На протяжении восьми месяцев Сейхан находилась в центре его внимания. Беременность сделала ее еще прекрасней, даже соблазнительней. Грей слышал, что женщины в положении излучают особый свет, однако удостоверился в этом только сейчас. Кожа миндального цвета, напоминающего о евразийском происхождении, сияла невероятным блеском, от которого перехватывало дыхание. Ее изумрудные глаза очаровательно сверкали, черные волосы блестели, как вороново крыло. Все это время она строго соблюдала режим и занималась гимнастикой, чтобы сохранить отличную физическую форму и настроить свое тело на защиту растущего внутри организма. Сидящий рядом Монк прошептал: – Решка. Грей открыл глаза и посмотрел, как четвертак упал другу на левую ладонь. Профиль Джорджа Вашингтона. Пирс удивленно приподнял бровь, а Монк пожал плечами. – Я же говорю, нужна практика. – Или стимул в виде бесплатного пива. – Хватит жаловаться! Лучше начинай копить, – сказал Монк, снова подбросив монетку. – Подгузники нынче недешевые. То ли из-за напоминания, то ли из-за монеты Грей опять ощутил тревогу. Однако вскоре автомобиль повернул на их улицу, и он слегка успокоился. По обе стороны дороги стояли идиллические викторианские коттеджи и бунгало. К вечеру похолодало, в воздухе появилась морозная дымка. В небе тускло светили звезды, не в силах соперничать с ярким блеском рождественских гирлянд, горящих во дворах оленей и елок, виднеющихся из окон. Когда такси подъехало к дому, Грей посмотрел на крыльцо, украшенное мерцающими фонариками в виде сосулек, которые Монк помог развесить пару недель назад, и попытался представить, как они будут растить здесь детей, играть во дворе в мяч, бинтовать ссадины на коленках, восхищаться оценками в дневнике и ходить на школьные спектакли. Но как ни старался он поверить, что это будущее реально, себя убедить не получалось. Ведь когда столько крови на руках, разве можно надеяться вернуться к нормальной жизни? – Что-то стряслось, – промолвил Коккалис. Погруженный в свои переживания, Грей не заметил кое-что важное. Он и Сейхан нарядили первую совместную елку. Украшения выбирали несколько недель, а на верхушку водрузили ангела со стразами от Сваровски, немыслимо дорогого. Сейхан, впрочем, сказала, что он стоит своих денег и вполне может стать семейной реликвией, тоже первой. Елку они поставили как раз напротив эркера. Сейчас ее не было видно. Входная дверь оказалась приоткрыта, и даже отсюда, с улицы, Грей заметил, что она сломана. Он наклонился к водителю такси. – Звоните «девять-один-один». Монк уже рванул из машины к двери. Пирс последовал за ним, замешкавшись на секунду, чтобы достать «зиг-зауэр P365» из кобуры на лодыжке. Охваченный страхом, коммандер понял, что был прав. Ему не вернуться к нормальной жизни. 22 часа 18 минут Монк взлетел на крыльцо. Сердце его колотилось где-то в горле, мешая дышать. Он в панике ворвался в дверь, вооруженный только собственными кулаками. Пять лет службы в подразделении «Зеленых беретов» приучили его немедленно оценивать ситуацию. Все чувства обострились, улавливая зацепки: …опрокинутая елка; …разбитый стакан на кофейном столике; …треснутая пополам напольная вешалка мебельной фабрики «Стикли»; …кинжал, вонзившийся в перила лестницы на второй этаж; …коврик, скомканный у стены. Мимо промчался Грей, держа в руке черный пистолет. Ушами, кожей, всем существом Монк ощутил тяжелую тишину. «Никого…» Он нутром это чуял. Тем не менее коммандер кивнул наверх. Коккалис ринулся по лестнице, перескакивая через три ступеньки, а Грей остался прочесывать первый этаж. Девочки уже должны были лечь спать. Коккалис представил шестилетнюю Пенелопу с хвостиками пшеничных волос и ее рождественскую пижаму с танцующими оленями. А потом Харриет с темно-рыжей шевелюрой. Она хоть и на год младше сестры, зато кажется взрослее. Всегда серьезная, с тысячей вопросов об окружающем мире. Сначала Монк забежал в гостевую спальню, где предстояло видеть сны о леденцах и подарках девочкам. Комната была пуста, заправленные кровати стояли нетронутыми. Позвал дочек, поискал в шкафах, посмотрел