Юрий тщательно пересчитал диски и опасливо приподнял пластмассовый герметичный контейнер с несколькими заполненными прозрачной жидкостью шприцами и стеклянными ампулами. – Это химики велели не трогать, возможно, яд. Коробку не вскрывать без спецов, – прервал его исследование чеченец. Юрий только понимающе кивнул в ответ. Внимание Краснова привлекла пачка бумаг, которая выглядела как выписки с банковских счетов и могла быть подтверждением финансирования бандформирований из-за рубежа. Просматривая заляпанные грязными пятнами листы, Юрий заметил названия турецких, азербайджанских и азиатских банков. Это была поистине ценная находка! Такая информация в дополнение к сведениям, полученным из других источников разведки, была бы просто незаменима для руководства. Офицер аккуратно сложил листки вчетверо и спрятал под бронежилет во внутренний карман обмундирования. На дне сумки оказалось несколько пачек фотографий стянутых резинками. Изображения скалящихся в объектив на фоне бивуака бандитов он сразу положил обратно в саквояж. Зато десяток фотографий были, скорее всего, сделаны в США на симпозиуме или учебе. Юрий поднес их поближе к глазам и начал разглядывать. Его интересовало не самодовольное лицо Читигова, а изображения тех людей, кого камера случайно запечатлела на заднем плане. Фотографии, сделанные на вечеринках после официальных мероприятий, могли оказаться особенно ценными. – Думаю, что здесь нас ждет масса любопытных сюрпризов и неожиданностей… – промолвил он себе под нос. – Что? – переспросил Крючин, который стоял рядом на коленях и тоже просматривал некоторые личные вещи бандита, демонстративно отводя взгляд от бумаг и фотографий, справедливо полагая, что ему лучше не совать нос в дела разведки. – Нет. Ничего. Это я сам с собой разговариваю, – довольно пробурчал Юрий. – Володя, – обратился он к Крючину, – помоги упаковать все это добро, и надо обратно трогаться. Нам ведь еще до Москвы надо… засветло успеть… Несколько минут Краснов и Крючин возились с саквояжем, но в конце концов завернули его в пленку и обвязали веревкой, которую им предложил чеченский спецназовец. На прощание оба бодро пожали чеченцам руки, а Крючин пообещал ходатайствовать перед командованием об их награждении. Колонна из трех боевых машин пехоты и одного БТР стояла в полной готовности к отправке. Капитан, командир бронегруппы, увидев офицеров спецслужб, немедленно обратился к своим подчиненным: «По местам! Заводи!» И едва Краснов при помощи бойцов-охранников влез на броню, боевые машины разом зарычали и, выбрасывая клубы черного дыма, тронулись с места. Выбравшись на трассу Агишты – Шали, колонна начала набирать скорость. Дорога плавно повернула влево и вплотную приблизилась к пойме реки. Справа на открытом пространстве шумела вода, а слева вплотную к трассе приблизилась «зеленка». Юрий поглядывал на часы, прикидывая, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до Ханкалы, где их уже должен был ждать вертолет. В это время он вдруг услышал два глухих хлопка дуплетом, и тут же впереди раздался взрыв, а следом резкий, разрывающий барабанные перепонки звук, как будто по металлу башни, на которую он опирался спиной, ударили огромной кувалдой. Один из охранников схватил его за рукав и увлек за собой на противоположную от обстрела обочину. Юрий упал вниз головой в обнимку с трофейным черным тюком. Сплевывая дорожную пыль, он перевернулся на живот, пытаясь разобраться в происходящем. А вокруг уже шла беспорядочная стрельба. Бойцы палили из автоматов по лесу на противоположной стороне речушки. Грохотал башенный крупнокалиберный пулемет соседнего БТР. Где-то, совсем рядом, вновь грохнул взрыв. В ушах Юрия зазвенело, и он почти перестал слышать происходящее. Впереди, выбрасывая клубы яркого пламени и черного дыма, горела первая машина пехоты. На обочине лежало безжизненное тело бойца. Обмундирование на нем было залито кровью, а шлемофон сбился набок. Еще один солдат лежал лицом вниз, подтянув руки под себя. Над ним сидел санинструктор и хладнокровно, почти не прячась от пуль, затягивал на его ноге резиновый жгут. Завершив оказание первой помощи, санитар достал блокнот, что-то написал на листке, сложил вчетверо и воткнул его под перевязку. Краснов решительно передернул затвор автомата и, намереваясь тоже открыть стрельбу, поднял голову. «Куда?!» – заорал боец и всем телом толкнул офицера. Юрий не удержался и кубарем скатился вниз. Пальба не