– Неподалеку. Буду через пять минут! Да, это не мой оборванный отряд. Космическая пехота, десант, мать их! На трех зубастых единицах боевой техники, они любому дали бы прикурить. И сами люди… Сразу заняли позиции, рассеялись. – Давай отойдем, – сказал девушке, кивая в сторону первого дома, возле которого ее и дождался. Показал коровьи туши, ай-ди и непонятные «визитные» карточки. – Суки, – коротко прокомментировала та и даже подбородок почесала указательным и большим пальцами, взгляд задумчивый. – Еще и щитовики каким тут боком? – Это которые с Солнышко войну затеяли? – вспомнил я, где про них слышал. – Да там не поймешь, кто первый начал. Вот только что они здесь забыли… – Фразу она не успела закончить. Опять резкое ощущение опасности, чьего-то взгляда, и тут же с дульной вспышкой пламени на месте подпрыгнул «Бумеранг». Долбанул еще пару раз. – Дрон? – вопросительно со стальными нотками в голосе спросила Герда, что ей отвечал тот, я не услышал, девушка же скомандовала: – Гайвер, Мегатрон, проверьте, осторожно только! Малыш, внимательней, Ангел, за ними, остальные прикрывайте! Для меня пояснила: – Разберутся, пара зараженных или мелкая элита, или кто-то чуть ниже. Хитрые твари, уже с дарами. Вот только от Малыша на таком расстоянии не спрячешься. А я – паранойя… Глава 15 Тайны «Мародер» уверенно глотал неровности дороги, которые практически не ощущались ни в десантном отсеке, ни тем более на «командирском» сиденье рядом с водителем. Винт перестал дурковать. Четко понял свою зону ответственности – транспорт, а вскрытые гаражи и загрузка различных инструментов в пикап-«шишигу» и ресовскую «лягуху» настроили его на позитивный лад. Чего там только не было, начиная от лебедки на три тонны и заканчивая ящиками с болтами и гайками, домкраты, ключи. Еще и выдача оружия поспособствовала не только повышению самооценки, но и, надеюсь, привела к правильному вектору мыслей и действий. Он получил «Глок» Анны, которая теперь щеголяла новенькой «береттой» в кобуре на поясе. Верное направление простое – делаешь хорошо, не занимаешься ерундой – получаешь плюшки. Командир все видит, все отмечает. Нет? Тогда лови маты в свой адрес, а если русско-народная экспрессивная лексика не способствует осознанию глубины падения, то можно было и применить меры физического воздействия. Вот те проверены тысячелетиями. Пытаться спорить с командиром в боевой обстановке, учить его… Это надо быть дурным на всю голову. Тем более когда знакомы несколько часов, и все оно сводилось к прочтению мной личного дела в несколько строк да беседе минут на пять. Впрочем, на этом свете субординация не просто так появилась, она выпестовывалась веками, если не тысячелетиями. Конечно, на фоне современных реалий, где одно мягкое поколение сменялось еще более пушистым, все выглядело авторитаризмом и тоталитаризмом. Как же, как же, мужику за тридцать, ветерану Улья, никто слюни и сопли не вытирал, наоборот, гнобил за них. У него же стресс и дисперсия… тьфу ты, депрессия. Она в этих реалиях хуже диверсии! И то, что Винт понял – никто его жалеть не будет, осознал, обозлился и решил доказать делом о преждевременности списания его со счетов, – это только плюс. Если бы расклеился, можно было бы ставить крест. Он тогда был бы не водителем боевого отряда, максимум механиком в защищенном гараже, если еще болты нормально вертеть умел. Ментат же чувствует только одно: говорит правду или нет тот или иной человек, а любой дилетант всегда уверен в собственном профессионализме. И он не врет, сам для себя он адский демон на поприще… нужное подставить. Поэтому еще и проверка нужна. А так, в начале прошлого века во время революционных ветров, пробовали ввести нечто другое в отношениях между командиром и подчиненным, но быстро отказались от подобной практики. Когда перед атакой или обороной, впрочем, и перед любой другой боевой операцией проходили митинги и голосования. Из штаба приказ «наступать», а «личности» и представители трудового и крестьянского пролетариата, не стадо, – против. И любой баран, вчера пасший коз, в тех местах, где дядя Федя, видевший паровоз, слыл человеком в высшей мере