Повернув за угол от центральной площади Дворца-Восток к череде зданий, где, предполагала Махит, может быть офис Девятнадцать Тесло – проблеск розоватого мрамора, вон куда они наверняка направлялись, – они чуть не налетели на взвод Солнечных. Те явились как затмение: резко, перекрыв свет, двадцать безлицых человек в золотых шлемах. – Стоять на месте, – сказал один. Она не поняла какой. У всех был одинаковый голос. Пять Агат замерла. Пыталась отдышаться. – Вы ранены, – сказал другой Солнечный, ближе, судя по громкости голоса. – Находиться на улице опасно; император ввел для граждан комендантский час. Вы хотите в больницу? – Я… – начала Пять Агат. – Я хочу вернуться домой – я работаю на эзуазуаката Девятнадцать Тесло… – Находиться на улицах категорически запрещено, – сказал третий Солнечный. – Комендантский час приказано вменять любыми методами, какие мы сочтем нужными, – добавил четвертый – и все двадцать Солнечных двинулись на них вместе, как роботы. «Что страшнее, угроза человека или государства?» А потом: «Как перехитрить алгоритм?» Она выступила вперед. Вклинилась дрожащим голосом: – В нас стреляли. – Она сделала ставку на истерику – и положилась на знания Искандра, чтобы речь звучала тейкскалаанской, без акцента. Пусть всего на один этот миг она не будет очевидной варваркой. – Мы были в министерстве информации – его захватили сумасшедшие – мы – это ужасно, моего друга, кажется, убили… Три Саргасс, как по команде, разрыдалась. Махит слезы показались неподдельными. Наверняка и были неподдельными – просто сдерживались, пока не смогли принести пользу. Ближайший к ним Солнечный снова заговорил, уже мягче. – Что за сумасшедшие? – уточнил он. – Прошу, граждане, сообщите нам все. – Тот, кто застрелил моего друга, – проговорила Три Саргасс сквозь бегущие слезы, – работает у Тридцать Шпорника… он сказал, они захватили министерство, потому что министр скомпрометирована… – Она вытерла нос, глаза. – Простите, обычно я себя так не веду. Правда. – Что значит – скомпрометирована? – поинтересовались сразу двое Солнечных; а потом третий повторил за ними, словно по ИИ разносилось эхо, словно алгоритм подстраивался: – Что значит – скомпрометирована? – Не знаю, – беззастенчиво врала Махит. – Просто – скомпрометирована… может, потому, что министру нравится политика яотлека? Все так запутанно – и в нас стреляли… Показалось, будто весь взвод развернулся к ним разом, сосредоточившись: так россыпь железных опилок встает в строй из-за магнита. У всех руки неподвижно лежали на электродубинках. Махит ожидала удара; неизбежной тяжести государственного наказания в виде электричества, того, что подвижная часть сети Города нападет на нее так же, как несколько дней назад неподвижная напала на Три Саргасс, – но если все сработает, если они отведут этот взвод от себя, чтобы помешать погоне из министерства информации, это стоит риска. – Мы можем пройти? – спросила Пять Агат. – Я не хочу нарушать императорский указ. Там мой сын – я просто хочу домой – нам нужно вон туда. – Она показала здоровой рукой на здание, в котором Махит признала офис Девятнадцать Тесло, или куда-то рядом. Похоже, этого наконец хватило. Один из Солнечных на краю взвода отделился, сделал несколько шагов от остальных. – Идите, – сказал он. – Мы расследуем ситуацию в министерстве. Один из нас вас сопроводит, – в стороне от группы отдельный Солнечный почти казался человеком. Махит ужасно хотелось знать, как тейкскалаанцы становятся ими. <Если узнаешь, – сказал ей Искандр, – добьешься больше, чем я>. Остальной взвод плавно двинулся по тропинке, которой они втроем уходили с площади. Махит ярко представила, будто они идут по запаху пролитой крови Пять Агат – охота наоборот. Оставшийся Солнечный махнул рукой, и все трое – Махит еще держала Три Саргасс за руку, асекрета еще плакала навзрыд – последовали за ним; так Махит второй раз оказалась на пороге офиса Девятнадцать Тесло в сопровождении полиции. «Кольцевая композиция, – думала она. – Ходим кругами». И тут снова наткнулась в мыслях на невообразимую новость: ее стихи распевают на улицах? <Ничто не остается нетронутым, – пробормотал Искандр – молодой Искандр, ее, этот знакомый мерцающий голос, прорывающийся через помехи. – Ничто из того, что ты сделаешь, не остается незамеченным Тейкскалааном. Даже я это узнал>. * * * Девятнадцать Тесло превратила приемный офис в зал военного совета. Она – как и раньше – стояла в центре обширного моря из голограмм, дуги за дугой; но теперь чинную организацию по сбору информации населяли изможденные молодые люди, которые жестами перекидывались изображениями, писали – от руки, на бумаге, – с кем-то приглушенно переговаривались по облачным привязкам. Девятнадцать Тесло посреди хаоса была столпом белизны, все еще безупречная, хоть темная кожа под глазами посерела, а сами глаза – раскраснелись. Первой мыслью Махит стало, что та плакала и вообще не спала; было неясно, что из накатившего сочувствия принадлежит ей, а что – Искандру. Она решила, что это не важно, и тут эзуазуакат их заметила, одним резким жестом смахнула облако проекций от головы и подошла к Пять Агат. – Ты ранена, – сказала она, взяв помощницу за обе руки. – …легко, – ответила Пять Агат, и Махит увидела по ее лицу: она бы вернулась под огонь Шесть Вертолета только ради одного этого момента с эзуазуакатом, которой служила. – Это ерунда. Я потеряла Двадцать Два Графита… – Вы оба вызвались добровольцами. Он не хуже тебя знал, на что идет. Отдохни, – сказала Девятнадцать Тесло все с той же ошеломительной, необычной мягкостью, с которой обращалась к Махит в ванной после случая с цветком. – Ты отлично поработала. Сделала все, что я просила. Присядь, попей воды, мы вызовем икспланатля осмотреть твою руку. «Ты отлично поработала». Даже потеряв одного из своих, Девятнадцать Тесло могла утешить других. Ком в горле Махит никак не мог принадлежать только ей. Искандру тоже хотелось это услышать, верно? Особенно от нее… (В мыслях – внезапная картинка обнаженной Девятнадцать Тесло, десять лет назад, и ощутила Махит не столько похоть, сколько вожделение, желание прикоснуться, быть вместе.) <Нет, – сказал ей Искандр. – Я хотел, чтобы она со мной согласилась. А ты хочешь, чтобы она смотрела на тебя так, будто ты права>. – …а ты настоящее сокровище, Махит Дзмаре, – сказала затем Девятнадцать Тесло. – Какую же цену я, оказывается, готова за тебя заплатить. Стихи написала сама? – Большую часть написала Три Саргасс, – ответила Махит. Она все еще не отпускала руку посредницы, и наконец та сжала ее пальцы. – Моя дорогая асекрета. Красноречива, как всегда. Три Саргасс издала жуткий задушенный звук, затем ответила: – Ваше превосходительство, прошу не называть меня красноречивой, когда я вся в соплях. Казалось, будто эзуазуакат хотела рассмеяться, но забыла как; веселье покинуло ее без остатка. Так что она только пожала плечами со странной полуулыбкой и произнесла: – «На свободе я копье в руках солнца». Это западает в память. Присядьте пока? Мне еще нужно решить, что с вами делать. – Я должна поговорить с его сиятельством, – сказала Махит. – Вот что вам нужно сделать. А потом уже делайте что хотите. Она подошла к дивану – тому самому, где сидела во время первого допроса Девятнадцать Тесло. Снова подумала: «Кольцевая композиция». Ноги стали как ватные. Уронили ее на подушки. Три Саргасс следовала за ней – спутник на орбите; когда села