прекращалась. Слух Краснова частично восстановился, и он мог теперь слышать, как пули свистели и щелкали о броню боевых машин. Мужчина поднялся на четвереньки, осмотрелся по сторонам, разглядел свой черный тюк и подтянул его к себе. Страха у него не было – была растерянность: Юрий не понимал, что он должен сейчас делать. Он неуверенно сел, старательно вытер придорожную грязь с лица и неожиданно в тылу бронегруппы увидел отделившихся от опушки леса четырех боевиков. «Подгруппы захвата», – мелькнуло у него в голове. Вопреки всем правилам тактики они ждали своего часа с противоположной стороны засады. Скрываясь за складками местности, террористы приближались. Нельзя было медлить ни секунды – еще несколько мгновений, и они откроют огонь по Юрию и бойцам, которые, увлеченные боем, не могли их видеть у себя за спиной. Краснов, не вставая, приложил автомат к плечу и намеревался дать длинную очередь, однако пальцы рефлекторно – как учили в училище – начали «отрезать» по два патрона. Боевики немедленно открыли ответный огонь. Юрий отчетливо слышал, как вокруг него бьют по земле пули, но не двигался с места и только продолжал стрелять. В это время Валет, услышав выстрелы у себя за спиной, громко закричал: «Командир, сзади!» – извернулся и поддержал Краснова огнем. В следующее мгновение Валет вскочил и отважно ринулся навстречу террористам: «Тузик, прикрой!» Неизвестно, чем бы закончился этот смелый порыв, если бы не помощь бронированного транспортера. Ожив, его башня развернулась, ствол чуть опустился вниз и изрыгнул пламя огня, сопровождаемое глухим стуком. Один из боевиков вдруг резко остановился, как будто ударился о невидимую преграду, и тут же рухнул на землю, а остальные, петляя, как зайцы, бросились к лесу. Валет встал на колено, тщательно прицелился и метким выстрелом снял еще одного, а затем помчался дальше. «Стой! – крикнул ему Туз. – Стой!» Валет остановился и нехотя пошел обратно, изредка озираясь на убегающих террористов, а БТР продолжал вести огонь. Только двое уцелевших боевиков благополучно скрылись в лесу. В азарте боя Краснов не сразу заметил два вертолета, которые прилетели к ним на помощь. Теперь они встали в круг и начали хищно барражировать над местом засады, поочередно выпуская ракеты по противоположному берегу речки, где засели нападавшие. Прозвучало несколько глухих разрывов, после которых треск выстрелов наконец стих. Напряжение спало, и Юрий постепенно пришел в себя. Однако его руки продолжали дрожать, нахлынула слабость, которая не давала ему подняться с земли. Бойцы, видимо, понимали его состояние и не трогали его. Только едва отдышавшийся от бега Валет наклонился и произнес: – С почином вас. – Что? – не расслышал Краснов – в ушах у него продолжало звенеть. – С дебютом! – А! Спасибо! – дотронулся руками до ушей Юрий. – Это ничего… сейчас пройдет, – успокоил его Валет. – Если бы не вы, то лежать бы нам всем сейчас на обочине. Вовремя вы их заметили. – Боец поднял голову вверх, посмотрел на вертолеты поддержки и ехидно усмехнулся: – И подмога не так быстро подоспела. – А что это было? Звон или грохот в самом начале. До сих пор плохо слышу… из-за него… – Повезло нам… пэгэшка… ну, выстрел от гранатомета рикошетом пошел… от башни… Бойцы аккуратно завернули в плащ-накидку изуродованное огнем тело молоденького механика-водителя, которое с трудом вытащили из машины. Здоровенный Морисант на руках принес с левого фланга еще одно окровавленное тело солдата и хотел положить его рядом на обочине, но был остановлен командиром бронегруппы: – Подожди, – промолвил он. – Я накидку разверну… она чистая… Краснова поразила даже не смерть бойцов, а то, с каким спокойствием, обыденностью и в то же время бережностью их товарищи готовили тела погибших друзей к транспортировке. Командир, склонившись над рацией, докладывал о потерях: «Витязь, Витязь, я – Витязь-17, как слышите? Прием… у меня два «двухсотых» и два «трехсотых» и одна единица боевой техники… понял… жду». Он поднялся с места и громко произнес: «Ждем на усиление еще броню, и все вместе движемся дальше». Впрочем, этого можно было и не говорить – со стороны, откуда они только что приехали, уже слышался грохот бронегруппы. Юрий Краснов посмотрел на часы и понял, что бой длился не более десяти минут. Глава 8 Кембридж, пригород Бостона, США В доме вкусно пахло свежеиспеченным яблочным пирогом, аромат которого удачно вписывался в безмятежную семейную атмосферу и уют