Глория к полудню вернулась из библиотеки, которая находилась в десяти минутах ходьбы от дома. В субботу она всегда заглядывала туда, чтобы вернуть прочитанные книги, выбрать новые и познакомиться с международной прессой. Кроме английского Глория отлично говорила и читала на испанском и итальянском. – Том, девочки, мойте руки и бегом на кухню, пока пицца еще теплая, – объявила она с порога и поставила на стол две квадратные коробки из ресторана «Папа Джонс». – Ура, сегодня на обед у нас наша любимая пицца! – радостно воскликнула спустившаяся со второго этажа Энн и принялась расставлять тарелки и стаканы. – Я купила, как обычно, пепперони и суприм. Съедим пиццу, чтобы сэкономить время и успеть съездить на пляж. Погода сегодня как никогда подходящая. – Дорогая, но у меня накопились дела, я хотел бы поработать, – возразил Том, усаживаясь за стол. – Том, отложи дела и побудь с семьей! – продолжала настаивать Глория. Том внимательно посмотрел на жену, и ему тут же стало понятно, что все эти планы неспроста. Глория хотела что-то обсудить. – Хорошо, давайте съездим на Крэйн-бич, давно там не были. Прогуливаясь по белому песку вдоль песчаных дюн, Глория наконец рассказала Тому о том, что ее беспокоило. – Прочитала странную статью в одной итальянской газете. Месяц назад в Риме, в аэропорту арестовали мужчину, обвинили в использовании фальшивого аргентинского паспорта. Он якобы сказал, что купил паспорт в девяностые в России и был экстрадирован в Москву. – То есть он оказался русским? – с удивлением произнес Том. – Получается, что да. Был и еще один курьезный факт: в вещах у этого мужчины нашли несколько флеш-карт, фотоаппарат и солидную сумму денег. Тебе такой набор ничего не напоминает? – Ты намекаешь на то, что он мог быть… – Очень уж он похож на одного из наших под прикрытием… иначе как объяснить то, что эта история довольно быстро закончилась отправкой человека обратно в Россию? По крайней мере, так было написано в статье. – Согласен, довольно странная история, – протянул Том. – Если он действительно наш, то как о нем узнали, как вычислили? Ошибка самого человека или предательство? Это главный вопрос, который меня сейчас больше всего беспокоит. – Давай попросим разъяснений у Центра. Я сегодня же подготовлю текст сообщения. У меня к тому же появились ценные сведения, которые я хочу срочно отправить. Заодно и спросим о случае в Риме. – Информация от Криса? – понимающе произнесла Глория. – Ты догадливая… очень важная информация, касается планов американцев на строительство биолабораторий на территории Украины. Крис назвал мне компанию, которая будет этим заниматься. Сейчас выбираются места для этих объектов. Один из предлагаемых вариантов – вблизи города Одессы. Причем там планируется не просто изучение опасных вирусов. У Криса есть предположение, что Пентагон планирует спонсировать программы по изучению возможностей использования патогенов в качестве биологического оружия. – Том, это же страшно! – Конечно, это прямая угроза нашей стране! Потенциальная мина замедленного действия под боком. Проблема в том, что американцы объясняют свои действия невинными совместными научными исследованиями. Сообщить об этом мы обязательно должны. – Мама, папа, посмотрите, что я нашла! Краб-отшельник, такой хорошенький, – отрапортовала Энн, которая вместе с сестрой давно убежала вперед и теперь с нетерпением поджидала приближения родителей. – Замечательно, лучше оставьте его на пляже в песке. Он, наверное, серьезно напуган. Пусть сам выбирает, куда ему отправиться дальше. Вы, наверное, уже вдоволь нагулялись. Поехали домой, – предложил Том. Сан-Франциско, Калифорния, США Стелла не торопилась возвращаться домой с прогулки, хотя предполагала, что Анри ждал ее на ужин и успел накрыть на стол. Оставалось лишь разогреть оставленную в холодильнике внушительную порцию пасты, томатный соус и зажаренные куриные грудки. Прогуливаясь по узкой дорожке пустынного парка, мыслями Стелла то и дело возвращалась к радиограмме, которую приняла в полдень. Она сокрушалась, что в последнее время шифровки из Центра приносят ей не совсем положительные вести. На этот раз сообщение было длинным и обстоятельным, а самое главное, предполагало преждевременные изменения в ее жизни. Центр интересовала информация, связанная c политической обстановкой в Гонконге: «Просим организовать под убедительным для окружения предлогом ваше возвращение в Гонконг для сбора сведений