– Знаю. Ты бы разбогатела. Она засобиралась в зал, куда уже стекались толпы людей, возвращавшихся с антракта. – Нам пора. – Ты не будешь возражать, если… – замялась Ханна. – Если я не пойду в зал. Я и вправду устала. Ханне вдруг не захотелось идти туда, где было много людей. Ей хотелось вернуться домой, чтобы не пролить ни капли зарождающейся жизни. Лисса сделала последнюю короткую затяжку и выбросила сигарету. – Конечно, – сказала она, быстро ее обнимая. – Береги себя, Ханна. Ханна поднялась к мосту Ватерлоо и стала ждать свой автобус. Размышляя о быстротекущих водах Темзы под ногами, она мысленно представляла себе маршрут через Вапинг, старые доки и дальше. Дальше Темза встречалась с Северным морем, и в этом месте бурно объединялись потоки пресной и соленой воды. * * * В течение нескольких дней у Ханны росла необъяснимая внутренняя уверенность в успехе. Эта тяга внизу живота намекала, что точки света внутри нее пустили корни. Ее грудь стала тяжелее, она стала замечать, что округляется. – Кажется, началось, – призналась она Нэйтану за завтраком утром восьмого дня после имплантации. Он погладил ее ладонь и улыбнулся одними губами. – Что? – спросила Ханна. – О чем ты думаешь? – Ни о чем, просто не хочу заранее радоваться. – Неужели? Почему ты думаешь о неудаче? – Ханна, пожалуйста. – Говорю тебе! – она схватила его за руку. – Я это чувствую. Это уже происходит, я знаю! На десятый день на работе после обеда она пошла в туалет и обнаружила на белье след крови. Крошечный, но все же. Она от волнения уперлась руками в стенку туалетной кабинки и снова села. Отвела взгляд и посмотрела вновь. Ей хотелось кричать, и она заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. «Это еще ни о чем не говорит. Это нормально». Она возвратилась к компьютеру и набрала в строке поиска «Кровь после ЭКО». Поиск привел ее на женские форумы, где она прочитала, что немного крови может быть хорошим знаком. Если ее немного, это кровотечение после подсадки эмбрионов. Значит, она права! Значит, эти близнецы-светлячки уже укоренились внутри нее! Больше до конца дня в туалет она не ходила. Ханна не хотела видеть, усилилось ли кровотечение. Все сработало. Это ничего не значит. Ничего не значит. По дороге домой в метро каждый толчок вагона заставлял ее вздрагивать, а глубоко в животе она ощущала боль, эмбрионы отторгались ее маткой. К тому времени, когда она добралась до дома, она больше не могла сдерживаться. Ее трусики были пропитаны кровью. Все кончено. Когда Нэйтан вернулся с работы, она лежала, свернувшись калачиком на кровати. – Привет, – сказал он, целуя ее. – У меня пошла кровь, – ответила она. – Что? О боже. Мне очень жаль, Ханна, – сказал Нэйт, в его голосе не было удивления. – Тебе жаль? – уточнила она глухим и чужим голосом. – Кого? Меня? Себя? Нашего ребенка? Которого не существует? – Всего, но больше всего тебя. Нэйт прилег рядом и прижался к ее спине, обнимая за талию. – Сколько ты уже здесь лежишь? – спросил он. – Уже час или два. – Ты замерзла, – сказал он, прижимая ее к себе. Ханна поняла, что он был прав. Ее руки были холодными, а она этого не чувствовала. – Ох, Ханна, – Нэйт оперся щекой о ее плечо. – Любовь моя. Все следующее утро она просидела, сгорбившись за компьютером, пока Нэйтан досматривал утренние сны. – Чем занимаешься? – спросил он, входя в комнату и целуя ее в макушку. – Я нашла новую клинику. Она на Харли-стрит. Она почувствовала, как пальцы Нэйтана сжимают ее плечи. – Ханна… – Ну пожалуйста, – попросила она. – Просто взгляни. – Нет, – ответил он, отходя к окну. – Ну, Нэйтан… – Нет, Ханна. Ты же обещала. – Вовсе нет, ничего я не обещала. – Ты сказала, что этот раз будет последним. – Этот врач лучший. Он… – Ханна. Я не буду это слушать. – Почему? – спросила она, сжимая кулаки. – Почему? – Ханна? Ты просто не можешь… Позволь мне… Можно я тебя обниму? Пожалуйста. – Почему? Почему ты хочешь обнять меня? – Боже, Хан. Ну как ты думаешь, почему? – Я пойду, – решительно заявила Ханна. – Я уже договорилась о встрече, и я плачу. Пойдем со мной. Пожалуйста. Просто пойдем со мной. Компас 1986–1992 годы Ханна и Кейт, еще не будучи знакомыми, уже относились друг к другу настороженно. О существовании друг друга они знали только потому, что в прошлом году были первым и вторым лучшим учеником школы, а о таких вещах обычно говорят. Хотя шел уже второй год обучения, у них пока не было общих занятий. И вот они оказались в одном классе на уроке английской литературы у мисс Райли. Им было по двенадцать лет. У мисс Райли были длинные вьющиеся волосы и очки, как у Су Поллард [15] из «Хай-де-Хай». Она пустила по кругу стихотворение Томаса Харди. – Кто хочет прочесть стихи вслух? – она оглядывала лица учеников. Сидели они в одной из старых аудиторий в здании, построенном вскоре после войны. Ханна и Кейт в тот первый день не подняли рук. Они следили друг за другом, как снайперы, ожидая, когда другой сделает первый ход. Когда стихотворение было прочитано вслух кем-то другим, прочитано плохо и с запинками, мисс Райли еще раз оглядела аудиторию. – Давайте сразу, без подготовки. Кейт, ты можешь сказать мне, о чем это стихотворение? Ханна посмотрела на Кейт – девушку, которая на экзамене по английскому языку набрала 97 %, на целых 5 % больше, чем у нее. «А ведь она совсем некрасивая», – подумала Ханна.