в других комнатах. Никого. Именно этого он и боялся. Накатила слабость, в глазах помутнело. – Грей… Прозвучало почти как всхлипывание. Зов раздался из дальней части дома, с маленькой кухни, выходящей на задний двор. – Сюда! Монк поспешил через разгромленный зал мимо обеденного стола, выдвинутого в проход. По обе стороны от него валялись два стула. Он постарался не думать об ожесточенной борьбе, разыгравшейся после вторжения в дом чужаков. В кухне следы борьбы предстали перед ним со всей очевидностью. Холодильник был распахнут настежь, на полу и столешницах разбросаны ножи, сковородки и осколки тарелок. Дверца буфета висела на одной петле. Грей склонился над телом, распростертым на паркетном полу. У Монка оборвалось сердце. Кэт… Пирс выпрямился. – Жива. Пульс слабый, но она дышит. Коккалис рухнул коленями на пол и, повинуясь инстинкту, потянулся к жене, чтобы прижать к себе. Однако Грей не позволил. – Не шевели ее. Руки Кэт были изрезаны, раны сочились темной кровью. Из ноздрей и левого уха текли бордовые струйки. Зрачки в приоткрытых глазах закатились. К кухонному молотку из нержавейки прилипла окровавленная прядь рыжих волос – точь-в-точь, как у Кэт. Монк бережно взял запястье жены, пытаясь нащупать пульс пальцами протеза. Выращенная в лаборатории кожа обладала гораздо большей чувствительностью, чем настоящая плоть. Монк принялся считать удары сердца, представляя, как сокращаются желудочки и предсердия. Затем взял Кэт за указательный палец двумя своими, протезными, и мысленно активировал на одном из них инфракрасный фонарик, а на другом – фотодетектор. Проходившее через кончик ее пальца излучение позволило ему провести пульсовую оксиметрию – измерение насыщения крови кислородом. Девяносто два процента. Не идеально, но пока сойдет. Будь эта цифра ниже, ей понадобился бы дополнительный кислород. В «Зеленых беретах» Монк был медиком и с тех пор совершенствовался в области медицины и биотехнологий. Он, Грей, Кэт и Сейхан работали в секретном отряде «Сигма» под руководством УППОНИР, агентства по внедрению научно-исследовательских проектов при министерстве обороны. За исключением подруги Грея, все они в прошлом являлись бойцами спецназа, были тайно завербованы «Сигмой» и прошли переподготовку в различных научных дисциплинах, чтобы действовать в качестве оперативных сотрудников УППОНИР для защиты Соединенных Штатов и всего мира. Грей уже достал свой поцарапанный спутниковый телефон, чтобы выйти на связь с членами отряда «Сигма». – Сейхан? – спросил Монк. Пирс покачал головой. На его лице застыла маска гнева и страха. Монк взглянул на кухонную дверь, распахнутую в темный задний двор. Он знал, что ради спасения дочерей жена билась бы до последнего. – Может, Сейхан убежала с девочками, пока Кэт пыталась сдержать нападающих? Грей глянул в ночной мрак в дверном проеме. – Мне тоже пришла такая мысль. Проверив пульс Кэт, я тут же позвал Сейхан. Она не ушла бы далеко. Иными словами, услышала бы его оклик… – А вдруг ее преследовали? И ей пришлось убежать подальше… – Возможно. Сейхан в прошлом была наемной убийцей, подготовленной не хуже Кэт. Однако на восьмом месяце беременности, да еще с двумя детьми на руках, она не смогла бы далеко уйти от преследования. Оставалось предположить, что Сейхан с девочками забрали. Но кто? И зачем? Грей оглядел разгромленную кухню. – Нападение, вероятно, оказалось быстрым и скоординированным. И велось одновременно с главного и черного хода. – То есть это не местные торчки пришли за подарками… – Нет. У меня по всему дому спрятано оружие. Должно быть, Сейхан обезвредили первой. Монк кивнул. Он и сам предпринял те же меры предосторожности у себя дома. Побочный эффект характера их работы. Дозвонившись, Грей включил громкую связь, чтобы Монк слышал разговор. Довольно быстро его переключили на Пейнтера Кроу, руководителя «Сигмы». Пирс вкратце доложил о случившемся. Вдалеке, разрезая холодный воздух, с нарастающим воем раздались звуки сирен. – Отправь Кэт в больницу, – распорядился Пейнтер. – Обеспечьте ее безопасность, а потом жду тебя в кабинете.