– Анри, ты невероятный мужчина! Мне с тобой тоже в любом месте очень хорошо! Твоя любовь окрыляет, и мне не хочется, чтобы эта сказка когда-нибудь закончилась. – Дорогая, у меня ощущение, что наша история только начинается. Я хочу, чтобы она наполнялась новыми красками и ощущениями. Я знаю, что мы можем быть счастливы вдвоем, и, может быть, не только вдвоем, – играючи произнес Анри, а Стелла неожиданно напряглась и задумалась. Пожалуй, в первый раз она побоялась, что Анри может сделать ей предложение. А что, если он пригласил ее сюда как раз для этого? Легкий холодок пробежал по спине девушки. И при чем тут намек на ребенка? Она была явно не готова к подобного рода поворотам и внезапно почувствовала внутреннюю растерянность. Ей стало жалко саму себя. Как же ей сейчас хотелось быть самой обыкновенной женщиной без огромного груза ответственности на плечах. Но нужно было увести разговор в другое русло, и Стелла начала расспрашивать Анри о планах на следующий день и вспоминать былые приключения. А вот в комнате гостиницы любовникам уже было не до разговоров. Здесь бушевали другие страсти. Вино вскружило голову, и, едва закрыв за собой дверь, Анри и Стелла с упоением бросились в объятия друг друга. В их отдельной вселенной существовали только он и она. Оба испытывали неимоверное чувство радости от того, что были вместе. Ее лицо, волосы, обнаженное тело были прекрасны. Он завораживал Стеллу статной фигурой и пронзительным взглядом карих глаз, в которых угадывалась сила, смешанная с особой нежностью. Любовь Стеллы не была безрассудной, напротив, она любила Анри и сердцем, и умом. Она была бы не против видеть его своим помощником в борьбе за справедливый мир, а не только любовником. Но пока это оставалось лишь фантазией девушки. Центр держал в своих руках подобные решения, и пока о намерениях руководства в Москве она не могла знать. Следующие три дня были похожи на сказку. Стелла и Анри убеждались вновь и вновь в том, что им невероятно хорошо друг с другом. Днем они посещали винодельни, любовались залитыми осенним солнцем долинами, а вечером оставались наедине и наслаждались близостью, которую не могли нарушить ни срочные дела, ни текущие проекты, ни даже мысли Стеллы о радиосеансе или подготовке очередной шифровки. Глава 25 Амман, Иордания, 2005 год В пять утра лишь в одном из окон здания российского посольства горел свет. Резидент службы внешней разведки Николай Азатович Рахимов, приступивший к работе лишь месяц назад, сосредоточенно читал документы из нескольких файлов, извлеченных им из сейфа. Всю ночь он не мог уснуть, обдумывая задание, которое он получил накануне. Не дожидаясь рассвета, он отправился в свой кабинет в надежде найти решение той головоломки, которой озадачил его Центр. Николай был родом из Уфы. Отец и мать были татарами, но прожили всю жизнь в Башкирии. После окончания юридического факультета местного университета его пригласили на учебу в Краснознаменный институт КГБ. После окончания были командировки в Тунис и Египет. Задача была связана с соседним Ираком. Николая интересовали активные надежные агенты в Иордании, которые могли бы съездить в Ирак на несколько дней и не привлечь к себе внимания. Позывные таких агентов, их псевдонимы, места проживания, личные характеристики и условия встречи хранились в папке с грифом «Совершенно секретно». Это были люди, которые работали с Россией по разным направлениям: некоторые из них были хороши для одноразовых заданий, но были и те, кто поставлял информацию на постоянной основе. В этот раз предстояло отправить того, кто сотрудничал с российской разведкой, не понимая, что на самом деле работает на нее. Внимание Николая привлекло дело Язида, продавца запчастей для автомобилей. Он держал связь с надежным местным этническим турком, через которого российский резидент передавал задания. Благодаря такой цепочке Язид искренне верил, что помогает турецким спецслужбам. В голове резидента созрел некий план с использованием именно этого агента… Эль-Фаллуджа, Ирак Дежурная