– Почему же? – пожал плечами Чарльз. – Сейчас это модно. Хотя можем поискать клад. Ну-ну, не ворчите! Будет весело. Джинто, покажи все гостям, я скоро буду. Мисс Райт, можно вас на минутку? Гости, тихо переговариваясь, нехотя отправились в сад. Меня Чарльз увлек в библиотеку. – Этан просил меня вас увезти, – сообщил он без обиняков. – Я хочу знать, что вы сами об этом думаете? Я прошлась вдоль полок, касаясь переплетов кончиками пальцев. Повернулась к нему. – Думаю, это плохая идея. Вы ведь меня потом не отпустите, правда? Лицо Чарльза, при тусклом свете торшера походившее на деревянную маску, дрогнуло. – Правда. Я, конечно, уважаю честную игру – ее принято уважать. Но не уверен, что сам на нее способен. Я хочу, чтобы вы уехали со мной. Но не как невеста Этана, а как женщина, которую я люблю. Я сказала то, что принято говорить в таких случаях: – Спасибо, Чарльз. Вы мой очень дорогой друг, но… Он в два шага преодолел расстояние между нами. – Не надо, Мэри. Я был бы последним идиотом, если бы стал умолять, но я чертовски к этому близок. Я не хочу быть вашим другом. Мне нужно все – или ничего. Какая яростная, какая пылкая натура! Жаль. Я покачала головой. – Вы увлеклись мной, это скоро пройдет. У вас будет титул, богатство, власть… сотни прекрасных одалисок. Он криво улыбнулся. – Думаете, меня это утешит? – Со временем – да. Чарльз помолчал, глядя в окно. – Только не присылайте мне приглашения на свадьбу. Я не настолько великодушен. – Чарльз… – Что, моя дорогая? Вам было бы легче, если бы все это оказалось игрой? Тогда можете считать именно так. А я не намерен притворяться. – Перестаньте, – поморщилась я. – Вас ведь подослал инспектор, я сразу догадалась. Он хотел, чтобы вы за мной присматривали. Глаза Чарльза были темны, словно кожа его камердинера-нубийца. Он закурил, и комнату заволокли клубы табачного дыма. – Старина Этан. Да, поначалу это была его идея, а потом мы оба в вас влюбились. Смешно. Никогда не думал, что мы станем соперниками. Знаете, ему никогда не везло с девушками. Зато если уж повезло, так по-крупному! Темноту гостиной совсем чуть-чуть разбавляли фонари за окном. На низкой оттоманке в углу виднелась фигура, укрытая пледом. Дверь тихонько скрипнула, и человек в коридоре замер. Услышит? Поднимет шум? Но леди Присцилла на диване не пошевелилась. Крадучись, на цыпочках, он вошел. Приблизился к дивану, замирая после каждого шага. Больная по-прежнему крепко спала. Огляделся. Со стен скалились дикарские маски, предметы культа, в тусклом свете поблескивали топорики и ножи. Человек покачал головой и… На голову спящей опустился тяжелый цветочный горшок. Ни крика, ни стона. Что-то не так!.. Зато внезапно загорелся свет, заставив убийцу судорожно вздохнуть и близоруко заморгать. На диване перед ним лежала грубо скрученная из одеял и шарфов кукла, усыпанная землей из горшка. Фикус валялся на полу. – Мистер Миллер, вы арестованы! – громко заявил инспектор, выступая из ниши. – За убийство… Договорить он не успел. Викарий подпрыгнул, взвизгнул, как поросенок, и слепо бросился к окну. Выскочившего ему наперерез констебля Догсли он просто снес. Такой прыти тот не ожидал. В саду послышались торопливые шаги, а после – тихий скрип велосипеда. Констебль Догсли поднялся с пола – кажется, невредим – и выглянул из окна. – Ушел! – с досадой констатировал он, увидев яростно крутящую педали круглую фигуру. – Простите, сэр. – Ничего. – Инспектор похлопал его по плечу. – Ему некуда бежать. Думаю, мы найдем его в церкви. Но он ошибся. Викария нашли на кухне пасторского дома. В руке у него был пузырек из-под «пыльцы фэйри», в мертвых глазах застыла боль. На столе – записка. – Он прятал «пыльцу» в велосипеде, сэр! – доложил констебль, шмыгнув носом. Инспектор рассеянно кивнул и развернул записку. Пробежал глазами, хмыкнул и прочитал снова, теперь вслух и с выражением: – «В ослеплении, в гордыне своей я осмелился тяжко согрешить. Я уподобился Каину и преступил первую заповедь. Теперь моя душа вечно будет гореть в аду, я содрогаюсь и плачу при мысли об этом. Господь свидетель, нет мне прощения ни по законам божеским, ни по законам человеческим. Я лишь хочу, чтобы тень подозрения больше не пятнала невиновных. Простите. P.S. Похороните меня в саду, под душистым горошком». Эпилог Лайнер стоял в порту. Неделю назад мы пересекли экватор, и некоторые пассажиры до сих пор это праздновали. Другие же отправились на берег – размять ноги и развеяться. Я избегала общего веселья. Стояла у борта на прогулочной палубе и смотрела на темную воду. Визгливо кричали чайки, запах мокрой древесины, кожи и водорослей шибал в нос. – Мисс Люси Райт? – окликнул меня помощник капитана. – Вам телеграмма. Она состояла всего из трех слов: «Возвращайся. Люблю. Э.». Я засмеялась, глядя в ярко-голубое небо. В руке трепетал листок телеграммы. Хотелось кричать и плакать, хотелось прыгнуть за борт и помчаться по волнам. Остатки здравого смысла побудили меня спросить: – Не подскажете, как мне купить обратный билет? Помощник капитана не выразил ни малейшего удивления. Должно быть, ему не привыкать к сумасбродным дамочкам. – В Альбион? Я лишь кивнула. Обратно. К Этану, Роуз, леди Присцилле – ко всем, кто меня любит и ждет. А также к вечному дождю, пятичасовому чаю, душистому горошку… И даже – черт с ней! – пусть будет овсянка. Запорожье Июнь – сентябрь 2021 г.