— Ты хорошо постаралась, Бригида. Я знала, что ты сможешь, — мамуся обвила рукой ее плечо, они смотрели, как паук сплетал свою паутину. Бригида прильнула к плечу мамуси, вдыхая запах лаванды. Она была дома. — Я бы не справилась без тебя, — она села. — Как ты уговорила русалок? Мамуся мягко улыбнулась Бригиде. — Я молила их о помощи, и они дали ее в обмен на мои ночи. Каждую ночь я должна возвращаться к воде, к нашим предкам. Такой была их цена. Ее грудь сдавило. Долгие ночи без пения мамуси над прялкой, без их с мамой разговоров будут холодными. — Я смирилась с этим. Я бы отдала куда больше ради тебя, — мамуся погладила голову Бригиды, и она прильнула к ладони мамуси. Если бы мамуся не пожелала отдать это, погибло бы куда больше людей. Бригида опустила голову на плечо мамуси. Может, такой была природа жизни. Во всей тьме был свет, и даже среди света была тьма. И она шла по этому пути вперед, делала это не одна, а с поддержкой семьи и Каспиана. Она отвернулась от Оврага, они с мамусей встали. Каспиан снаружи протянул ей руку. Она, наконец, нашла свое место, место меж двух миров, где они могли существовать. Она взяла его за руку. ГЛАВА 20 Пару дней после этого Каспиан был слишком занят, чтобы думать о чем-то, кроме похорон и последствий боя. Он постоянно встречался с лордом Граната, Никодимом, Уршулой, Бригидой и его мамой, они пытались продумать баланс для нового мира. Эва, Лилиана и Бригида без устали готовили тела к похоронам, помогали раненым, которых собрали в поместье. Кухня была шумной, пыталась прокормить армию лорда Граната и раненых, всех слуг отправили помогать. К его удивлению, помогала и деревня. Они приходили сменами: женщины ухаживали за ранеными, мужчины помогали носить и сжигать тела, а дети ловили гусей и куриц, чтобы всех прокормить. После тяжелых дней и ночей всех мертвых упокоили, и армия лорда Граната уезжала. Каспиан спустился во двор, где мама и лорд Гранат говорили, прижавшись друг к другу. В отличие от первого раза, когда он увидел их вместе, теперь это ощущалось правильным. Мама не говорила об этом, но он знал, что она горевала по папе и Генрику. Когда она была с лордом Граната, ее глаза сияли, она улыбалась. Она заслужила радость. Каспиан подошел к ним, и мама чуть отодвинулась от лорда Граната. Лорд Граната поприветствовал его, склонив голову. — Лорд Рубина. Благодарю за гостеприимство. — Это я должен благодарить. Если бы вы не прибыли, весь Рубин захватил бы культ. Он опустил ладонь на плечо Каспиана. — Об этом не переживай. Мы все — Низина. — Жаль, что вы скоро уезжаете. Мы были бы рады, если бы вы остались, — сказал Каспиан с хитрой улыбкой, глядя на них обоих. — Ты не можешь и дальше кормить мою армию, и мое присутствие может тебе надоесть, — лорд Граната протянул руку, и Каспиан крепко пожал его ладонь. Мама смотрела с улыбкой. Может, когда они смогут разобраться со своим горем и наладить все в регионах, будет шанс для мамы и лорда Граната отыскать свое счастье. Лорд Граната крикнул своим людям ехать, оглянулся еще раз на маму и отправился со своими войсками. Каспиан и мама провожали их взглядом, ее рука лежала на его спине. — Надеюсь, вы с ним будете счастливы вместе. Ты заслуживаешь следовать зову сердца, — отметил Каспиан. Мама посмотрела на него. — Это я должна тебе это говорить, — она цокнула языком. — Кто тут мать, а кто — сын? Он рассмеялся. Она потирала его спину. — Если серьезно, я не должна была мешать тебе быть с любимой. Если бы я знала, что от этого пыл в тебе умрет… — она покачала головой. Он сжал ее плечо и притянул ближе. — Ты просто хотела для меня лучшего. — Но я не знала, что для тебя лучше. Для вас обоих, — она помрачнела. — Давай пройдемся? — Каспиан взял ее за руку. Прошли годы с их прогулок, и мама просияла. Когда он был ребенком, они часто ходили вместе. Среди этих