смена в больнице заканчивалась в полдень. Молодой санитар Гариб Хамад только что закончил дела, снял халат и побрел к выходу. Выйдя, он присел на ступеньку, устало облокотился на теплую колонну, склонил голову, а из полузакрытых глаз покатились крупные слезы, которые он даже не замечал. Мужчина сжал руками виски, покачивая головой, и тихие стоны вырвались из его груди. Легкий ветерок бережно трогал его черные кудри, как будто пытался утешить плачущего. Солнце светило ярко над старинным Городом мечетей, с ближайшего минарета зычным и протяжным тенором раздался голос муллы: «Аллаху Акбар, Аллаху Акбар!» Азан – извещение о наступлении времени молитвы было слышно повсюду. Мальчуганы, вздымая дорожную пыль, мчались по своим важным делам, а бородатые мужчины, подгоняемые звуками молитвенных призывов, спешили в мечети. Казалось, мирная и размеренная жизнь продолжалась здесь веками. И сто, и тысячу лет назад все было так, как сегодня. Но существовала и обратная сторона жизни в этом древнем городе. О ней знали все, но видели немногие. Гариб работал в местной больнице и был одним из тех, кто сталкивался с болью и страданиями почти ежедневно. Он слыл человеком веселым, общительным и сострадательным, но после гибели Рахата Мансура – мужа своей тети, которого убили американцы только за то, что он не вовремя оказался на улице, взгляд Гариба потух. Он стал замкнутым и частенько думал о члене семьи, который ценой своей жизни спас от американской пули сирийского мальчика. Работа санитара была тяжелой, но Гариб чувствовал себя полезным. К тому же он теперь помогал многодетной вдове убитого родственника и вынужден был работать почти без выходных. Утомительное дежурство никогда не выводило Гариба из душевного равновесия, но то, что он увидел этим утром в родильном отделении, было настоящим потрясением. На ступеньке больницы он присел для того, чтобы отойти от шока. Зрелище было труднопереносимым не только для него, но и для повидавших немало за время войны докторов. Этот взгляд новорожденной девочки… Санитар частенько помогал хирургам больницы, которым приходилось выполнять обязанности акушеров. Обычно во время родов они видели лишь сморщенные маленькие комочки, громким плачем возвещающие о своем прибытии в этот мир. Но в последние месяцы на свет появлялись дети с различными патологиями – искривленными позвоночниками, недоразвитыми ручками или ножками, а то и вовсе с отсутствующими конечностями. Врачи знали, что это были последствия использования американской армией запрещенного оружия во время боев за Фаллуджу. Новорожденная девочка, которую сегодня увидел Гариб, не издавала никаких звуков, и только широко распахнутый глаз, единственный на ее синюшном личике, казалось, с ужасом смотрел на него двумя расположенными в нем зрачками. Казалось, что это уродливое, пока не осознающее самое себя существо понимало, насколько трагична будет ее жизнь среди людей. Принимавшие роды врачи с трудом сдерживали эмоции ужаса и жалости к бедному ребенку. Но тяжелее всего было матери, которая, увидев свою дочь, забилась в истерике и вскоре потеряла сознание. Всего несколько месяцев назад разрывы, которые громыхали вокруг города, и яркие огни на небосклоне являлись не чем иным, как фосфорными бомбами, которыми забрасывали Фаллуджу американские военные. Когда бои стихали, зараженные развалины домов бульдозерами сбрасывались солдатами в водоемы. Несведущие горожане употребляли эту воду для питья, а отравленная химическим оружием пыль вздымалась в небо, покрывая затем кварталы города… Позже в госпиталях стали появляться на свет уродцы, дети-мутанты. Послевоенная Фаллуджа наводнялась многочисленными человеческими трагедиями. Чего только стоила грустная статистика: за один месяц почти четверть родившихся в центральной больнице детей умерли через несколько дней после появления на свет. Младенцы появлялись на свет с двумя головами, с деформированными или вовсе отсутствующими конечностями. Ученые знали, что воздействие фосфорных бомб может влиять и на несколько