дома. Это был тот счастливый момент в жизни семьи, когда каждый из ее членов, занимаясь своим делом, чувствовал другого на расстоянии и испытывал особый душевный комфорт и умиротворение. Хозяйка – стройная сорокалетняя брюнетка Глория хлопотала на кухне, дочери Лиза и Энн, десяти и восьми лет, пританцовывали под новую песню от поп-дивы Аврил Лавин в комнате на третьем этаже, а глава семейства Том Рокфорд с самого раннего утра не выходил из своего рабочего кабинета в мансардной части дома. Симпатичный таунхаус на Франклин-стрит, поблизости от знаменитого Гарвардского университета, семья начала обживать лишь недавно. Он понравился Тому и Глории расположением и необычной планировкой уже во время первого просмотра. Особый колорит интерьеру придавала раритетная чугунная печка в центре гостиной на первом этаже с длинной трубой, проходящей через все три этажа на крышу дома. Семья частенько использовала ее вместо камина зимними вечерами – живой огонь скрашивал слякотный и унылый пейзаж за окном. Супруги давно мечтали о собственном жилище. В течение нескольких лет они арендовали квартиру неподалеку, но подросшим детям было необходимо дополнительное пространство. Для приобретения таунхауса пришлось взять крупную ссуду в банке. Помогло то, что зарплата мистера Рокфорда благодаря его работе в фирме «Апполо Консалтинг» превышала сто тысяч долларов в год. Том оказывал консультативные услуги фармацевтическим компаниям. Будучи обладателем университетского диплома и докторской степени в сфере биологии, он был хорошо осведомлен о тенденциях в индустрии и пользовался авторитетом. Глория заканчивала обучение в магистратуре Бостонского университета и планировала найти работу в финансовой сфере. К тому же она была хорошей хозяйкой и заботливой мамой. Яблочный пирог, который она бережно переложила с противня на большой поднос и отнесла на обеденный стол, был ее визитной карточкой. Выпечка получилась на славу. Этот рецепт еще никогда не подводил. Как только сладкий аромат достиг третьего этажа, оттуда послышался дробный стук детских ног по деревянной лестнице, а радостные возгласы Лизы и Энн известили об их твердом намерении немедленно отведать еще не остывшее блюдо. – Какой большой пирог! – всплеснула руками Лиза и побежала на кухню за ножом. – Стоп-стоп, – перехватила ее Глория на полпути и вернула обратно. – Ты забыла, что мы сейчас едем в гости к Ченам, а там будет еще семья Дюпонов, в которой тоже два маленьких едока. – Не хочу… – сморщила нос Энн, – туда ехать… Может, дома сами съедим? Часто семьи в Америке, собираясь на ужин среди друзей, приносили с собой какое-либо блюдо, приготовленное дома. Десерт был беспроигрышным вариантом. – Дорогая, хочешь или не хочешь, а бегом собираться, – строгим голосом, едва сдерживая улыбку, произнесла Глория. – Тебя тоже касается, – мать ласково взяла за плечи Лизу и подтолкнула ее к лестнице, и сама тоже отправилась вслед за ними. Глория поднялась в мансарду и осторожно приоткрыла дверь в кабинет мужа. Он стоял с закрытыми глазами перед глухой стеной, на которой по доброй американской традиции висели оформленные в рамочки два диплома об образовании Тома. Кроме степени бакалавра Бостонского университета он получил диплом магистра Гарвардской медицинской школы. Том открыл глаза и невидящим взглядом посмотрел на супругу. Глория понимала, что мешать супругу сейчас не стоило бы, но время поджимало – не хотелось опаздывать к Ченам. Накануне они договорились тремя семьями встретиться для просмотра решающего матча американского футбола – знаменитого кубка «Супербол» с участием местной команды «Пэтриот». Глория в нерешительности ждала, когда супруг наконец отвлечется от своих мыслей. Последнее время такие моменты внутренней собранности и напряженности у Тома случались все чаще, и супруга знала, с чем это связано. Порой он не мог уснуть всю ночь напролет – таков был накал мыслей и анализа неких событий, которые происходили у него на работе. – Прости, любимая, – Том энергично потер виски ладонями, – я задумался. Что, уже пора? – Да. Через полчаса мы должны быть у Ченов. Девочки уже одеваются. Том познакомился с Крисом Ченом несколько лет назад во время учебы в Бостонском университете. После окончания курса их знакомство не прекратилось, а еще более окрепло и превратилось в тесную дружбу. Китаец по матери, Крис мало походил на выходца из Поднебесной, ни характером, ни внешностью. С мудрым прищуром карих