образованным, считал себя равным в знаниях и умениях опытному офицеру, прошедшему горнило Японской и Первой мировой войны. На Западном фронте без перемен? Точно. Потому что на Восточном царил лютый ад, перемалывались отборные немецкие части. Что-что, а историю в Суворовском хорошо преподавали. Более того, вот этот пастушок был выше перебежчика «беляка». Так как от земли-матушки всему учился, дырявая рубаха только придавала весомости собственному опыту. Единоначалие в военизированных и военных подразделениях – это не блажь. И я работаю не с солдатами-срочниками, по сути, пацанами, на чей фактически чистый мозг и отсутствие опыта, а также не сформировавшийся окончательно характер очень хорошо ложились необходимые знания в той системе, которая уже существовала и перемалывала всех, превращая в солдат. У меня же нет даже костяка, который бы занимался саморегуляцией внутри коллектива, прививая новым членам нормы нашего социума. По щелчку пальцев такого не возникает, как бы кому ни хотелось. От того, как сейчас я себя поставлю, под этим знаменем и будет формироваться отряд. Повторю, боевое подразделение, а не отделение либерально-демократической партии или очередной отдел «Яндекса», которые отвечают тем реалиям, а не этим. И тем задачам, а не моим. Мое окружение – отморозь бледная. Настолько больная на голову, что порой спиной поворачиваться страшно. И это мне, матерому, готовому действовать в любой момент волчаре. Шесть рыл, кого я знал только по короткой приписке к делу и десятку фраз. Да, уже выделились Вольф и Анна, вот только и они могли мне пулю в затылок загнать в любой момент. Начни я сейчас слушать одного, второго, третью… У каждого, мать его так, члена отряда есть свое «особое» мнение, свой взгляд на правильность действий командира, имеется сформировавшийся характер, жизненные парадигмы, опыт, наконец. Ровно как в детском матерном стишке про трех богатырей, где они видели на горизонте неопознанного всадника и каждый предлагал свою тактику. Но это все лирика, понятная любому мало-мальски знакомому не только с теорией, но и реальной практикой такого «антикризисного» управления. Поэтому лаской, матом, кулаком и пулей я буду насаждать дисциплину вне зависимости от того, нравятся кому-то мои методы или нет. Мне нужен боеспособный отряд, который я обязательно повяжу кровью, общими делами, где мои приказы не обсуждаются, не происходит общего голосования, а выполняются четко, незамедлительно и в срок. И за пределами моей организации для этих людей жизни чтобы не было и не могло быть. И тут методы годятся не только популярные, но и другие. И чтобы каждый член или членша четко понимали и видели – подняться и хорошо жить можно только в рамках моей структуры. Жестоко? Жестко? Так мы не в песочнице в детском саду с воспитательницей тетей Любой на страже, а в мире Стикса, где смерть это не просто рабочий момент, это то, что нас окружало. Люди здесь ресурс, и не как на Земле, производственный, а пищевой. Для тварей. И это, как говорили в Одессе, две большие таки разницы. Сейчас направлялись мы на следующую чистку, неподалеку от пионерского лагеря, то есть одной из точек планировавшегося вчера маршрута. Опять за меня сделали выбор операторы дронов и зараженные. Последние объявились там, где не нужно, а первые их размолотили, как сообщил Демидыч, «в труху». «Подранков не ушло». Произошло все в каких-то трехстах метрах от детского учреждения. – Твою технику я догоню, за это не беспокойся. И чувствую, что дело очень серьезное, – сказала Герда, даже чуть понизила голос, – поэтому мы сейчас здесь еще раз все просмотрим внимательно, затем домой. Там СБ твои трофеи изучит, информацию снимет с носителей. И я тебе гарантирую – ничего не пропадет. Потом все вернут. Посмотрела как-то виновато мне в глаза. – Я не против, только «за». Пусть специалисты занимаются. А то не только от тварей привета ждать, но еще и какие-то архаровцы залетные засады тут устраивают. – Матерную фразу сдержал. – Тут еще такое дело, – закусила, задумавшись, нижнюю губу. – Просто, боюсь, здесь никто ни тебя, ни меня не спросит, будем протестовать, еще и припишут помощь