о личности и политических планах Дональда Ланге. По нашим сведениям, он является возможным кандидатом на пост главы администрации города. В частности, нас интересует, насколько тесно он связан с китайцами и американцами. Для сбора сведений задействуйте ваши имеющиеся связи и агента Линду. О точной дате приезда в Гонконг сообщите». Значит, Стелле предстояло убедить Анри в необходимости ее возвращения в Гонконг ранее запланированного срока. – Милый, что нового у тебя? Ты вроде говорил, что скоро должны быть понятны перспективы с дальнейшей работой? – поинтересовалась Стелла, когда ужин подходил к концу. – Сейчас у нас активно идет обучение по одной американской программе. Это займет еще месяц. Через неделю прилетает мой шеф из Парижа, и я должен вместе с ним встретиться с руководителем нашей стажировки. Слышал, что есть планы на меня для работы в Америке. Но ты же знаешь, что я предпочел бы вернуться во Францию. Мне здесь уже начинает надоедать, – ответил Анри и принялся убирать тарелки со стола. – Лучше принять решение, когда будет конкретное предложение. Важно все обдумать и взвесить, – добавила девушка, подойдя к посудомоечной машине, чтобы загрузить туда оставшуюся посуду. – Ты права, подождем визита парижского босса и спокойно с тобой все обсудим. – Откровенно говоря, мне хотелось бы появиться в моей редакции в Гонконге в ближайшее время, чтобы детально обсудить подготовленный материал и наметить последующие действия. Не хочу, чтобы мое отсутствие затягивалось. Так обо мне и забыть могут. – О тебе там точно не забудут… – Анри приобнял Стеллу и нежно провел рукой по струящимся прядям ее волос. – Послушай, если говорить серьезно, то я ведь уже выполнила задание редакции, и, по сути, моя американская командировка должна завершиться. Кстати, на днях я общалась с Айной, и она сказала, что в редакции появились новые сотрудники. Я не хочу быть уволенной, поэтому лучше сейчас быть там. Ты же знаешь, как я дорожу своим местом! Анри отошел в противоположный угол кухни, явно недовольный. Он осознал, что без Стеллы ему будет нелегко принимать серьезные решения, связанные с будущей должностью. За несколько месяцев совместной жизни он привык к жизни вдвоем и не хотел, чтобы это резко поменялось. Сказывались и его внутренние метания относительно перспективы контактов с его новыми турецкими друзьями. Просто сдаться и отпустить любимую девушку обратно в Гонконг было не в его характере. Он решил надавить на нее. – Значит, твоя редакция важнее для тебя, чем я и моя будущая профессиональная деятельность? Я надеялся на твою поддержку и совет, – продолжил Анри уверенным тоном. – Я готова тебя поддержать, но для этого необязательно, чтобы я всегда была у тебя под боком. Мы можем обсудить миллион дел по телефону. – По телефону ты не можешь почувствовать мое настроение. – Поверь мне, дорогой Анри, я понимаю тебя с полуслова, даже по телефону. В конце концов, мы оба взрослые люди, каждый со своими профессиональными амбициями. Наша любовь и трепетное отношение друг к другу способны выдержать временную разлуку. Ведь раньше было именно так? Что же изменилось сейчас? Стелла почувствовала, что ей придется отстаивать свое право на отъезд, чему Анри явно сопротивлялся. Другого выбора у нее не было. Вместе с этим ей не хотелось портить отношения, которыми она так дорожила. – Что изменилось? – раздражение Анри явно усиливалось. – Решение приехать со мной в Америку ты приняла сама, нам вдвоем было очень хорошо. А теперь, когда у меня назревают серьезные перемены, ты сбегаешь от меня! – С чего ты взял, что я сбегаю? Я еду, чтобы быть уверенной, что мое место в редакции не отдадут кому-то еще. Я тебя люблю, независимо от того, где я нахожусь, рядом с тобой или за тысячи километров, – попыталась успокоить его Стелла. – Любовь подразумевает жертвовать чем-то для другого! – не успокаивался Анри. – Я не думаю, что мою работу и родной город можно называть необходимыми жертвами. Если я лишусь работы, я лишусь средств к существованию, я хочу оставаться финансово независимой и самостоятельной. Мы ведь не семейная пара, а двое любящих людей. Откровенно говоря, я ожидала от тебя понимания, а не подобной эгоистической истерики. – Я не принимаю всех этих аргументов! Ты что, меня обвиняешь в нерешительности? Да, мы не семья, я не готов к обсуждению того, на что ты намекаешь. По крайней мере, до тех пор, пока я не знаю, чем буду дальше заниматься и где