последующих поколений. Врожденные дефекты были также вызваны обедненным ураном, который активно использовался для бронебойных снарядов и пуль. Его смертельно опасные частицы настолько малы, что не опускаются на землю, а задерживаются в атмосфере на годы. Радиоактивная пыль действует, как яд. Она способна попадать в кровоток, накапливаться в лимфоузлах и вызывать рак. Гариб вытер слезы краешком куфии и огляделся по сторонам – не заметил ли кто минутной слабости взрослого мужчины? Оказывается, свидетель был. По тропинке не спеша шел коренастый мужчина в синих шароварах и бежевой рубахе-кандуре. Незнакомец пристально смотрел в сторону Гариба, а приблизившись, воскликнул: – Ас-саламу алейкум! Вы Гариб Хамад? Меня зовут Язид, могу я поговорить с вами? – представился он. Язид прибыл в город накануне и поджидал Гариба у больницы, предварительно наведя справки о времени его дежурства. Опознать его не составляло трудностей: человек, который отправил его в Ирак с заданием, заранее на личной встрече показал несколько фотографий Гариба. В этот раз Язид не сомневался, что помогает туркам. Все сходилось: он должен был передать деньги от того, кто встречался с ним в Иордании, а тот человек действительно выглядел как настоящий турок. К тому же Язид получил щедрый аванс на эту поездку. По возвращении он должен был получить оставшуюся сумму вознаграждения. – Это я… – растерянно протянул Гариб, явно опасаясь незнакомца. – Не пугайтесь, – приветливо улыбнулся мужчина и представился: – Меня зовут Язид. Я хотел бы попросить вас о небольшом одолжении. – Ваше имя мне ни о чем не говорит, – сухо отозвался Гариб. – Возможно, оно будет знакомо вдове вашего дяди… – Вы знали дядюшку Рахата? – Лично я не был знаком, но тот, кто просил меня помочь вдове Рахата, очень хорошо о нем отзывался. Но вы же понимаете, что я сам не могу прийти в дом к женщине. Мне нужен проводник. Моя машина здесь рядом, много времени это не займет. – Ну что ж, я могу привести вас в дом семьи Рахата. Мужчины направились к автомобилю, припаркованному вблизи госпиталя, и Гариб охотно объяснил, как проехать. – Ваша больница одна из лучших в городе. Вон как роскошно ее отремонтировали и оборудовали американцы, – завел разговор в машине Язид. – Отремонтировали? – язвительно усмехнулся санитар. – Для чего? Только для того, чтобы в ее красивых стенах рождались маленькие уродцы – дети без будущего, малыши, которых ждет короткая и ужасная жизнь? Госпиталь доктора Тахибы Аль-Джани действительно был отстроен почти заново, оснащен новым оборудованием, но на фоне того, что ежедневно происходило в его стенах, это воспринималось горожанами как издевка. Как будто американцы постарались приготовить несчастным детям-инвалидам самую высококвалифицированную медицинскую помощь. – Я рад, что быстро нашел вас. Это ведь добрый знак? О вас идет хорошая молва, – улыбнулся Язид. – Я помогаю больным и своим родным чем могу. Аллах призывает нас к этому. Тетушка Джафит очень нуждается в деньгах. У нее четверо детей. Вот здесь, – Гариб указал рукой на обочину дороги, – погиб мой дядя. А вон и его дом. Тетя Джафит наверняка там, она почти не выходит на улицу. Детей не с кем оставить. У порога гостей встретила женщина с девочкой на руках, которой на вид было года три. Она усердно грызла высохшую лепешку. Вдова Рахата смутилась от нежданного визита двух мужчин. Взгляд ее усталых глаз выдавал непроходящую грусть, плотно сжатые губы возвещали нежелание общаться с кем-либо. Гариб взял на себя задачу начать разговор. Он представил гостя и пояснил, что тот прибыл с важным поручением. Джафит опустила дочку на пол, и она тут же убежала в другую комнату. На вопросительный взгляд племянника женщина пояснила тихим голосом: «Ничего, она самостоятельная. Двое старших в школе, средний где-то на улице бегает. Трудно мне с ними. Раньше хоть отца слушались…» – горестно вздохнула вдова. Жилище семьи выглядело традиционно для этого района Ирака: на побеленных неровных стенах висели ковры, на полу лежали яркие циновки, на