врагу. Это полностью юрисдикция Княжества, считай, щитовики и ресы вместе. Непонятно, правда, что девка вот эта с ними делала… – ткнула она пальцем в труп Кнопки. – Но пусть сами разбираются. – Тогда, пока вы здесь, мы пикап и жабу загрузим по возможности. А то мало ли, как придется. Как думаешь, бронекостюм хотя бы один удастся восстановить? И почему «ресы», может, это рейдеры закупились? Или муры? – Лягух они на сторону не толкают, MSE последнего поколения, а продают ниже на два. Плюс идентификаторы, – достала она из пакета, куда я уложил все, что не вписывалось в вооружение и оборудование, две абсолютно черные пластиковые карты без всяких штрихкодов, магнитных лент и прочих атрибутов, в виде выдавленных имен, фамилий, паролей и явок. – По костюму. Один, скорее всего, возможно – да, сегодня этот вопрос с тобой вечером решим, познакомлю с человеком. Кстати, десяточными боеприпасами могу поделиться. Они к DRK и TRK подходят. У меня хватает. А потом закупимся у «союзничков», и по лягухе тоже накидаю схемы. Еще важно, за этой бабой смотри, – указала она на довольно гогучующую Марию, тащившую сейчас два огромных тюка к пикапу. – Буквально минут пятнадцать назад информацию по ней мне скинули. С головой беда! Дурдом плачет. – Заметил… – Вряд ли, Люгер, у нее совсем не в порядке с головой! – запальчиво повторила та. – Кстати, за всех твоих по своим каналам пробила. Самые проблемные – это две бабы, отравительница и вот эта курица. По второй я тебе сообщила, по ней психушка ревет. И это реально. На Руси раньше отиралась, сожителю руку отрезала и сожрала. Реально сожрала, пожарила с луком, перцем. И у того на глазах отобедала. Пообещала так сделать, если тот изменит. Изменил. Даже жив остался, но до сих пор не в себе. На что у Солнышко нравы были простые, но и ее пинком. По первой, спековая наркоманка, не прожженная, но уже мозги плавиться начали. В принципе они теперь до самой смерти или окончания срока наказания будут в твоем отряде числиться. Это у меня возможность для маневра есть, менять личный состав. У тебя ее нет. Предложи проститутке в местном борделе работать, хоть какую-то пользу будет приносить, людям твоим пар сбрасывать бесплатно один-два раза в неделю. Обычно таких следующим способом сбагривают: пятьдесят процентов заработка ей в карман, остальное на счет отряда в борделе, откуда мадам двадцать процентов забирает себе. Деньги нормальные командиры у такого контингента не забирают. В итоге профуры, практически не рискуя, отрабатывают свой срок, еще и с капиталами выходят. А эту… Марию… не знаю, как с такой поступать. Только если убить и забыть. Вот тоже новые реалии, красивая девушка, отнюдь не садистка или извращенка, предлагала самый простой способ решения проблем – лишить жизни. И я ее понимал, как-никак людоед под боком. – Пока она вроде бы особо не косячит, трупов не боится, – начал перечислять плюсы. – Еще бы она боялась, да у нее слюни, наверное, бегут! – перебила меня подруга, а я вспомнил, как валькирия возбужденно раздувала ноздри, почуяв кровь. Даже поморщился. Но продолжил. – Опыт боевой вроде бы есть, может, и вправятся мозги. Нет – так прибить недолго. Мне просто сейчас не с кем работать. Насчет проститутки, поговорю с ней. Толку все равно немного. Да еще и до общей кухни допускать страшно, то, что наркоманка, не заметил. Вроде бы руки чистые… – Люгер. – Герда даже шутливо постучала меня кулачком по лбу, а затем вдруг опомнилась, смутилась, быстро обернулась. – Ты где? В Улье! А здесь следы от уколов заживают быстрее, чем их делать успеваешь. – Ясно, – кивнул. Затем понаблюдал за общей погрузкой всего и вся, как и проконтролировал, чтобы мед и генератор загрузили в первую очередь, когда Милли стала таскать горшки с цветами, приказал заканчивать и выдвигаться дальше. Сам же, внимательно наблюдая за обстановкой, продолжал гонять разные мысли, они скакали с одного на другое. Например? Уже сегодня итоги первого рейда были значительные. Даже если брать процент от добычи, учитывая возвращение БК. Много это или мало? Для обычного рейдера, особенно первогодки, это богатство. Для меня, как для командира