Багаж Виктории все еще стоял в ее прихожей, сверху лежала небольшая косметичка, которую она всегда брала в поездки, чтобы держать под рукой самое необходимое: алую помаду, духи, зубную щетку, мыло и крем для лица. — Как твоя мама? — Хорошие новости. — Улыбка Виктории была бодрой, слишком бодрой. — Оказалось, что это всего лишь крошечный рак в ее правом легком, и он излечим. Новости о раке легких никогда не бывают хорошими. — Я могу чем-то помочь? — Ничем. Доктор сказал, что не стоит волноваться. — Виктория рассмеялась своим характерным гортанным смехом. — Она нас всех переживет. — Если ты захочешь перевезти ее к себе, мы с коллегами из клиники позаботимся о ней, найдем онколога… — Спасибо, дорогая, но ей лучше там, где она сейчас. Она уже проходит курс лечения, и все ее подруги рядом. Я поеду к ней, когда буду нужна. — Виктория вручила мне бокал с вином и провела в гостиную. — А теперь расскажи, как ты перенесла этот ужас. Пока она зажигала свечи и застилала стол кружевной скатертью, я, слегка путаясь в словах, рассказала все, что знала о смерти Кэрол. — Вряд ли она успела что-то понять, — сказала Виктория, когда мы сели за стол. Она подала ароматное, щедро посыпанное кориандром карри из морского окуня и креветок, но мне не хотелось есть. Мое лицо начинало гореть, озноб усиливался. — Страх ускорил процесс, для нее все закончилось быстро. Виктория наполнила мой бокал вином. Я не могла с ней согласиться. По моим собственным ощущениям, время как бы останавливается, когда человек охвачен страхом. Все чувства обостряются, и ты более четко видишь силуэт изогнутой ветки, металлический блеск лужи, темный край тени. Хруст шагов по гравию и треск сучка под ногой оглушают, как пистолетный выстрел. Что уж говорить о лезвии ножа? Оно обожгло Кэрол, скользнув между ребер, кровь заклокотала в ее горле, во рту появился привкус железа. Я отодвинула тарелку в сторону и потянулась за бокалом. После ужина, сидя на брошенных на пол мягких подушках, Виктория закурила самокрутку с турецким табаком; его резкий аромат быстро наполнил комнату. — Ты не обязана рассказывать о твоих переживаниях, милая, но если захочешь поделиться, то давай. Мы сидели в уютно освещенной комнате, через открытую дверь из сада доносились крики стрижей. И я рассказала все, от первой встречи с Люком в клинике до поездки во Францию и событий, случившихся со мной с тех пор: о падении Ады и отъезде Нейтана; о том, как Брайан следил за мной, а Блейк пришел на помощь; о недовольстве Лиззи. Виктория выслушала и снова зажгла самокрутку. — Тебе выпало пережить незабываемое чувство, а это большая редкость. Не всякому так везет. Мы немного помолчали. Виктория прожила с мужем тридцать счастливых лет, до самой его смерти. Они никогда не расставались, повсюду путешествовали вместе и обожали друг друга. Ей пришлось собрать все силы, чтобы продолжить жить, но мало кто это понимал. — А меж тем, не люби я тебя так сильно, я бы безумно взревновала. — Она снова рассмеялась своим гортанным смехом. — Что касается остального, то следил за тобой именно тот безобидный пациент, а моя крестница сердится, потому что, как любая выросшая дочь, хочет освободиться от опеки матери, но пока не придумала, как это сделать. — Виктория закашлялась и затушила самокрутку в привезенной из России эмалированной пепельнице. — Тебе нужно бросить курить, Ви. — Диагноз ее матери незримо напомнил о себе. — Ох уж эти чертовы врачи! — Она слегка подмигнула. — Завтра я уезжаю в Эдинбург снимать интерьеры для «Вог», вернусь через несколько дней и проверю, как твои дела. Когда я пришла домой, уже стемнело. Мысли о Кэрол снова закружились в моей голове. Несмотря на теплый вечер, меня охватила дрожь. Вирус в моем организме набирал силу, мои ладони стали ледяными. Я открыла кран и подставила их под горячую воду, но тут на телефон пришло сообщение. «Только что услышал ужасную новость. Посылаю лучи поддержки из Франции. Крепитесь! Блейк ххх»[10]. Я порадовалась, что Блейк в отъезде, иначе он мог заявиться сюда. Каким бы дружелюбным он ни был, мне хотелось покоя и нужно было собраться с мыслями. Но двадцать минут спустя тишину разорвал дверной звонок. Я чувствовала себя совсем больной и не хотела открывать, но звонки продолжались. После третьего мне пришло в голову, что это может быть Лиззи, забывшая об обещании сидеть дома, приехавшая в поисках утешения или чтобы утешить меня. Эту мысль заглушал другой, здравый, голос, который шепотом запрещал мне открывать двери в полночь, когда поблизости мог разгуливать убийца, но я его не послушала. Я распахнула калитку, будто это был ясный день, будто я встречала свою дочь. Снаружи никого не было. Я поняла, что сглупила, отступила назад во двор и собралась запереть засов. И тут мне навстречу шагнул Люк. Глава 18 Июнь 2017 года Он был тем же самым и в то же время другим — измученным, похудевшим и даже выше ростом. У него слегка дергалось левое нижнее веко. Он не улыбался, я тоже. Я старалась не заплакать. — Пойдем в дом. Мы пересекли двор, я завела Люка в прихожую и закрыла дверь; мне и в голову не приходило, что я рисковала, заперев ее за собой. Позже я поняла, что так оно и было. Мы прошли на кухню, и я наполнила бокалы, почти не отдавая отчет своим действиям, расплескав вино на стол. Люк озирался вокруг, словно