сундуках были расставлены кувшины и прочая кухонная утварь. Язид обратил внимание на свернутые ковры, стоявшие в углу. Поймав его взгляд, женщина удрученно вздохнула: – Остались от Рахата. Я не знаю, что с ними делать. Не умею торговать… – Я их у вас покупаю, – решительно произнес мужчина. Таким образом он решил помочь бедной женщине. У растроганной вдовы потекли слезы. Язид достал из коричневой сумки, висевшей у него на ремне, конверт и положил его на сундук вместе со своими деньгами за только что купленные ковры. Женщина с непониманием взглянула на Гариба, а тот пояснил: «Нашему гостю поручили передать тебе деньги. Он специально привез их для тебя от торговца из Турции, для которого твой муж был надежным партнером и хорошим другом». Джафит с громкими рыданиями осела на пол и поспешно закрыла лицо руками. Младшая дочь, услышав плач матери, вбежала в комнату. Вдова обняла ребенка, но сама так и не могла успокоиться… У Язида дрогнуло сердце. Он осознал, что сделал что-то хорошее для этой незнакомой до сих пор иракской женщины, и ему вдруг захотелось больше помогать тем людям, которые направили его сюда. Оказывается, что турки, которые щедро платили за информацию, к тому же охотно помогают простым людям и наверняка хотят мира для жителей всех соседних стран. Джафит приготовила незамысловатые угощения, и мужчины провели с ней некоторое время, после чего Язид подвез Гариба до его дома. Оставшись один, молодой санитар на протяжении всего вечера не переставал думать об уродливых новорожденных из больницы и об их незавидном будущем. Чувство безысходности не покидало его. Дядя Рахат ценой собственной жизни спас здорового нормального мальчика, но для деформированных младенцев никакого спасения быть не могло. Они с первого дня жизни были обречены. Война не щадила никого: она была причиной смерти старика и несчастья детей-уродцев. Глава 26 Остров Аруба, Карибское море Изумрудные воды Карибского моря ласково омывали белый песок пляжей, а зеленые опахала тропических пальм заманивали туристов отдохнуть в спасительной тени. Изящные розовые фламинго, широко расправив крылья, словно дамы из высшего света, посматривали по сторонам, красуясь перед отдыхающими. Атмосфера расслабленности и спокойствия царила вокруг. Многочисленные приезжие тянулись сюда за солнечной погодой, развлечениями, комфортабельными пляжами и непринужденным времяпрепровождением. Современные корпуса отелей, чередуясь с эксклюзивными бунгало, встречали гостей с любыми запросами и кошельками. Туристы называли Арубу Карибской Голландией за ее фешенебельные отели, шикарные рестораны и казино, раскинувшиеся вдоль великолепных песчаных пляжей. В 1970-х годах Аруба получила условную независимость, войдя в состав Королевства Нидерланды на правах автономного образования. Остров привлекал как поклонников подводного плавания и морских прогулок под парусом, так и любителей безмятежного пляжного отдыха. В столицу Арубы, город Ораньестад, на разных авиарейсах в один и тот же день прибыли два туриста. Один из них, Анри Мансур, прилетел из Сан-Франциско. Другой, с паспортом на имя Бату Гюлез, проделал длинный и витиеватый путь через несколько стран. Его первоочередной задачей был подбор и аренда яхты с командой для непродолжительного выхода в море на следующий день. После короткой остановки в одной из местных гостиниц Бату отправился на встречу с агентом по аренде в местный яхт-клуб. Анри с нетерпением ждал встречи с человеком, который в частной переписке обещал ему выгодный разовый контракт, и надеялся, что предстоящий деловой разговор с турецким бизнесменом будет продуктивным. При разговоре с представителем яхт-клуба – чернокожей молодой девушкой – Бату был сосредоточен. До встречи у него оставалось несколько часов. Его главной задачей было создать впечатление успешного бизнесмена, а затем ему предстоял ответственный разговор, от результата которого зависело многое в недалеком будущем. Из нескольких яхт, которые ему показала девушка, он выбрал судно итальянской верфи «Остин