Стефан вскочил так резко, что чуть не сшиб Бабкина. – Где она? – сдавленным голосом спросил он. Наверху послышался шорох, осыпалась галька, и Наташа Симонова спрыгнула с обрыва на тропинку. Влажные длинные волосы закручены в узел на макушке, с купальника стекает вода. Завидев троицу, она остановилась и удивленно оглядела их. – Что тут у вас произошло? Сергей не стал ничего скрывать, а сразу выложил всю историю приплывшему за ними Боцману. Вопреки его опасениям, старикан отнесся к ней серьезно. В компании Сергея Яков Семеныч дошел до той бухты, где отдыхали Наташа и Стефан, сплавал к столбам, долго крутился вокруг них и вылез из воды разочарованный. – На сети грешил, – пояснил он. – Там подальше как-то двое пацанов рыбачили, те, что до вас ходили на «Мечте». Они мне жаловались, что сеть упустили, дурни. Мало ли, думаю, может, течением принесло. Нет, нету. Он сокрушенно поцокал языком. – Стефан боялся, что это морские змеи, – подсказал Бабкин. Старик одним жестом отмел такую возможность: – Не водится здесь таких тварей, которые могут за ногу схватить. Укусить – еще куда ни шло. И то сомнительно. Они вернулись к лодкам, где поджидала их группа, но остановились чуть в стороне. Старпом что-то объяснял про завтрашний день, и все внимательно слушали его или притворялись, что слушали. Только Стефан бросил на них вопросительный взгляд и сразу отвел глаза. – Укусов нет, – сказал Бабкин. – Я смотрел. – А синяки? – Нету. – Сам себя, что ли, напугал? – Яков Семеныч поскреб пальцем облупленный нос. – Не очень верится. – Почему? Бабкин тоже не очень верил, что Зеленский напугал себя сам. Но ему было известно больше, чем боцману. Он знал о происшествии с режиссером, а старик – нет. – Дрался он уж больно хладнокровно, – объяснил Яков Семеныч. – Нервничал, конечно, не без этого, но держался молодцом. – Ну и что? Боцман покровительственно взглянул на него. – Хочешь про человека что-то понять, смотри на него в драке. Верный способ. Для баб, впрочем, не годится. Яков Семеныч обернулся и бросил короткий взгляд на группу. – Кстати о бабах, – негромко сказал он, – а где была его русалка? – Говорит, что пошла лесной тропой, вышла к длинному берегу, искупалась и вернулась, – так же тихо отозвался Сергей. – Я не проверял, времени не было. Тут есть тропы через лес? Яков Семеныч выбил из пачки сигарету и задумчиво помял в заскорузлых пальцах. – Есть. И даже берег длинный есть, в другой части острова. А что Руденки? – Владимир утверждает, что нырял. С маской. – А она? – Искала на берегу место поживописнее. Яков Семеныч понимающе хмыкнул. – Режиссера ты тоже успел расспросить? – Они с женой вместе загорали, никуда не ходили. – И жена подтверждает? – Угу. – А волосья-то у ней влажные на затылке, – заметил боцман. – Ладно… Про тебя спрашивать не буду. – Мне бы времени не хватило, – усмехнулся Бабкин, ждавший этого вопроса. – Верно, – с некоторым сожалением признал Яков Семеныч. – Это ж надо дотуда доплыть и снова на берег вернуться. Да еще и к бухте прискакать. Эх, жаль! Значит, не ты шалил? – Не я. Да и затея хреновая. – Это да, – согласился старик. – Паршивая шутка, что уж тут говорить. Сергей промолчал, глядя на две покачивающиеся у причала шлюпки. Он не был уверен, что это шутка. В морских змей Бабкин не верил. Так же, как и в гигантских спрутов, утаскивающих на дно свою жертву. Он был глубоко убежден, что вероятность проживания подобных спрутов в этих водах была приблизительно равна вероятности существования царя Посейдона и стремилась к нулю. Не спрут, не водоросли, не забытая сеть, не безобразник-Посейдон. Если допустить, что Стефан ничего не выдумал, картина вырисовывалась следующая. Кто-то доплыл мимо скал до бухты, где купался Зеленский, нырнул и поднялся вверх, как субмарина – бесшумно и незаметно. Парнишка, по его словам, изучал какую-то наскальную живность, вниз не смотрел. Пловец схватил его за ногу и попытался утянуть на дно. Хотел напугать? Утопить? Стефан вырвался и рванул к берегу, а там подоспели они с Машей. Если все было именно так, значит, кто-то врет: либо Наташа, либо Владимир Руденко, либо режиссер с женой. И еще Яна, которую никак нельзя сбрасывать со счетов! Подумав, Сергей решил, что поставил бы именно на нее. Девушка потерпела стыдное поражение от Зеленского и жаждала мести. Второе место в забеге претендентов на должность подводного шутника занимал ее супруг, которого из-за Стефана едва не прогнали с корабля. «У него и маска для плавания имеется», – напомнил внутренний голос. Верно. Чего уж проще: нацепляем маску, огибаем бухту и прячемся за скалами, поджидая удобного момента. Сергей покосился на группу, уже приближавшуюся к лодкам под предводительством старпома. Несмотря на отдых, все выглядели уставшими. Кроме разве что Аркадия Бура, который по примеру матроса Антоши убрал длинные волосы в хвостик и сразу помолодел. Машка плетется сзади… Стефан о чем-то шепчется с подругой… Кира мягко отводит мужа от края пирса, чтобы не свалился… «Кира?» Бабкин пригляделся к женщине, замотавшейся в огромное пестрое парео. Она сказала, что два часа загорала на берегу. Плечи у нее и впрямь покраснели. Но волосы сзади мокрые, на это еще боцман обратил внимание. Выходит, соврала? Но тогда и Аркадий врал. Сергей качнул головой. Режиссера с женой он вообще вычеркнул бы из списка подозреваемых. У них нет ни одной причины пугать мальчишку. «Наташу, пожалуй, тоже вычеркиваем. Или нет?» – По местам! – зычно распорядился Артем Диких. – Возвращаемся на парусник, товарищи курсанты! Когда шлюпка причалила к бригантине, Яна первая забралась на борт. – Наконец-то мы снова плывем к нашей мечте! – торжественно провозгласила она. Бабкину подумалось, что, строго говоря, они плывут вовсе не к мечте. Они плывут на «Мечте», а уж куда она их принесет, известно только небесам. С мечтами всегда так. Никогда нельзя предугадать, как далеко они тебя заведут. «Говорят, если долго притворяться кем-то другим, рано или поздно наступит момент, когда маска начнет прирастать к лицу. Это неправда. Я не ощущаю себя тем человеком, за которого пытаюсь себя выдать. Но беда в том, что я не ощущаю себя и прежней. Какой была, пока не надела маску. Где же я? В том зазоре, что остается между кожей лица и изнанкой маски? Во что я превращаюсь?