зеленых полей он впервые захотел рисовать, запечатлеть то, как солнце плясало на холмах, увековечить чувства, что вызывал в нем закат. — Когда вы с Генриком были детьми, я хотела отдать вам мир, — сказала мама. — Боюсь, вы оба были ужасно избалованы. Он сжал ее руку. Смерть Генрика, хоть и справедливая, еще ранила, и он не мог это понять. Наверное, так ощущалась потеря заболевшего ягненка — инфекцию нужно было остановить, но возникали вопросы, была ли жизнь правильной. Но он не мог представить брата как того, кто не вредил людям. — Я знаю, мама. Ее ладошка была маленькой в его руке. Он долго видел ее непогрешимой, знающей все. Но даже она ошибалась. — Когда я поняла, чем стал Генрик, было слишком поздно, — сказала она, печально качая головой. — Я должна была увидеть растущее зло в нем. Я думала, его можно было спасти, но опоздала. И когда ты получил власть, я боялась, что твоя мягкая натура погубит тебя. Но, Каспиан, я чуть не потеряла и тебя, — она сжала его за плечи. — Больше всего я хочу тебе счастья. Это важно. Не бросай рисовать, потому что ты — лорд Рубина. И не давай политике диктовать, кого тебе любить. Они обнялись и посмотрели на поля. Вдали поля, что были сожжены из-за гниения, цвели красными маками. Символ надежды, нового начала. Даже из пепла уничтоженных посевов выросла жизнь. И он знал, что хотел делать в будущем. Они с мамой отправились к поместью. Зофья была во дворе, говорила со Стефаном, когда он прибыл. Она повернулась к Каспиану и подошла с улыбкой. — Зофья, что привело тебя сюда? — спросил Каспиан. Она взглянула на Стефана, румянец покрывал ее лицо, а потом она кашлянула. — Я пришла в поисках Бригиды. Наша последняя телка родила сразу двух телят. Я думала, она захочет их посмотреть. Близнецы. Это и маки были знаками от Перуна, знаками удачи в их будущем. Рубин пострадал, но надежда на новую жизнь оставалась. — Я дам ей знать, — кивнул Каспиан и посмотрел на Стефана. — Что знать? — Бригида подошла к ним с улыбкой, вытирая руки о фартук, который надела поверх платья. Ее каштановые волосы были заплетены в косу, но пара прядей выбилась и обрамляла ее лицо. Когда-то он увидел ее как загадочное и непознанное создание, но, раскрывая ее слои, он только сильнее влюбился в нее. — У Зофьи два теленка. Хочешь посмотреть? — выпалил Каспиан. Стефан фыркнул, и лицо Каспиана вспыхнуло. Он постоянно вел себя как дурак рядом с ней. Бригида улыбнулась. — Это было бы мило. — Перед этим, — сказала мама, — я хотела бы с тобой поговорить, если можно? Бригида кивнула, и они ушли. Каспиан смотрел им вслед, пытался разглядеть выражения лиц. Стефан мягко ткнул его локтем. — Любопытно? Может, они делились тайнами о конюхе и вдове. — Я спрошу у Страйека, когда он вернется. Сплетни — его владения. Стефан кашлянул, и Зофья покраснела. Но он не собирался дразнить их дальше. Каспиан должен был заметить раньше, что Стефан ходил не к Нине на ферме Баранов. Мама и Бригида обнялись в другой части двора. Это был хороший знак? Они вернулись с улыбками на лицах. — Она вся твоя, — сказала мама. Они попрощались с мамой и Стефаном, отправились на ферму Зофьи, где они взглянули на маленьких телят. Те были крохами, но полными энергии. Потом они с Бригидой пошли вдоль леса, как делали раньше, казалось, в прошлой жизни. Так много изменилось, но многое осталось прежним. Он протянул ей руку, и они шли по полям в уютной тишине. Казалось порой, что месяцев разлуки не было, порой казалось, что прошли годы. Но важно было то, что он не хотел снова быть без Бригиды. Он знал, что спросит у нее, получив благословения ее матерей и его мамы. Они приближались к дубу, ударенному Перуном. Ветви были полными зеленых листьев, капли дождя на них сверкали, как кристаллы. Горшки подношений собрались у корней, и Каспиан подвинул их и устроился рядом. — Присоединишься?