— Надеюсь, мы не пр-рогнали твоего молодого друга, — сказала Жаклин. — Он сильно нервничал. — Мы обойдемся без него, хотя я двумя руками за разнообразие, — отозвался Николас. — Ты? — засмеялась Жаклин. — Разумеется, дорогая моя, — ответил Николас. — Я твердо уверен, что нужно иметь максимально широкий круг знакомых, от монархов до скромнейших баронетов. Сверкающие суперзвезды тоже нужны, — произнес он тоном шеф-повара, добавляющего в жаркое редкую пикантную пряность. — То есть нужны, пока не случилось неизбежное и они не превратились в черные дыры. — Mais il est vraiment[49] чересчур, — проговорила Жаклин, очарованная речами Николаса. — Титул лучше, чем просто имя, — продолжал Николас. — На эту тему, как вам наверняка известно, восхитительно пишет Пруст. Он говорит о том, что самого модного простолюдина скоро забудут, а вот обладателю высокого титула обеспечено бессмертие, по крайней мере в глазах потомков. — Но ведь попадаются забавные люди без титулов, — вяловато возразила Жаклин. — Дорогая моя, что бы мы без них делали? — спросил Николас, сжав ей руку. Оба засмеялись невинным смехом снобов, отдыхающих от необходимости быть терпимыми и непредубежденными, которая омрачает «современную жизнь», как ее называл Николас, хотя никакой другой не знал. — Присутствие королевской особы на нас давит, — нервно проговорил Жак. — Думаю, верным дипломатическим ходом будет исследовать глубины этой вечеринки. — Дорогой мой, ты самое глубокое, что есть на этой вечеринке, — заявил Николас. — Но я соглашусь — провоцировать раздражительность этой вздорной особы явно не стоит. — Au revoir, — прошептала Жаклин. — A bientôt[50], — сказал Жак, и Далантуры синхронно разбрелись в стороны, забрав бремя своего гламура в разные части шатра. Не успел Николас оправиться от расставания с Далантурами, к нему подошли Китти Хэрроу и принцесса Маргарет. — С врагами якшаетесь? — хмуро спросила принцесса Маргарет. — Они пришли ко мне за сочувствием, мэм, — негодующе сообщил Николас. — Но я сразу сказал, что они явились не по адресу. Посла я назвал неловким идиотом, а его супруге заявил, что на сегодня ее лимит дерзостей и капризов исчерпан. — Неужели? — милостиво улыбнулась принцесса. — Вот и правильно, — вставила Китти. — Как вы сами видели, они уползли прочь, поджав хвосты, — бахвалился Николас. — «Мне пока лучше залечь на дно», — сказал мне посол. А я ему: «Ты и так на самом дне». — Как чудесно! — похвалила принцесса. — Используйте свой острый язык по делу, мне это нравится. — Наверное, этот инцидент войдет в твою книгу, — предположила Китти. — Мэм, мы все боимся того, что он напишет про нас в своей книге. — А обо мне там написано? — спросила принцесса. — О вас я писать и не мечтаю, — ответил Николас. — Я слишком деликатен. — Разрешаю вам написать обо мне, при условии, что напишете только хорошее, — сказала принцесса. — Я помню тебя пятилетним, — произнесла Бриджит. — Ты был очень милым, но немного замкнутым. — Не представляю почему, — отозвался Патрик. — А я помню, как сразу по приезде ты опустилась на колени на террасе. Я наблюдал за тобой из-за деревьев. — Боже! — взвизгнула Бриджит. — А я об этом забыла. — Я не мог понять, чем ты занимаешься. — Чем-то совершенно шокирующим. — Меня шокировать невозможно, — заверил Патрик. — Если так хочешь знать, Николас рассказал мне о том, что вытворяли твои родители, — твой отец заставлял твою мать есть инжир с земли. А я, озорница, решила инсценировать его рассказ. Николас здорово разозлился. — Хорошо, что мои родители развлекались, — сказал Патрик. — По-моему, там было скорее принуждение, — проговорила Бриджит, в дебри психологии никогда не погружавшаяся. — Звучит правдоподобно, — отозвался Патрик. — Господи, вон мама, и вид у нее потерянный, — сказала Бриджит. — Патрик, будь умницей, поговори с ней буквально секунду, пожалуйста! — Да, конечно. Бриджит оставила Патрика с Вирджинией, поздравив себя с тем, что так ловко отделалась от матери. — Ну как поужинали? — спросил Патрик, желая начать разговор с безопасной темы. — По слухам, принцессу Маргарет окропили коричневым соусом. Зрелище наверняка получилось увлекательное. — Мне бы это увлекательным не показалось, — парировала Вирджиния. — Я знаю, как неприятно, когда тебе платье пачкают. — Так вы этого не видели? — спросил Патрик. — Нет. Я ужинала с Боссингтон-Лейнами, — ответила Вирджиния. — В самом деле? Я должен был там присутствовать. Как все прошло? — По пути туда мы заблудились, — со вздохом проговорила