера у нас так и не выдалось возможности для обстоятельной беседы, – едким тоном выделив обращение, произнес я. Тенна нахмурилась. – В седле было не до того, а потом вы и вовсе изволили уснуть, да так, что растолкать вас не было никакой возможности. Да и, признаться, говорить с сонным человеком, на мой взгляд, все равно, что спорить трезвому с пьяным. Ни толка, ни памяти. – И… о чем же вы хотите со мной поговорить, ходок Мид, – в свою очередь упирая на «ходока», настороженно отозвалась моя спутница. – Вот как раз об этом и будем говорить. О ходоках и баронессах, – я постарался как можно более дружелюбно улыбнуться, но, кажется, ошибся с ожидаемым эффектом. Тенна замкнулась, и я печально вздохнул. – Ладно, перейдем к делу. Мне известно, что ты не та, за кого себя выдаешь. Гюнт и Арно перед смертью рассказали. Так что я прекрасно знаю и о долге, и о спектакле, сыгранном тобой, чтобы затащить меня туда, куда укажут братья-наемники. – И о чем тогда говорить, если ты и так все знаешь? – буркнула расстроенная девица. – О себе, – развел руками я. Эта идея пришла мне в голову еще вчера, пока тяж покорял пространство, а я был вынужден сидеть на его крупе, придерживая уснувшую в седле Тенну, чтоб та не свалилась по ходу движения, и одновременно следя за дорогой, чтобы увлекшийся долгой прогулкой Арго не затащил нас на «целину», а держался тракта. – Как ты правильно заметила, я такой же ходок, как ты баронесса. – Но я и в самом деле баронесса Гиларра! – возмутилась Тенна, но под моим насмешливым взглядом сдулась и пробормотала. – Ну, была баронессой, пока дядюшка не прибрал к рукам имение отца. – Полагаю, он этого не пережил, да? – уточнил я, и Тенна мучительно покраснев, кивнула. Понятно, похоже, не без участия племянницы. – Он нас с сестрой вздумал своим друзьям подкладывать в качестве расплаты по карточным долгам, – правильно поняв мой взгляд, произнесла девица. – А Пимке всего тринадцать было. Кто же знал, что его долги после смерти станут нашими? И ладно бы он задолжал таким же игрокам-дворянам, мы бы вывернулись, но братья Берды из ночных, это… в общем, стало еще хуже. И мне пришлось… – Верю, – кивнул я. – Эти-то братья тебя и подвели ко мне, на предмет «пощипать лоха залетного». Но не сказали, по чьему заказу и что на самом деле понимается под этим «общипыванием». Слышал уже, от того же Арно. А теперь послушай ты. О замке Ожар слышала, что на мосту Плача расположен, в Нойгарде? – С-слышала, – резко побледнев, кивнула Тенна. – Значит, пояснять кто я и откуда, не нужно, – довольно протянул я. – Так вот, дорогая «баронесса», по своему незнанию ты вляпалась в кампанию нашего ведомства. До главы дошла весть, что в империи стали пропадать люди. Чаще всего с окраин. Мне было дано задание разворошить это гнездо и поработать приманкой. И в Горном мне это удалось. Шуму было много, меня местные власти даже наградили за помощь в раскрытии темного ковена, действовавшего в тех местах. Да вот незадача, не поделили мы с церковниками «добычу», и мне пришлось действовать дальше на свой страх и риск, в надежде, что колдуны решат отомстить за потери. Вот я и покатил по городам и весям, наведываясь в приметные места, светясь, словно Эльдигслотт в Новогоднюю ночь. Как ты понимаешь, в Альте мне повезло. Но легенда заставляла двигаться дальше, и пришлось организовать незатейливую провокацию, чтобы задержаться в Высоком городе, пока «карта не сыграет». И ведь сыграла же. Вы наконец добрались до меня и привезли прямо в логово черных… которых я и порешил сегодня, вырезав эту гниль из тела империи. Но самое интересное знаешь, что? Главой этого ковена оказался не кто иной, как епископ Баунт. – Зачем ты мне все это рассказал? – сглотнув, прошептала Тенна. – Мне же теперь… ты меня убьешь, да? – Зачем? Чтобы молчала обо мне. Братья мертвы, проблем с долгами у тебя теперь нет, а эта история… сама понимаешь, говорить о таком не стоит, если жизнь дорога. Не наши, так темные прикопают. А пока молчишь, о тебе никто ничего и не узнает. Не от кого. Да и… вдруг мне однажды понадобится твоя помощь, ты же не откажешь, верно? – Верно, – после некоторой паузы кивнула Тенна, сверкнула глазами и… вновь повисла на моей шее, покрывая лицо поцелуями и бормоча что-то бессвязное, но полное благодарности. М-да, довели девчонку, ублюдки. А я ж хотел только напугать ее в стиле епископа! Не, не выйдет из меня монстры. Харизьма не та.