— Рэйчел! Это был Люк. Его лицо озарилось улыбкой, будто он только и мечтал, чтобы я сломя голову выбежала из-за угла в этот дождливый майский вечер. На секунду я усомнилась, не вызвала ли его образ из своего подсознания, но рука, сжимающая мое предплечье, была очень теплой, а хватка крепкой. — Простите, — выдохнула я. — Вы от кого-то бежите или просто бегаете? — Люк окинул взглядом мое лицо, легинсы в брызгах грязи, мокрую футболку. Он выглядел заинтересованным, удивленным и обеспокоенным одновременно. Я с трудом перевела дыхание. — У вас все в порядке? — Его улыбка исчезла, он почувствовал неладное. — За мной кто-то следил… — Я едва могла говорить. — Вы уверены? — Я услышала шаги, потом увидела кого-то. Или чью-то тень. — Мои слова звучали безумно даже для меня самой, но Люк серьезно кивнул. Он явно не считал, что мне почудилось. — Ждите здесь. — Он вручил мне свой зонт и, побежав за угол «Старой мельницы», быстро исчез из виду. Когда звук его шагов затих, наступила тишина. Только дождь барабанил по куполу зонта. Я слышала, как под мостом журчит вода. Камыши у края пруда шуршали, будто кто-то дышал во мраке. От воды несло сыростью, чувствовался запах плесени и гниения. Тени под деревьями на берегу были достаточно глубоки, чтобы скрыть человека и даже группу людей. Внезапное кряканье утки заставило меня подпрыгнуть. Я начала дрожать. Запыхавшийся Люк показался минут через десять. — Я пробежал весь путь до конца дорожки и обратно. Кто бы там ни был, сейчас он исчез. — Люк взял меня за руку. — Вы замерзли. Пойдемте внутрь. Мы можем спросить, не шнырял ли кто поблизости, а потом позвонить в полицию. — Нет. — Я убрала руку. Я не хотела заходить внутрь, не хотела звонить в полицию. Люк никого не обнаружил. Наверное, я снова все нафантазировала — в темноте легко поддаться беспокойству. Бывало, я наблюдала подобное, происходившее с другими: возвращаясь домой с поздних вызовов, мне иногда приходилось резко тормозить, чтобы не сбить одинокую женщину, перебегавшую на другую сторону улицы без видимой причины. Я понимала, почему так происходило — ей казалось, что ее преследовали, хотя, кроме нас, там не было ни души. Страх заставляет людей так себя вести. — Вы видели его лицо? — спросил Люк. — Он был слишком далеко. Возможно, я ошиблась. Это могли быть тени деревьев у тропы. — Я начинала чувствовать себя глупо, но было приятно стоять рядом с ним, успокаиваясь и смущаясь одновременно. Люк был так близко, что тепло его кожи согревало мою. — Что вы здесь делаете? — спросила я, отворачиваясь, якобы взглянуть на воду, — так было легче говорить. — Мы с друзьями сидели в ресторане, и мне захотелось подышать свежим воздухом. Я стоял здесь довольно долго. Звуки над рекой по вечерам слышатся отчетливее, каждый как отдельная ясная нота. Прислушайтесь. Я услышала тихое постукивание дождя по воде, далекое мычание коров, бредущих по полям, хлопанье птичьих крыльев в камышах. Теперь все это звучало вполне дружелюбно. Я могла бы стоять рядом с ним и слушать часами. — Давайте зайдем, поужинаем вместе. Я обернулась и взглянула на окна позади нас. Свечи горели на столах, сервированных хрусталем и серебряными приборами. На стенах плясали отблески пламени из камина. Там было тепло, в воздухе витали аппетитные ароматы. — А Блейк с вами? — Вы согласитесь только в этом случае? — Он показался мне таким пофигистом, единственный не заметил бы, что я одета неподобающе. — Никто не заметит. — Разумеется, заметят все. — Вы можете сесть рядом со мной. Я вас прикрою. Я представила, что было бы, войди я вместе с Люком. Мысленно увидела Офелию, охваченную хорошо замаскированным раздражением, оживившихся друзей, их вскинутые брови и подавленные смешки. Люк посадил бы меня в угол рядом с собой и попытался оградить от любопытных взглядов, но мне все равно было бы неловко в их маленькой незнакомой компании. — Меня все равно не пустят дальше двери. — Тогда я провожу