жить. – Похоже, слова Стеллы серьезно задели мужское достоинство Анри. – Именно поэтому ты не имеешь права меня удерживать. Я просто прошу меня понять! – Я не понимаю, почему нельзя договориться с твоим начальником и продлить командировку. Поступай, как хочешь, я как-нибудь справлюсь сам! – отрезал Анри и отправился наверх в спальню. Никакие доводы и попытки Стеллы хоть как-то разрядить обстановку не увенчались успехом этим вечером. Анри отвернулся от нее в кровати и не реагировал на утешающие слова. Наутро он также был молчалив и, поспешно выпив кофе, уехал. Стелла была подавлена. Реакция Анри была ей понятна лишь отчасти. Конечно, он не хотел оставаться один под конец своей стажировки, он надеялся на поддержку любимой женщины. Но не было ли в этом еще какого-то умысла? Может быть, Анри опять от нее что-то скрывал? Стелла-разведчица была обязана думать и об этом. Она прошла одно испытание в Бейруте и помнила, что он ей так и не признался в соучастии с французскими спецслужбами в ее похищении. Об этом ей позже сообщил Центр. Что, если Анри теперь в заговоре с американцами? Еще одна проверка? Теперь с людьми посерьезнее… Недаром же возле Анри постоянно крутятся американцы. Несмотря на ссору, Стелла твердо решила улететь в Гонконг. Другого варианта она не принимала. Несколько дней до отъезда отношения между ней и Анри оставались натянутыми. Он так и не сумел победить свою гордость, к большому сожалению Стеллы. Она собрала все свои вещи, оставив все то, что было куплено для дома в Сан-Франциско. Утром в день ее отъезда Анри скупо поцеловал ее в щеку и пожелал хорошего пути. Не получилось того страстного поцелуя, которым он каждый раз одаривал ее перед разлукой. Стелла с грустью проводила его глазами. Сердце щемило от боли, когда его фигура удалялась на узкой тропинке, ведущей от дома к дороге. Чуть позже она вызвала такси, закрыла своим ключом дверь дома и отправилась в аэропорт. На холодильнике, там, где обычно удерживались магнитом списки необходимых продуктов, осталась написанная от руки записка: «Дорогой Анри! Связь между двумя людьми не может быть разорвана, если любовь продолжает жить на обоих концах. Я знаю, что твое сердце слышит меня и умеет ждать. Я увожу с собой на другой континент частичку нашей любви и буду бережно хранить ее до тех пор, когда мы не встретимся снова. Пусть это будет поскорее! Твоя богиня любви Астарта». Отъезд Стеллы из Сан-Франциско был омрачен ссорой с Анри. Вместе с этим она осознавала, что ее решение было единственно правильным, потому что первоочередной задачей для нее было выполнение задания Центра. Она пока не представляла, каким образом разрешится сложившийся кризис в ее отношениях с Анри. Надежда была на то, что через некоторое время он успокоится и сам выйдет на связь по телефону. Но паузу придется выдержать. Неопределенность, эта неумолимая константа жизни разведчика, вновь давала о себе знать, даже в личных отношениях. Так часто случается, что разведчик, словно альпинист, двигается вверх медленно, на ощупь, не зная о тех ветрах и непогоде, которые в любой момент могут обрушиться на него. Глава 31 – Поздравляю вас, мисс Лэй, вы беременны, – с улыбкой произнесла молодая врач, переводя взгляд от экрана ультразвукового устройства на Стеллу. – Это точно, вы не могли ошибиться? – тихо переспросила Стелла. – Милая моя, современные диагностические аппараты позволяют определить беременность на небольшом сроке. И все же я направлю вас на дополнительные анализы, чтобы убедить вас в моем заключении. Теперь главное – это заботиться не только о себе, но и о малыше. Еще раз поздравляю! Стелла поспешно оделась и вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Новость была неожиданной и ошеломляющей. Идя на прием, она надеялась на другой диагноз, который бы означал, что нарушение ее цикла было следствием смены климата, волнения и стресса, связанных с переездом из Америки. Беременность она не планировала. И все же с теплотой вспомнила, как около двух лет назад Анри в порыве любовной страсти сказал, что хотел бы от Стеллы дочь, которая была бы его «маленькой принцессой». Это был единственный подобный разговор, который никакого продолжения не получил. Растерянность тех первых минут после вердикта врача постепенно сменилась спокойствием и рассудительностью, которые обычно были необходимыми защитными механизмами в трудных ситуациях. «Главное сейчас не паниковать. Я поставлена перед