отряда, в котором, если не схлопнусь, будет около десяти-пятнадцати бойцов с тремя единицами техники, оборудованными по высшему разряду, – это слезы. Если даже считать одну красную жемчужину за две черных, то в целом на чертовку даже пока не заработали. Ноль семьдесят пять. Две горошины и шесть споранов. Последние на живец, так как, кроме выданной полуторалитровки на человека, никто больше этим аспектом не озадачивался, кроме командиров. Отнимем десять процентов отката… Итоги: тысяч семь-восемь максимум. В среднем полторы тысячи нужны только на питание шести человек в течение месяца в местном баре, из расчета девять рублей в сутки. Надо оборудовать штаб и склад, надо произвести ремонт, надо подумать об единообразном вооружении для всех, боеприпасах, экипировке, начиная от одежды и заканчивая нормальными рациями, а не простейшими уоки-токи. Еще надо заплатить, пусть и немного, товарищам, премировать сектанта. И уже прямо сейчас браться за прокачку даров Вольфа и Анны, горох им, тренировки. И этих трат – вагон. Да, трофейная техника, ресовское барахло… Но опять же, во сколько, если это возможно, обойдется восстановление бронекостюма, а боезапас? Кроме этого, вряд ли каждый выезд будет такой фарт, поэтому я его не учитывал, это всего лишь случай. Вообще, я подумывал взять пока в аренду все крыло рядом с моим жилищем и, как у Герды, перегородить его кирпичной переборкой со стальной дверью и домофоном, куда вход был только своим. Надо провентилировать этот вопрос. Свой душ, свой туалет, своя комната отдыха, благоустроенные казармы минимум человек на пятнадцать, кухня, наконец. А то сейчас любой там может шариться вокруг… Да, многое можно найти и привезти с кластеров. Но не стоило забывать, каждый выезд – риск. Здесь порой платишь даже за банку тушенки своей жизнью… И, на мой взгляд, проще в реальном мире обычной Земли заработать деньги и ее купить, нежели, вот как сейчас, мчаться неизвестно куда за «халявой». И непонятно, что тебя могло ждать на месте, начиная, как показала практика, от засады и заканчивая бандой зараженных, у которых тоже имелись свои Дары. И пересилить их помогал подбор бойцов с нужными умениями, а также прокачка, а не различные системы слежения. Современные средства обнаружения тоже необходимо как-то использовать в качестве одного из методов, вот только они не давали гарантии в верности показаний, более того, расслабляли. Приборы же молчат, что нам грозит. А впереди какой-нибудь медведь-мутант притаился, размерами с грузовик. Кроме этого, нужны специалисты по военной электронике, которых отчего-то во всех сферах мало в мире Улья. В основном обычные среднестатистические люди, менеджеры во всей их палитре, и так далее. Не стоило забывать и того факта, что я пересекался в большей мере с уже сложившимися коллективами, обитающими в Улье не один год, то есть прошедших естественный отбор как на удачливость, так и на глупость. Это про квазов. Все ведь просто, не хочешь таким становиться, то принимаешь жемчуг под присмотром и по рекомендации нормального знахаря. Но нет. Однако этими всеми бытовыми мыслями я пытался задавить другие, от которых мороз пробегал по позвоночнику. Такое затишье перед бурей. …Минут двадцать, не меньше, я рассматривал окружающее через окуляры бинокля. Тихо. Стаю подловили на рейде, возле небольшого пролеска, прямо на зеленом лугу. Никаких останков вокруг, кроме как от монстров. Здесь их было с десяток-полтора, но элиты всего две особи. Средних размеров. Остальные рапаны и кусачи, к ним затесалась даже пара лотерейщиков. Ощущения опасности тоже не возникало. И так изучал обстановку и эдак. Но ничего. Даже немного забеспокоился, куда моя любимая паранойя делась? Свернули с дороги. Сползли вниз с грейдера, выкидывая из-под огромных колес крупный щебень. Вольф не расслаблялся, постоянно наводил ствол орудия то на одно, то на другое не понравившееся ему место. Остальные тоже сосредоточились, опять отметил азартный блеск в глазах Анны, автомат на предохранителе, но, уверен, патрон в патроннике. Остановились рядом с тушами. Здесь вряд ли нас кто-то бы подловил, кроме снайперов. Просматривалось все.