Паркер» с многообещающим названием «Счастливая встреча». Такое название вполне могло стать пророческим. Силуэт белоснежной яхты поражал своим изяществом. Бату познакомился с капитаном, оформил аренду и обговорил меню на следующий день. Тут же на борту «Счастливой встречи» слаженно приступила к работе команда, а капитан провел для Бату краткую экскурсию по судну. Наполненная солнечным светом и отделанная дорогими породами дерева кают-компания с огромным белым диваном могла бы быть частью самых роскошных апартаментов. Увидев огромную спальню с широкой кроватью, турок пожалел, что не запланировал здесь переночевать. Вне зависимости от результата разговора с приезжим человеком Бату должен был вернуться в гостиницу и на следующее утро покинуть остров. Это было необходимо в первую очередь с точки зрения его собственной безопасности. Показав все помещения нижней палубы, капитан проводил гостя в рубку управления и акцентировал внимание на современной аппаратуре управления и полной безопасности судна. Прогуливаясь чуть позже по набережной, Бату мысленно отрабатывал ход предстоящего разговора и вопросы, которые ему необходимо было задать Анри. Для человека, скрывающегося под именем Бату, это была далеко не первая вербовка. Опыт за годы работы он накопил немалый, людей понимал и мог расположить к себе практически любого. Но каждая новая встреча проходила по неповторимому сценарию, с непредсказуемыми поворотами беседы, а иногда даже и провокациями. Пожалуй, самое главное, что нужно было почувствовать, – это с какими намерениями и психологическими ощущениями человек останется после встречи. Перед тем как отправиться в поездку, полковник Фархад Асахович Исламов внимательно изучил все документы, которые Центр успел накопить о кандидате на вербовку с кодовым именем Морис, и уже представлял себе психотип человека, с которым ему предстояло общаться совсем скоро. Как опытный вербовщик, он выделил несколько сильных и слабых сторон характера молодого человека и оценил, насколько это было возможно, роль девушки, которая уже несколько лет поддерживала с ним близкие отношения. Конечно, по причине строгой конспирации он не мог упоминать о ней в ходе разговора. Анри не должен был догадываться, кто именно стоит за приезжим турком. Возвращаясь в гостиницу недалеко от яхт-клуба, Бату заметил кафе у обочины дороги с террасой на втором этаже, откуда открывалась панорама залива. Он поднялся, занял столик у самого края террасы и заказал бокал белого вина и порцию свежей рыбы на гриле. Перед взором Бату простиралась морская гладь. Несколько яхт приближались к причалу, другие только отправлялись в открытое море. После нескольких глотков прохладного вина он почувствовал, что расслабляется, и его мысли плавно отдалились в прошлое. На самом деле путешествовать и выполнять задания под чужим именем было настолько привычным для него, что он находил в этом какое-то особенное удовольствие – смесь азарта и уверенности. Именно это было слагаемым успеха. Он был настоящим разведчиком, и, как для многих людей этой профессии, его жизнь и работа были одним неделимым целым. После возвращения из длительной командировки он скучал о том, что на профессиональном жаргоне называлось «работа в поле». С новым заданием его жизнь вновь обрела привычный смысл. К столику подошел немолодой работник ресторана с тарелкой аппетитно поджаренной рыбы. Бату внимательно наблюдал за жестами, выражением лица и поведением официанта. Конечно, ему не терпелось попробовать само блюдо, не столько из-за голода, сколько из любопытства. Никто из окружающих, включая самого официанта, не догадывался, что с виду респектабельный турист с турецким паспортом долгое время сам работал поваром и официантом в здании парламента Турции. Еще на заре своей оперативной деятельности капитан Фархад Исламов, выехав в Турцию как нелегал под другим именем, сумел быстро устроиться на работу поваром в правительственную столовую. В то время он не имел разносторонних навыков, за исключением того, чему научился дома от отца