Вирджиния. — Все здешние машины отправили забирать гостей с вокзала, и я поехала на такси. Мы остановились у коттеджа, как выяснилось — в конце нужной улицы, и спросили дорогу. Потом я объяснила мистеру Боссингтон-Лейну, что узнала дорогу у их соседа из коттеджа с синими окнами, а он в ответ: «Это не сосед, а арендатор, с ним одна морока!» — Соседи — это те, кого можно пригласить на ужин, — сказал Патрик. — Получается, я им соседка! — засмеялась Вирджиния. — А я живу в Кенте. Не знаю, почему моя дочь сказала, что у Боссингтон-Лейнов не хватает дам. Кроме дам, у них никого и не было. Миссис Боссингтон-Лейн сказала, что все четверо приглашенных джентльменов прислали извинения: они не приедут из-за аварии на дороге. Она так старалась с ужином и очень расстроилась. Я посоветовала ей не терять чувства юмора. — Вот и мне показалось, что моя история про аварию не убедила миссис Боссингтон-Лейн, — проговорил Патрик. — Ой! — воскликнула Вирджиния и зажала рот рукой. — Так ты один из той четверки. Совсем из головы вылетело, ты же сказал, что тебя там тоже ждали. — Не переживайте! — улыбнулся Патрик. — Жаль только, наша четверка не сравнила байки, прежде чем рассказывать одну и ту же. Вирджиния засмеялась. — Да, нельзя терять чувство юмора, — повторила она. — Дорогая, что с тобой? — спросила Аврора Донн. — Ты будто призрака увидела. — Это как сказать, — вздохнула Бриджит. — Я только что видела Сонни с Синди Смит. Я хорошо помню, как говорила ему, что пригласить ее мы не можем, потому что незнакомы с ней. Я еще удивилась, что Сонни это волнует. Но вот она здесь — и с Сонни держится так по-свойски. Хотя, возможно, у меня паранойя. Оказавшись перед выбором, сказать подруге горькую правду без выгоды для себя или утешить, Аврора без колебаний выбрала первое: ради «правды» и ради того, чтобы испортить Бриджит удовольствие от роскошной жизни, которую, как частенько думалось Авроре, сама она использовала бы лучше. — Не знаю, стоит ли тебе говорить, — изрекла Аврора. — Наверное, не стоит… — Она хмуро посмотрела на Бриджит. — Что именно? — умоляюще спросила Бриджит. — Ты должна мне сказать! — Нет, — отрезала Аврора, — тебя это лишь расстроит. Зря я об этом заикнулась. — Ты должна мне сказать, — в отчаянии повторила Бриджит. — Разумеется, ты узнаешь последней — в подобных ситуациях иначе не бывает. Только ведь всем известно, — Аврора многозначительно выделила слово «всем», которое очень жаловала, — что Сонни и мисс Смит давно крутят роман. — Боже, так вот кто это! — пролепетала Бриджит. — Я чувствовала: что-то происходит… — Усталость и грусть захлестнули Бриджит. Казалось, она сейчас заплачет. — Не надо, милая, не надо! — проговорила Аврора и утешающе добавила: — Выше голову! Бриджит, не в силах справиться с потрясением, увела Аврору к себе в комнату и пересказала ей телефонный разговор, подслушанный утром. Бриджит взяла с нее клятву хранить тайну. До конца вечера такую же клятву Аврора взяла еще с нескольких человек. Она посоветовала Бриджит «вступить на тропу войны», рассчитывая, что такая тактика породит наибольшее число забавных историй. — Иди сюда и помоги нам! — позвала Чайна, сидевшая с Ангусом Брохли и Амандой Пратт. Присоединяться к этой компании Патрику совершенно не хотелось. — Мы составляем список людей, отцы которых на самом деле им не отцы, — пояснила Чайна. — Хм, дорого я отдал бы, чтобы попасть в этот список, — простонал Патрик. — В любом случае список длинный. За один вечер его не составишь. Фанатическое желание реабилитироваться за то, что привел Синди Смит и разозлил хозяйку, погнало Дэвида Уиндфолла к другим гостям объяснять, что идея не его, что он только выполнял приказы. Такие же объяснения он собрался дать Питеру Порлоку, но сообразил, что лучший друг Сонни может принять его порыв за малодушие, и вместо этого напомнил Питеру о «тех ужасных крестинах», на которых они встречались в последний раз. — Да, крестины были ужасные, — подтвердил Питер. — Зачем нужна сакристия, если не для того, чтобы оставлять там младенцев вместе с зонтами и прочим? Но викарий, конечно, хотел собрать в церкви всех детей. Он, как дитя цветов, любит шумные службы, только задача англиканской церкви — быть англиканской церковью. Это сила социального единения. Если она станет евангелической, мы не хотим иметь с ней ничего общего. — Точно-точно! — согласился Дэвид. — Похоже, Бриджит очень расстроена тем, что я привез Синди Смит, — добавил он, не в силах абстрагироваться от той темы.