– Что же хуже? – повторила бабушка. – Не имею ни малейшего понятия, – пробормотал я, отвернувшись к окну. – Нет, я не собираюсь давать тебе советов, – улыбнулась бабушка, – но при случае ты можешь поразмыслить над этим. Когда последний противень был вынут из духовки, я сказал, что иду домой. Бабуля выглядела немного расстроенной. Она-то надеялась, что мы вместе будем еще украшать печенье. Но потом бабушка нашла жестяную коробку, положила туда кучу имбирных ангелов и сердечек и дала мне с собой. Когда я обулся и уже стоял на пороге, бабуля прижала меня к себе и обняла. От нее вкусно пахло теплым имбирным печеньем. – Береги себя, Оскар, – сказала она и обняла меня чуть крепче. Мне сразу стало легче. Новый шанс На всех подоконниках горели свечи, но, несмотря на их старания, Рождеством в городе даже и не пахло. В воздухе царила та самая атмосфера тоски и уныния, какая бывает дождливыми осенними вечерами. Я перепрыгнул через лужу на пешеходном переходе и зашагал дальше. В коробке гремело имбирное печенье. Внезапно прямо передо мной появилась она. Бие. Я остановился. – Ждешь автобус? – спросил я. – Или только что приехала? – Нет. – Бие пристально посмотрела на меня. – Я жду тебя. – Меня? – глупо переспросил я. – Ага, – кивнула девочка. – А как ты узнала, что я должен здесь пройти? – Я был в растерянности. – Я видела тебя, – ответила Бие и рассмеялась. – Понятно, – пробормотал я, хотя мне ничего не было понятно. – Я вышла зажечь его и тут заметила у пешеходного перехода тебя, – сказала Бие и потрясла перед моим носом коробком со спичками. Тут я заметил, что девочка стояла рядом с большим фонарем, который теплым уютным светом освещал пространство перед рестораном. Бие скрестила руки на груди и ждала, что я скажу. В голове у меня было пусто. Тут я сообразил, что держу в руках коробку со свежеиспеченным имбирным печеньем. – Хочешь печенье? – Я протянул Бие коробку. – А какое? – Сейчас увидишь. Ситуация была странной. Казалось, мы вернулись в прошлое. Я открыл крышку. Бие наклонилась к коробке и повела носом: – Мм… имбирное печенье… – И, ухватив фигурку ангела, она откусила ему голову. Бие принялась с хрустом пережевывать печенье. Я, конечно, был уже сыт им по горло, но за компанию тоже взял одну штучку. Это оказалось сердечко, и я осторожно укусил его за краешек. Воздух был сырой и промозглый, и, хотя я был в толстой зимней куртке, меня сильно трясло, разве что зубы не стучали. Думаю, это было нервное. В общем-то, ничего удивительного, ведь мне снова выпал шанс получить «печенье счастья». К тому же Бие, кажется, не сильно забивает голову моими странными выходками, так что попытаться стоило. – Кстати, насчет печенья, – начал я. – А что? – удивилась Бие. – Помнишь то «печенье счастья»? Я колебался. Бие смотрела на меня. Щеки у нее раскраснелись от мороза, а когда она жевала, то над носом появлялась маленькая смешная складочка в том же самом месте, как если бы она улыбалась. Вдруг я обратил внимание, что на ней не было никакой верхней одежды, только тонкая зеленая кофта. Бие запихнула в рот последнего ангела и смахнула с губ крошки. – Ты не замерзла? – спросил я. – Ну не до такой степени, – улыбнулась девочка. Наверное, по мне было видно, как меня бьет дрожь. – Хочешь зайти ненадолго? – спросила Бие. Я кивнул. – Так что там насчет «печенья счастья»? – спросила Бие, открывая дверь. – Это довольно сложно объяснить… – начал я. Мы вошли в ресторан. Под потолком висели красные фонари с кистями, а по стенам были развешены картины с волнистыми силуэтами гор и облаками над ними. Журчала вода в аквариуме. Оранжевая рыбка уставилась на меня бессмысленным взглядом. – Перестань пялиться, – шепнул я ей тихо, проходя мимо. Но, наверное, получилось недостаточно тихо. – Это ты мне? – переспросила Бие и обернулась. – Да нет. Это вот ей. – Я ткнул пальцем в золотую рыбку за стеклом. Бие рассмеялась: – Смешной ты. За одним из столиков в зале сидела какая-то семья, остальные места пустовали. – Это потому, что время ужина еще не пришло, – объяснила Бие и предложила: – Пойдем к нам. Я пошел за ней на кухню. Там был незнакомый мне старик, который мешал что-то в котелке в то время, как папа Бие раскладывал еду по двум тарелкам. Он приветливо кивнул мне, и я кивнул в ответ. Позади него стояла большая банка с «печеньем счастья» в блестящих пакетиках, которые в ярком свете ламп на потолке красиво отбрасывали золотые блики. Надо же, так близко и одновременно так далеко. Из кухни мы поднялись по маленькой лесенке на второй этаж и оказались перед матовой стеклянной дверью с разноцветным орнаментом. – Там сейчас мама возится с вещами, – сказала Бие. – Мы же только что переехали. Из-за двери доносилась музыка. Это была не опера и даже не поп-музыка, скорее какая-то джазовая композиция. Да, я даже узнал композицию. Это все благодаря моему папе. Он у меня большой меломан. Перед тем как войти, Бие разулась и оставила обувь на пороге. Я сделал то же самое, и вовремя, потому что мои сырые ботинки оставляли за собой повсюду грязные следы. Когда Бие открыла дверь, труба как раз заиграла свою сольную партию. – Ага, – произнес я. – Чет Бакер. – Что? – не поняла Бие. – Так зовут того, кто сейчас играет на трубе, – пояснил я. – Ну, вообще-то, произносится как Хетт Бейкер, хотя пишется Ч-е-т. Бие, уставившись на меня, захлопала глазами, как будто ей было интересно, что я там болтаю. И почему я заговорил о Чете Бакере? – Мама без ума от подобной музыки, – немного подумав, сказала девочка. – А я не понимаю в ней ровным счетом ничего. – Я тоже ничего не понимаю, – быстро произнес я. – По крайней мере, она мне не нравится. И опера тоже. Абсолютно не люблю оперу. – А кто говорит про оперу? – удивилась Бие. – Не я, – махнул я рукой. – Нет, ты и говоришь, – хихикнула Бие. Это был вполне дружелюбный смех, но все же… Бие прошла вперед меня в прихожую, и я увидел ее спину в зеленой кофте, подрагивавшую от беззвучного смеха. Ой-ой-ой, не очень удачное начало у меня получается. И почему я так странно разговариваю с этой девчонкой? Мама Бие стояла на стуле в гостиной со складным метром в руке и мерила расстояние до потолка. – Познакомься, мама, это Оскар, – представила меня Бие.