в родной Азербайджанской Советской Социалистической Республике. Вскоре он понял, что работа повара была неперспективна из-за отсутствия возможности наблюдения за местными чиновниками. Главной задачей начинающего разведчика было попасть туда, где он мог бы сталкиваться с людьми из правительственных кругов Турции, и тогда Фархад сделал все необходимое, чтобы переквалифицироваться в официанта. Но способности кулинара, которые он уже успел проявить, едва не сыграли с ним злую шутку. Шеф-повар кухни меджлиса прочил его на свое место и ни за что не хотел отпускать. Молодому разведчику пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить начальника отпустить его. В новой роли официанта Фархад проявил также незаурядный талант. Очень скоро он попал в группу особо доверенного обслуживающего персонала, и его стали приглашать на закрытые деловые обеды для важных турецких политических деятелей и их иностранных гостей. Услужливый официант удостаивался наилучших похвал, а ведь иначе и быть не могло. Нелегалу было необходимо держаться на работе, которая позволяла ему добывать для Родины важную политическую и военную информацию. Роль бизнесмена, которую Фархаду предстояло играть в ближайшие два дня на острове Аруба, ему нравилась. Это давало огромное поле для творчества. Свою легенду он знал наизусть, она во многом основывалась на реальном опыте и пережитых обстоятельствах. Тонкость игры заключалась в том, чтобы заставить француза поверить в персонаж Бату и ненавязчиво предложить контракт, от которого было бы трудно отказаться, а вместе с этим и согласие на небольшую услугу для турецких спецслужб. За несколько часов общения Бату Гюлез должен был стать для Анри и партнером по бизнесу, и преданным другом, и надежным союзником в предстоящих делах. Спокойная ночь в отеле позволила вербовщику еще раз обдумать план на предстоящий день. Позавтракав на террасе, купающейся в лучах восходящего солнца, Бату отправился к стоянке арендованной им накануне яхты. Анри появился вовремя. Он сосредоточенно шагал по деревянному настилу и, заметив название «Счастливая встреча» на корме, принялся глазами искать того, кто назначил ему эту встречу. Бату, дружелюбно улыбаясь, с палубы дал знак подниматься на борт. Приветствие было деловым, даже суховатым – Анри пытался понять, что предложит ему богатый незнакомец. Мужчины обменялись первыми впечатлениями от острова и расположились за столом в кают-компании, где были приготовлены закуски и бутылка шампанского. Первый контакт был успешным, но до превращения рядового компьютерного специалиста в агента, работающего на разведку, было явно далеко. Яхта медленно отчалила под первый глоток шампанского, и с выходом из бухты свежий ветер наконец принес облегчение от уже вовсю палящего солнца. Очень скоро от берега осталась лишь тонкая желтоватая полоска. Бирюзовая вода за кормой отражала причудливые облака. С бокалами в руках мужчины продолжили ни к чему не обязывающий разговор на палубе. Бату хотел дать своему гостю время привыкнуть к обстановке и к нему самому. Судно с завидной легкостью скользило по водяной глади. Безмятежное море обещало навечно хранить тайны того, что происходило сейчас на борту. С выходом в открытое море пришло время приоткрыть завесу секретной встречи. Бату с приветливой улыбкой пригласил Анри вновь к столу. – Вы, наверное, успели изрядно проголодаться, – он жестом указал на широкий стул. – Вовсе нет, в жару есть хочется меньше. – Я надеюсь, что мой выбор блюд вам придется по вкусу и вы не откажетесь от хорошего вина. Предполагая вашу искушенность во французском вине, я заказал одно из лучших бордо. – Замечательный выбор! Но скажу честно, я не привередлив. У нас в семье было принято радоваться тому, что было в доме. Я рос в самой обычной семье иммигрантов из Ливана, – поделился Анри. – А я ведь немного знаю историю вашей семьи. Был знаком с братом вашего дяди из Ирака. Анри явно не ожидал такой связи. Он тут же одарил собеседника удивленно-вопрошающим взглядом. – Неужели, каким образом?