вас домой, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. В этот момент дверь ресторана открылась. На пороге появилась Офелия. Ее светлые волосы, подсвеченные сзади, развевались на ветру, будто облако, парившее вокруг головы. Она была безупречна в облегающем черном платье и на высоких каблуках. Офелия достала телефон и набрала номер. Я услышала вибрацию в кармане Люка. — Люк, где тебя черти носят? — Голос Офелии прозвучал взвинченно. Мы стояли всего в паре метров, но ее обзор с обеих сторон был ограничен дверным проемом. — Джеймс и Тилли умирают с голоду, нам уже принесли заказ! Я не знала, почему мы молчали, как непослушные дети, прячущиеся от взрослых. У меня возникло абсурдное желание хихикнуть. — Бога ради, поторопись! — Офелия спрятала телефон в карман, вернулась в ресторан и закрыла дверь. — Мне пора, — прошептала я, снова наклоняясь, чтобы завязать шнурок. — Вам нужно вернуться к друзьям, а мне упаковать багаж. — Багаж? Вы куда-то уезжаете? — Во Францию. — Я выпрямилась и отступила назад. Следовало поспешить, Нейтан, наверное, уже заждался. — Куда именно? — Люк выглядел заинтригованным. — В Париж, на медицинскую конференцию. — Завтра и я буду во Франции. — Его шепот звучал громче моего. — Блейк захотел там погостить. — Звучит забавно. На самом деле так оно и было. Я поняла, почему Люку нравилось, когда шурин рядом. Блейк был способен превратить любую встречу в вечеринку. Разливал вино, организовывал пикники, отпускал забавные шуточки и никого не напрягал. — Спасибо за помощь! — Я коснулась его руки и быстро побежала прочь. Я солгала. Не было необходимости экстренно собирать вещи — конференция начиналась через два дня. Я просто не хотела, чтобы Офелия снова вышла и застукала нас шепчущимися в темноте. Существовала еще одна причина, по которой я убежала. Разговаривать с Люком, стоя к нему вплотную, было так соблазнительно-приятно, как пить дурманящий ликер, которым не стоит увлекаться, несмотря на то что он очень легко скользит по языку и наполняет тело пьянящим теплом. Мой путь домой пролегал по освещенным тротуарам, но страх вернулся, и я рванула быстрее, всматриваясь в каждый сад, мимо которого пробегала, почти уверенная, что увижу кого-то, притаившегося в тени. Добравшись до дома, я нашла Нейтана на кухне. Он склонился над столом, разложив перед собой два куска лосося, и всецело сосредоточился на готовке. Я проскользнула руками вокруг его талии, прижалась к спине и перевела дух. — Господи, Рэйчел! — Нейтан отодвинулся. — Ты же вся мокрая! — Кто-то следил за мной на пробежке. Я опустилась на стул, мой голос звучал слишком ровно даже для меня самой. Здесь, на нашей маленькой тихой кухне, случившееся казалось нереальным. Нейтан выбирал из лосося крошечные косточки и не поднимал глаз. — Видела кого-нибудь на этот раз? — Я услышала шаги. Мне показалось, что кто-то скрылся за деревом. — Мое сердце заколотилось так гулко, как в тот момент, когда я заметила фигуру, нырнувшую в тень. — Завтра сообщу в полицию, это уже второй случай. — Да, лучше перестраховаться, чем потом жалеть. — Муж одну за другой складывал косточки в аккуратную горку. — Только не удивляйся, если они не помогут — трудно вести расследование, если заявитель сам ни в чем не уверен. — Он выпрямился. — Оба раза это было вечером, в темноте. — Нейтан рассек лимон пополам выверенным движением ножа. Превосходный кулинар, он, в отличие от меня, всегда подходил к делу с точностью и терпением. — Ты сама говорила, что галлюцинации случаются чаще, чем люди это осознают. — Он выдавил лимонный сок на розовую мякоть. Я как-то сказала ему, что галлюцинации могут быть вызваны гормональными изменениями: беременностью, родами, менопаузой. Привела в пример пятидесятилетнюю пациентку, которая утверждала, что в ее квартире прятался злоумышленник, которого никак не могла обнаружить полиция. Симптомы исчезли после назначения гормонозаместительной терапии. Теперь