фактом. Размышлять о том, как это могло произойти, почему американские контрацептические пилюли не сработали, нет смысла. Я должна трезво оценить ситуацию и выработать план. Кому сообщать раньше – Центру или Анри? Как к такой новости отнесутся в Москве? Когда рассказать обо всем Анри и как он отреагирует?» – Все эти вопросы и сомнения огромной тяжестью давили на молодую женщину. Если в течение дня ей удавалось совладать с ними, то во сне они снова возвращались к ней. Приглушенные лучи послеобеденного солнца освещали вход в пещеру. Стелла знала это место; в детстве она с дедом бывала здесь, когда совершались жертвоприношения во время праздников. Обрывистые скалы раньше пугали ее, но теперь они утратили прежнюю доминирующую силу. Ярко-синяя вода Байкала грациозно оттеняла зефирную белизну облаков. Воздух был свеж и чист, а открывающиеся глазу просторы напоминали о безграничной свободе, которой была наделена природа. Дед-шаман размеренными шагами приблизился к пещере. Стелла проследовала за ним также медленно и осторожно. Вдруг она почувствовала, как ее живот стал округляться прямо на глазах. Она запаниковала и испуганно огляделась вокруг. Дед, будто почувствовав ее состояние, остановился и обернулся. Его глаза подобрели, и он одобряюще кивнул головой. – Девочка моя, ты не должна бояться. Твой ребенок – это продолжение тебя, подарок от жизни. Ты должна принять его с радостью. Ребенок появится на свет, чтобы заполнить особое место в твоем сердце. Я знаю, что у него хороший отец, которому ты можешь доверять твои самые сокровенные помыслы. Мой долг – оградить твое дитя от злых духов. Здесь, у входа в священную пещеру, я обязан дать тебе важный наказ. Чувствую я, что ты сомневаешься в чем-то. Запомни, ты принадлежишь к особенному роду. Духи будут оберегать тебя и твоих будущих детей. Как и ты, твои дети пойдут дорогой добра. Для них главными будут земля, природа и связь с предками. Они будут ценить дождь, солнце, ветер, а значит, саму жизнь. Ты, как мать, в первые годы будешь ближе всех к детям. Твой долг – привить им уважение к людям и научить их впитывать всевозможные знания, чтобы позже они могли трудиться во благо окружающих и обрести счастье. Не давай им стать злобными, неблагодарными, пустыми изнутри, как гнилые деревья. Стелла вплотную приблизилась к деду с вопросительным взглядом. Она хотела хорошенько понять смысл его слов, которые были обращены сейчас к ней, как к женщине и члену рода. Он говорил от имени предков и взывал к ее материнскому предназначению и человеческому долгу. Легкое возбуждение в ее молодом теле было похоже на таинственные энергетические заряды, которые излучались издалека, из глубины веков. Ребенок даст ей смысл жить, развиваться, любить. Она сможет эффективно выполнять разведывательные задания и одновременно быть хорошей матерью. У нее есть сила духа, опыт, да и смекалки в достатке, чтобы маневрировать между любыми поворотами судьбы. В конце концов, она не первая разведчица-нелегал, решившаяся иметь детей. У Стеллы прибавилось уверенности и в том, что ребенок станет той самой надежной ниточкой, связывающей ее с Анри. Эта связь укрепит союз двух влюбленных и будет серьезным аргументом для Центра. Возможно, именно теперь генералы в Москве будут более решительны в вопросе вербовки Анри. Стелла приоткрыла глаза и посмотрела на часы. В Гонконге и Иркутске было пять утра, в Сан-Франциско – два часа после обеда предыдущего дня, а в Москве – полночь. В каждом из этих городов проживали неравнодушные к ее судьбе люди, которые хотели видеть ее счастливой. Стелла была уверена, что Анри с радостью примет новость о ребенке и вскоре забудет обиду последних недель. Однако нужно было подготовиться и к тому, что он внезапно захочет узаконить отношения или станет настаивать на ее немедленном переезде к нему. Не было сомнения и в том, что отец Даши будет счастлив узнать о том, что вскоре станет дедушкой. А вот ее мама не сможет узнать правду ни о дочери, ни о будущих внуках. Как бы ни было это болезненно, для матери Даши продолжала действовать легенда о том, что дочь погибла. Сполна понять сложность того, с чем столкнулась Дарья Кокорина в человеческом и профессиональном плане, могли только ее коллеги из разведки. Поэтому именно они будут первыми, кому она сообщит новость. Один важный урок она уже получила, когда из-за страха скрыла любовную связь с Анри. Повторять ошибку она не имела права. Ей вспомнилась