глаз, он скорее напоминал старейшину древнего племени ацтеков. Очки в легкой оправе, которые он носил постоянно, придавали этому сорокалетнему мужчине вид школьного учителя. Своим открытым характером он тоже опровергал общепризнанное мнение об азиатской замкнутости. После окончания университета он поступил на работу в департамент здравоохранения штата Массачусетс. Том частенько обращался к своему другу за советом. Когда отец семейства спустился вниз, остальные уже были готовы к отъезду и ждали только его. – Том, захвати, пожалуйста, пирог, – попросила Глория. – Машину я сама поведу. – Спасибо, дорогая, а то я что-то не в себе… – поблагодарил супругу Том и осторожно взял пластмассовый контейнер-коробку с пирогом. Семейство французов Дюпон уже прибыло в дом Ченов. Супруги Жерар и Софи вместе с восьмилетним сыном Шарлем несколько лет жили в Бостоне и работали в представительстве фармацевтической фирмы «Санофи». Изначальное знакомство Тома с Жераром на одной из конференций быстро переросло в дружбу семьями. Матч с участием «Пэтриота» выдался, как обычно, азартным и напряженным. Друзья-болельщики, собравшиеся в одноэтажном доме Криса и его супруги Мэрилин, то и дело оживлялись и не забывали о незамысловатых закусках и пиве. Яблочный пирог также был съеден к середине матча при дружном участии всех детей. Несмотря на увлекательность спортивного зрелища, Том то и дело бросал взгляды на Криса, который стоял возле окна и без улыбки наблюдал за происходящим на телеэкране отстраненным взглядом. Трудно было понять причину такого подавленного состояния Криса, но Том чувствовал, что его товарищ остро нуждается в общении и готов высказаться, если предоставить ему такую возможность. К тому же у Тома было желание расспросить о планах на строительство в городе национальной биологической лаборатории инфекционных заболеваний. Государственный грант на ее создание недавно был выделен Бостонскому университету. Как специалист, Том понимал, что такой объект потенциально может стать лабораторией как биобезопасности, так и биотерроризма – как местом по поиску лекарственных средств от смертоносных болезней, так и фабрикой по разработке самых страшных биологических боевых агентов. Приблизившись к столику с угощениями, Том мило улыбнулся беседующим возле него женщинам, открыл бутылку пива «Сэм Адамс» местного производства, подошел поближе к Крису и внимательно посмотрел другу в глаза. – Послушай, Крис, ты сегодня сам не свой. Что-то случилось? – Помнишь, я тебе рассказывал о трагической смерти китайца Джу? – Да, конечно, в Гонконге пару месяцев назад. А что, появились какие-то подробности? – Ты знаешь, я никак не могу смириться с тем, что он мог покончить с собой. Мне было бы легче, если бы выяснилось, что это был несчастный случай или даже убийство. – А как продвигается расследование? Приходили ли новости из Гонконга? – Том пристроил пустую бутылку на подоконник и подошел еще ближе. Он осознавал, что его сочувствие необходимо товарищу. – Подробностей немного. Как я тебе рассказывал, его тело было обнаружено у подножия «скалы самоубийц», жена рассказывает, что утром он, как обычно, ушел на работу и не вернулся, – пояснил Крис. – Может быть, какие-то неурядицы в офисе? – Вот это меня и беспокоит. Джу Чао был руководителем отдела по новым проектам в сфере медицины в правительстве Гонконга. Он, как и мы, биолог по образованию. Часто приезжал в Америку на семинары. Но когда осенью я встретился с ним в Вашингтоне, Джу выглядел каким-то удрученным. Мне показалось, что у него возник конфликт с американскими коллегами. Тому сразу же захотелось узнать побольше, но он решил не торопиться с расспросами, а лишь с огорчением констатировал: – Кто знает, может, это не несчастный случай, расследование покажет… – В этой истории, увы, много странного. И от этого мне немыслимо тяжело. Я не понимаю, что произошло… В глазах Криса появились слезы, и он, чтобы скрыть свои эмоции, снял очки и, склонив голову, принялся протирать их носовым платком. – Знаешь, в его смерть трудно поверить. Джу был сильным и очень добрым человеком. Буддист, а это много значит… – Мужчина умолк, видимо, уже не в силах говорить дальше на эту тему. Том понял, что его дальнейшие вопросы могут вызывать только раздражение, и разговор пришлось прервать. Тем не менее упоминание о непростых отношениях гонконгца с американцами не ускользнуло от внимания Тома. Он решил отложить обсуждение на другой раз.