эту интересную историю Нейтан примерял на меня. — Хорошо, что ты скоро едешь во Францию, — продолжал он тоном учителя, которым и был. — Передышка и немного солнца — именно то, что доктор прописал. — Не надо разговаривать со мной как с маленькой, Нейтан. Я уверена в том, что видела. Но было совсем не так, в этом и заключалась проблема. Нейтан мыл руки, я не поняла, услышал ли он. Если бы услышал, то был бы недоволен — он любил, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Я пошла наверх, чтобы принять душ. Мои глаза сверкнули на меня из зеркала в ванной. Я вспомнила, что Люк поверил и побежал посмотреть, кто прятался в тени. Я стянула мокрую одежду, оставив ее грязной кучей на полу, и шагнула под душ. Струи горячей воды застучали по моему телу, и через некоторое время я почувствовала себя спокойнее. Я подумала, что странные типы постоянно шастают то здесь, то там. Прячутся в укромных местах, следят за женщинами просто из любопытства или скуки, но никогда не причиняют настоящего вреда. Поэтому не стоило заявлять в полицию. Какой в этом был смысл? Даже если они решили бы провести расследование, этот человек давно уже скрылся. Конференция стала для меня шансом взять себя в руки, сменить обстановку, встряхнуться. Эти слова Нейтан постоянно повторял своим ученикам. Возможно, после небольшой разлуки я стала бы больше ценить мужа, его тщательное внимание к мелочам, его верность, его дружеское отношение — все то, что я воспринимала как должное. Я простояла под душем много времени, гораздо дольше, чем обычно. Я смывала грязь, но мне казалось, что я смываю что-то еще, прилипшее ко мне, — какой-то незнакомый запах, запретный, экзотический, тревожащий. Глава 8 Май 2017 года Стеклянные двери библиотеки Солсбери вели в главный вестибюль, внутри здания кипела жизнь. За столами расположились школьники, старик с седой бородой читал газету на диване, три матери с малышами устролись на креслах-мешках в детском отделе. Одна из них тихонько читала вслух, ее мальчик, положив руки на колени, смотрел ей в лицо, не замечая ничего вокруг. Лиззи сидела за стойкой на втором этаже, беседуя с небольшой группой студентов, которые делали заметки в своих блокнотах. Позади группы высокий темноволосый парень в очках раздавал бумагу и ручки тем, у кого их не было. Студенты слушали с восторженным вниманием. Я не могла разобрать слов, но в голосе Лиззи чувствовались интонации хорошего гида, ее слушатели были явно заворожены. Во время разговора она радушно поводила вокруг руками и, бесспорно, находилась в своей стихии. Ее обязанностью было объяснять посетителям, как получить доступ к библиотечным ресурсам, и она превращала это в увлекательное путешествие к новым открытиям. Она стала выглядеть по-другому в новой кожаной куртке и красивой юбке. Ее волосы отсвечивали мелированными прядями, а ногти вспыхивали красным лаком, когда она указывала на экран. Лиззи прежде не красила ногти. Я прислонилась к стене и с одобрением наблюдала, понимая, что поступаю не слишком хорошо. Сама я, глядя в маленькое зеркало в своем больничном кабинете, видела неухоженные волосы и смазанный или вовсе отсутствующий макияж. Трудно хорошо выглядеть, когда ты так занята, да и по сравнению с работой, с необходимостью спешить от пациента к пациенту, это казалось мне неважным. И все же я обрадовалась, что дочь обеспокоилась своим внешним видом. Я подумала, что годы спустя она увидит себя в зеркале и обнаружит, что былая красота исчезла. Наверное, ей будет трудно поверить, что усталое лицо перед ней — ее собственное. И тогда она порадуется, что максимально использовала свою внешность, пока еще могла. Минут через пять студенты поблагодарили ее и ушли, а темноволосый парень — видимо, молодой преподаватель — задержался и что-то говорил ей с серьезным видом. Лиззи проводила его до двери, а затем обернулась с улыбкой, которая длилась до тех пор, пока взгляд дочери не уперся в меня.