встреча с Чарли в Таиланде, тепло его ладони, понимающий взгляд, и стало понятно, что только таким оперативным сотрудникам из Центра она готова вновь довериться и принять их мудрые советы. В этой профессии даже те коллеги, с которыми общение сведено к минимуму, очень часто становятся по-настоящему близкими. Большинство из них не раз проходят через мучительный поиск правильных решений. Москва, Ясенево, штаб-квартира СВР Начальник нелегальной разведки генерал Вершинин уже в течение получаса внимательно изучал документ, время от времени останавливаясь и перечитывая важные абзацы. Обобщенный доклад о деятельности Соединенных Штатов Америки по созданию биолабораторий в Европе появился сегодня утром. На его лице то и дело отражались внутренние эмоции – брови энергично приподнимались, а губы при этом сжимались в тонкую строгую полоску. Положение его тела и осанка отображали тревожное настроение. Многое из того, что он читал, обсуждалось с коллегами ранее, но каждый раз эта тема вызывала у него негодование и опасения. Знавший из поступающих заграничных шифровок о многих деталях работы американцев, он как будто заново получал подтверждение их коварству и двуличию. Мир, по его объективному мнению, мог очень быстро скатиться к хаосу. Добытые сведения указывали на то, что со временем количество медико-биологических лабораторий вокруг России будет расти, и Пентагон будет играть в этом немалую роль. Что мог сделать он, один из высокопоставленных офицеров разведки? Он не имел ни малейшей возможности остановить опасные программы и их финансирование. В его компетенцию входил лишь сбор информации о действиях противника и своевременное информирование руководства. Но, как подобает истинному чекисту, мысли, рождающиеся в его холодной и рассудительной голове, не могли заглушить его горячего сердца. Озабоченность за будущее страны уже многие годы была для него главным мотиватором работы. Безусловно, он хотел бы дожить до тех пор, когда разведки и спецслужбы были бы не нужны, когда все страны и народы жили бы в дружбе и согласии. Он мечтал о таком времени для своих правнуков, а пока борьба на невидимом фронте продолжалась и становилась все более изощренной. Новые технологии открывали не только большие возможности для улучшения жизни человечества, но и позволяли осуществлять исследования и эксперименты, направленные на его уничтожение. Каждый раз, изучая добытые за рубежом секретные сведения об опасных патогенах и их хранении, он с ужасом представлял последствия утечки смертоносного вируса из какой-либо лаборатории или применения биологического оружия, созданного для уничтожения его соотечественников. Аккуратно отодвинув бумаги в сторону, Иван Владимирович встал, подошел к окну и окинул взглядом площадь перед главным входом в здание, возле которого царило обычное для рабочего дня оживление. У каждого сотрудника были свои задачи и поручения на день. «Какая огромная армия людей, преданных одной идее, работает здесь. И еще многочисленная армия разбросана по всему миру. Получается, что все мы ведем войну в мирное время, пусть незримую, но ожесточенную вой- ну. У каждого в ней есть свое поле боя: резидентуры за рубежом планируют и проводят вербовки, кто-то проверяется на маршруте перед встречей с агентом, кто-то спешит передать по каналам секретной связи важные сведения, кто-то уже ложится спать, а кто-то встает. Наши нелегалы в различных точках мира встречаются с источниками, продумывают в голове возможные подходы к людям и одновременно воспитывают собственных детей, совершенствуются в профессии прикрытия, грустят о родине, скучают по своим престарелым родителям. Многообразие человеческих судеб, жизненных ситуаций и внутренних мотивов растворяется в многообразии тех дел, которые ложатся на плечи сотрудников разведки. Люди, добывающие важную информацию, могут никогда не пересечься. Многим не суждено даже узнать друг о друге. Таковы суровые законы этой службы. Только их общее дело и усилия объединяют их словно невидимые нити, разбросанные по всему земному шару. По секретным каналам неслись в кабинет начальника шифровки. Через несколько минут Юрий Краснов зайдет и положит на стол расшифрованное сообщение от нелегала Долли, и нужно будет разбираться с новыми обстоятельствами ее жизни, предлагать план, формулировать советы. Жизнь и работа сотрудников Центра и разведчицы из экзотического Гонконга вновь сольются в единое целое и обретут смысл.