– Дорогая, я пытаюсь быть милой. – Пытаешься? – О боже, Лисса. – сказала Сара, откладывая ложку на стол. – Не надо. – Что не надо? – Не надо превращать комплимент в его противоположность. – Мне просто кажется странным, что мой выбор профессии ты хвалишь только сейчас, – ответила Лисса. – Да что ты подразумеваешь? Что сейчас изменилось-то? Лисса посмотрела на часы – она здесь уже час. Никого больше – ни брата, ни сестры, ни отца, ни ребенка. Только она и ее мать, и они скрежетали вместе, как несмазанная ось телеги. – Я кое с кем встречаюсь, – тихо сказала Лисса, собирая ложкой остатки супа. – О… – Да, – добавила она. – Он очень милый. – Дорогая, но это же замечательно! – воскликнула Сара, откладывая ложку и наклоняясь вперед. – Кто он? – Он… мой друг. – Кто-нибудь, кого я знаю? – Я так не думаю. Лисса уже пожалела, что заговорила об этом. Она почти физически чувствовала, что встает на скользкий путь. Она же не хотела этого говорить – вот же дура. – Это тот, с кем я познакомилась… в интернете. То есть я его знала и раньше, когда жила в Манчестере. Так вот, я нашла его в интернете, и мы снова… общаемся. – Ну теперь там все встречаются, не так ли? В интернете, – сказала Сара, махнув рукой. С такой же интонацией она могла бы сказать «в деревне у колодца». – Было бы странно, если бы ты там никого не встретила. Итак… Выражение лица Сары теперь напоминало голодного ястреба. – Ты можешь мне что-нибудь о нем рассказать? У него есть работа? Имя? – Его зовут… Дэниел. – И чем же он занимается? – Он преподает. Сара непроизвольно хлопнула в ладоши. – Ну что ж, ты должна меня с ним познакомить, – сказала она, протягивая руку. – Приводи его скорее на ужин. – Хорошо, – ответила Лисса, когда ее мать встала и принялась убирать тарелки. На улице уже стемнело. Сара возвратилась со сливовым пудингом и зажгла на столе свечи. Они отражались в темной зеркальной поверхности окна, и Лисса, сидя рядом с ними, сияла в их свете. Нэйтан пришел к ней домой сразу после Рождества, двадцать шестого декабря. В комнате было солнечно и холодно. Они быстро разделись, и она, не говоря ни слова, навалилась на него сверху, подавляя все его попытки двигаться самому. Наблюдая за ним, она двигалась очень медленно, а когда кончила, не удержалась от крика. Подождав, пока кончит он, она наклонилась к его губам и приникла к ним, чувствуя, как он дрожит и замирает. – Мелисса, – сказал он, проводя рукой по изгибу ее бедра, – из рода пчел [18]. Хранителей меда. Она наклонилась и поцеловала его, чувствуя, что он прав, сравнивая ее с пчелой, дающей сладкий мед. Когда наступил вечер, она поняла, что прилично проголодалась. Нэйтан остался в квартире, а она пошла в турецкий магазин, где купила лапшу, овощи и пиво. Она готовила для себя и него, чувствуя, как изголодалась не только по еде, но и по сексу, да и вообще по жизни. И этот голод был сладострастно прекрасен. Они ели лапшу и пили холодное пиво, и она смотрела, как он ел то, что она приготовила для него. Она потянулась к его запястью и поцеловала. – Ты счастлива? – спросил он ее. – Ты имеешь в виду, сейчас? Или вообще? – И сейчас, и вообще. – Сейчас да. – А вообще? Она пожала плечами. – А разве кто-нибудь вообще счастлив? Ты, например? Он внимательно посмотрел на нее. – Почему у тебя нет любовника? – спросил он. – Есть. Почему нет? – ответила она, наблюдая за его замешательством. – Я имею в виду… ты понимаешь, что я имею в виду. – Понятия не имею. Она отодвинула тарелку. Снаружи уже было темно. – Найти хорошего человека труднее, чем кажется. Большинство разочаровывают, – ответила она. – Это печально. – Это правда. – Я всегда ненавидел Деклана. – Да, – вздохнула Лисса. – Ты был прав, он настоящий ублюдок. – Принципиально не смотрю его фильмы. Лисса рассмеялась. – Я верный, – сказал Нэйтан. Что-то в его интонации заставило желудок Лиссы сжаться. – Спасибо, – произнесла она, хотя и знала, что это не так. Потому что, если бы это было так, его бы здесь вообще не было. – Ты никогда не хотела детей? – спросил он тихо. Лисса задумчиво посмотрела в потолок. – Не с ним. Она встретилась с ним взглядом и почувствовала, как заполняется комната, не оставляя места ни для чего другого, кроме них. Если бы они сейчас вернулись в постель и не предохранялись бы, то она бы забеременела – так появляются дети, от переполняющего желания. – Ты можешь остаться на ночь, – сказала она, когда с едой было покончено. – Никто не узнает. Она видела на его лице явственные следы внутренней борьбы. – Но это еще хуже, – сказал он. – Что ты имеешь в виду? – Хуже для чувств Ханны то, что я остаюсь у тебя на ночь. – Неужели? – спросила Лисса. – Хуже чем то, что мы занимаемся сексом? Нэйтан вздрогнул. – Ханна не знает, – тихо проговорила Лисса. – Она не должна узнать. Он посмотрел на свои руки, потом снова на нее. – Конечно, – сказал он, наклоняясь к ней и неуклюже целуя ее в уголок рта. – Я был бы только рад.