– Кто-то еще, кроме меня? – Нет, не так. – А как же тогда? – он решительно стукнул кулаком по столу. – Да ладно тебе, Кейт. Ты можешь сказать мне об этом прямо сейчас. Позади нее, в холле, зашевелился в кроватке Том, а потом снова затих. – Кто-то, кого я знала раньше, – начала она. – Очень давно. Я думала о ней. Много думала. Это все. Сэм кивнул: – Окей. Женщина? – Да. – Ну и что, ты теперь лесбиянка? – Нет. Я имею в виду, сейчас нет. Я и не была. Это была только она, только Люси. Я просто любила ее. Он долго смотрел на нее. – Ладно, – наконец сказал он. – Когда это было? – Двенадцать лет назад. – И где она сейчас? – Понятия не имею. Я даже не знаю, жива ли она. – Но ты хочешь найти ее? – Я даже не знаю. Сэм долго смотрел на нее, потом снова кивнул, как будто решил что-то. – Кейт, – сказал он. – Думаю, надо это заканчивать. Мы попытались. Он смотрел на нее, ожидая ответа. Видя, что она молчит, он встал и вытащил из холодильника банку «Ред Була». – Я опаздываю на работу, – сказал он. – Увидимся вечером. На следующий день, когда ближе к полудню Сэм пришел с работы домой, он услышал, как Кейт кричит на сына. Том что-то невнятно бормотал, недоеденная еда валялась на стуле, на столе, на полу. – Я звоню маме, – сказал Сэм, собираясь забрать Тома. – Она может забрать его завтра на целый день. Эллис приехала вместе с Терри на следующее утро, и Кейт передала ей Тома. Стоял холодный ясный день, солнце висело в небе низко, они с Эллис едва обменялись парой слов. Кейт казалось, что она видит облегчение на лице сына. Когда гости ушли, она, оставшись одна, закрыла дверь, села на пол и расплакалась. Чуть успокоившись, она пошла в ванную, достала пакетик с таблетками и снова села на пол, зажав его между колен. В кармане у нее зазвонил телефон. Дея. Телефон звонил и звонил, потом щелкнул автоответчик. Кейт подняла трубку и прислушалась. – У меня тут костер горит, за ним надо смотреть. Чем ты сейчас занята? Кейт, подняв голову к окну, перезвонила. Участок с костром находился удивительно близко, на другом берегу реки. Там угадывалось сразу несколько склонившихся к земле фигур, но Кейт сразу же разглядела Дею, стоящую в одиночестве на площадке на полпути вниз к реке. Небольшой костер, куча папоротника и листьев рядом с ним. – Ух ты, – проговорила Дея, когда Кейт подошла ближе. – Ты выглядишь ужасно. Дея была одета в выцветший полотняный комбинезон, а на голове у нее красовалась шапочка. В руках она держала большую кружку. – Благодарю. – Это все еще последствия той ночи? Кейт пожала плечами. У костра стояла пара старых походных стульев. В задней части участка был шаткий сарай с календулами в горшках перед дверью. – У тебя очень мило. – Ага, все по канонам, – усмехнулась Дея. – Лесбиянка-землевладелица, цветочки, комбинезон. Кейт попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. – А где Нора? – С Зои. Ее семья приехала к нам на Рождество. Они отличные люди, но уж слишком громкие. А домик маленький. А где Том? – С Эллис. – Ну, – начала Деа. – Это был отличный званый ужин. Спасибо. – Пожалуйста. – Нет, правда, это стало самым волнительным событием за последнее время. Особенно мне понравилось про страдания солдат, – Дея подняла кружку. – И этот парень… Марк. Мне так нравилось смотреть, как ты к нему пристаешь. – Я разрушила свой брак, отношения с лучшей подругой и перспективы мужа уйти с низкооплачиваемой работы. Но я рада, что ты хорошо провела время. – Хочешь чаю? – Конечно. Она села на походный стул, а Дея исчезла в сарае. – Подбрось немного ежевики в огонь, – крикнула ей Дея откуда-то из глубины сарая. – Она хорошо горит и придает особый аромат. Кейт поискала взглядом кучу, встала и, подняв колючую охапку, бросила ее в огонь, наблюдая, как ветки ежевики скручиваются и сгибаются в пламени. Дея возвратилась с кружкой чая. – Лимонный бальзам, – сказала она, протягивая ей стакан. – Спасибо. – Но еда была отличная. Он – талантливый человек, твой муж. Ты была права. – Мы можем перестать об этом сейчас говорить? Кейт отхлебнула чай, зеленый и нежно пахнущий, и всмотрелась в огонь. Здесь действительно сладко пахло древесным дымом и чайки кричали в высоком сером небе. – Я сегодня ходила в здание сената, – сказала Дея, – проверить, как там студенты. Власти отключили им отопление, – она покачала головой: – Это варварство. Я принесла им пару одеял. Они просят больше. – Они должны выйти, – угрюмо сказала Кейт. – Да? – удивилась Дея. – Это еще почему? – Что они собираются изменить? Что вообще можно изменить? Дея пристально на нее посмотрела, и у Кейт снова появилось тревожное чувство, что она читает ее, как книгу. – Ты же знаешь, как это бывает, – пожала плечами она, – молодые люди становятся старше и чаще идут на компромисс. Вот что происходит. Мы прекращаем бороться. Мы капитулируем. Мы становимся частью проблемы. – Правильно, – ответила Дея. – Голосование окончено. Тори победили. Если студентам холодно, они должны пойти домой, увидеть родителей, согреться. Ты так не думаешь? – Нет, – ответила Дея. – Я не уверена, что так думаю. Кстати, я не уверена, что и ты думаешь именно так. Она подошла к куче, взяла охапку ежевики и скормила ее огню, глядя на Кейт сквозь пламя. – Значит, ты пошла на компромисс? – сказала Дея. – Поэтому ты так говоришь? – Смотри, – Кейт подняла рукав, показывая свою татуировку. – Это было сделано в знак обещания, и я его нарушила. Это все, что тебе нужно знать. Дея присела на корточки и стала тыкать палкой в огонь, переворачивать большие бревна и сгребать горящие угли. – Я ценю поэтичность этого жеста, – тихо сказала она, – но думаю, что тебе, возможно, придется придумать более сильный аргумент, чтобы выиграть этот спор. Она встала, обтерла руки об комбинезон, подошла к Кейт и присела рядом: – Я хотела сказать тебе, что у меня есть работа, там в университете. Вакансия временная, подмена сотрудника в декретном отпуске, но я подумала о тебе. – Что за работа?