недоумевая, почему мой муж отсутствует так поздно вечером в субботу. — Нейтан у своей матери в Рединге. Мы стояли по разные стороны стола как незнакомцы. Хотя, будь мы незнакомцами, непременно обменялись бы улыбками. Я знала его глубоко, до мелочей, но инстинктивно, сердцем, как чувствуют друг друга животные. В прямом же смысле этого слова я не знала его совсем. На выяснение подробностей, мелочей, тайных слабостей, которые доверяют друг другу друзья, у нас просто не было времени. — Прости. — Голос Люка звучал так знакомо, так тепло, что мне захотелось плакать. — За что? — растерянно спросила я. — За то, что не писал и не звонил, а теперь еще и нагрянул так внезапно. — Он обошел стол, чтобы быть ближе. — Меня терзает мысль, что тот прохожий с собакой мог найти тебя. От него исходило тепло и знакомый запах табака. Я больше не ощущала ничего, кроме его присутствия рядом. Я закрыла глаза, и способность воспринимать что-то другое вернулась. Я почувствовала, как часто забилось сердце, что пересохло во рту и ладони стали скользкими от пота. Мое дыхание перехватило. Люк обнял меня, когда от озноба я уже начала стучать зубами. Он буквально на руках отнес меня к дивану. Он был таким горячим, а я совсем замерзла. Прижавшись к нему, я почувствовала бешеное сердцебиение, будто его сердце колотилось в моей груди. Он стал целовать меня. Когда мы утонули в любви, я потеряла счет времени. Наверное, прошли часы. — Почему ты вернулся? — Я провела ладонью по его щеке, кожа была влажной от пота. — Ты должен быть во Франции, не следовало приезжать. — Сама подумай, Блейк сказал, что за тобой опять следили. — Почему он об этом заговорил? — Я удивленно привстала. — Он знает о нас? — Нет, конечно. Он вспомнил, что я был твоим пациентом, и рассказал, как случайно встретил тебя, что ты была напугана, что за тобой увязался какой-то псих. — Люк резко встал и зашагал к окну и обратно. Он говорил быстрее, чем обычно. — Я сразу почувствовал неладное. Я боялся, что ты не ответишь на звонок, и прилетел вчера вечерним рейсом. Хотел напомнить тебе об осторожности. Утром я услышал новости и подумал, что мои опасения оправдались. Я уже приходил, но ты не открыла. — Он подошел ко мне. — Разве ты не понимаешь? Убийцей может быть человек, который следил за тобой, твой пациент. Это случилось на том же самом месте, разве не так? Возле тех деревьев! Как его зовут? Слова лились из него с такой скоростью, что я еле поспевала за ними. — Это Брайан, но он безобидный. Кэрол была его хорошей знакомой, одной из немногих, кто с ним общался. — Меня снова знобило, зубы стучали. Я стянула покрывало со спинки дивана и завернулась в него. — Прекрати расхаживать туда-сюда, Люк, ты меня пугаешь! — Откуда ты знаешь, что это не он? — Он просто не из того теста. — Однако он сумел тебя напугать. — Я запугала себя сама. — Я дотянулась до Люка рукой и увлекла на диван рядом с собой. Чтобы его успокоить, я старалась говорить помедленнее. — Брайан очень одинокий человек. Он всего лишь прошелся за мной несколько раз, ни на что другое он не способен. Не думаю, что он вообще понимал, как страшно мне было слышать его шаги за спиной. Я вообразила, что мне угрожает опасность, и убежала… — А она — нет. — Кто? — Твоя коллега из регистратуры. Она не побежала, и он поймал ее. Люк, весь мокрый от пота, шарил по комнате диким взглядом и пребывал в своем выдуманном мире, воображая убийцей того, кого я знала как совершенно безобидного человека. Я взяла его за руку. — Ты меня совсем не слушаешь. Брайан не мог убить Кэрол. Он не причинил бы вреда и мне, хоть и сумел напугать. Представь, на днях мне показалось, что в наш сад залез мужчина. Страх заставляет видеть то, чего нет. — Пока я это говорила, мне на ум пришел один из пациентов. Не знаю, почему я не вспомнила о нем раньше. — Такое может мерещиться, если появились проблемы со зрением. Знаю случай с больным, который видел краем глаза чей-то силуэт, когда двигал головой. Оказалось, что у него отслоение сетчатки. — Я быстро повернула голову, чтобы продемонстрировать подобное движение, и чуть не вскрикнула. В саду была тень. Тень человека, присевшего под яблоней в том же месте, где я недавно видела такую же. Я не понимала, что сводило меня с ума, страх или отслоение сетчатки, и решила при первой же возможности проверить зрение. Я встала, медленно и осторожно, будто ступая по болоту, подошла к окну и задернула занавески. Я их не любила, мне больше нравилось видеть ничем не прикрытые очертания старых окон и беспрепятственно проникающий в них солнечный свет. Но в тот момент солнца не было. Стояла ночь, и мои глаза играли со мною злые шутки. Теперь я была даже рада, что Нейтан выбрал такие плотные и темные шторы. Я включила свет, и полумрак в комнате рассеялся. Мое тело сотрясала дрожь, лицо горело. — Я не хочу, чтобы ты заразился от меня этой дрянью. Тебе лучше уйти. — В этом нет необходимости. Дома у меня ни души. Мои мысли беспорядочно метались. Я безмолвно просила его уйти, ведь мы как-то жили прежде, не зная друг друга, а значит, должны были выжить и теперь. Но вслух мне хотелось сказать совсем другое. Я была готова умолять его остаться, но в конце концов я не сказала ничего. Люк придвинулся ближе и обнял меня. И тогда я заплакала. Лихорадка, страх и желание слились во мне воедино. Глава 19