рядом с Махит, их ноги соприкоснулись. Махит жалела, что не может предложить платка, вытереть ей лицо, спрятать слезы. Вернуть ей хоть толику приличия, которого сейчас так не хватало. Девятнадцать Тесло следила, как они идут; следила, как садятся. На долгое и страшное мгновение она словно бы растерялась – пропали вся целеустремленность и напор. Затем она выпрямилась с головы до пят, прошла через офис, встала перед ними. – Я не могу привести тебя прямо к нему, – сказала она. – Он под охраной. И ему плохо. Ты это знаешь, Махит. – Ему уже давно плохо, – ответила она. – И вы это знаете. И он знает, и Искандр знает. – Знает? – переспросила Девятнадцать Тесло, чуть склонив голову к плечу. – Знал. Все… сложно. Теперь еще сложнее. Я… Девятнадцать Тесло, ваше превосходительство, когда я была здесь в последний раз, я честно ответила, что вы не можете с ним поговорить, поскольку он отсутствовал вне зависимости от его желаний или желаний моего правительства; теперь я могу честно ответить иначе. Я – мы – это долгая история, и я ложилась на операцию, и у меня самая ужасная головная боль в жизни, и привет – я скучал… Она отступила; позволила той своей части, которая была Искандром, всего на миг перехватить мышцы лица, вылепить широкую улыбку, повторить то, как у уголков его глаз возникали морщинки от улыбки, еще не появившиеся на ее молодой коже. По лицу Девятнадцать Тесло промелькнул румянец, словно засиявший и снова потухший металл в кузне. – Почему я должна верить теперь? – спросила она, но Махит уже знала, что она поверила. – Ты меня убила, – сказала она, сказал Искандр. Сказали они. – Или позволила меня убить Десять Перлу и не помешала, а это то же самое. Но я все равно скучаю. Девятнадцать Тесло сделала огромный вдох, протащила его по легким, едва владела собой. Села на противоположный диван – аккуратно, складываясь так, будто иначе упадет. – Полагаю, ты хочешь это обсудить – ты всегда любил обсуждать все решения… – Возможно, – сказал Искандр ртом Махит, и она даже не знала, насколько он может быть нежным, – когда все кончится. Сейчас времени в обрез, верно, дорогая моя? – Верно, – сказала Девятнадцать Тесло. Снова набрала полную грудь воздуха. – Будь опять Махит; я что-то и не представляла, как это пугает. Твои выражения лица. Ты словно призрак. – Ну правда же, совершенно неправильная аналогия, – сказала Махит, – призраки… <Помолчи, – сказал ей Искандр. – Это ей сейчас точно не нужно>. «А еще обвинял во флирте меня…» <Нам нужно спасать империю, Махит>. «А, так вот чем мы занимаемся? Я-то думала, мы спасаем нашу станцию от аннексии…» Махит знала, что эти споры им только во вред. Ее мутило, в висках накапливалась головная боль, а Девятнадцать Тесло и Три Саргасс смотрели на нее так, словно она медленно отъезжала в неведомую даль безумия. – У меня есть данные, – сказала она, пытаясь собраться, стать Махит-которая-однажды-была-Искандром, а не их ужасным гибридом. – Я их добыла с большими жертвами для себя и, возможно, для моего народа на станции Лсел, и его сиятельство должен услышать их немедленно. Я пыталась с ним связаться. Меня задержали, мой друг ранен – возможно, убит, – и мне пришлось вести переговоры с Солнечными; кажется, вы – единственная возможность добраться… Девятнадцать Тесло тихо выругалась. – Прошу принять глубочайшие соболезнования по поводу друга. Надеюсь, все не так плохо, как ты опасаешься. Махит вспомнила кровь в луже вокруг Двенадцать Азалии, сколько ее было, какая артериально-яркая, и подумала: «Надежд тут мало». – Как и я, – вслух сказала она. – Он… он был ко мне великодушнее, чем может ожидать варварка. Три Саргасс издала странный звук – что-то среднее между всхлипом и смешком.