В коридоре загрохотали шаги, дверь распахнулась без стука. – Мисс Роуз Карпентер? – спросил крепкий рыжеволосый мужчина. Щеку его пересекал шрам, а выступающие зубы делали его похожим на кролика. За спиной у него возвышались дюжие констебли. Роуз, храбрясь, поднялась им навстречу. – Это я. – Суперинтендант Оггилви. Вы арестованы по подозрению в убийстве леди Хэлкетт-Хьюз. У меня есть ордер на ваш арест. Стальные браслеты на тонких запястьях Роуз смотрелись почти украшением. Узор из полудрагоценных камней был даже красив – если не знать, что он запирает магию. Роуз увели, а я сидела, оцепенев. Чувствовать себя беспомощной было донельзя противно и унизительно. Хотелось зарыдать, хотелось бежать вслед, хотелось… Лучше бы арестовали меня! Сомнительное зелье, выданное мне сердобольной кухаркой, оказалось на удивление действенным. Я проспала всего два часа, зато без сновидений, и проснулась отдохнувшей. Панические мысли отступили, я больше не чувствовала себя угодившим в капкан зверем. Нельзя расклеиваться. Каждый час, пока не нашли настоящего убийцу, – это час Роуз в застенках. Так что хватит заламывать руки, пора действовать. И первым делом – нанять адвоката. Загляну к Чарльзу Гилмору, надеюсь, он подскажет, к кому обратиться. Я привела себя в порядок и переоделась в новое платье. Хорошенькой женщине охотней пойдут навстречу, чем унылой старой деве. Легкомысленный шифон смотрелся несколько неуместно, но темно-синие перчатки и шаль поправили дело. Осталось поправить перед зеркалом шляпку, и можно идти. Констебль, тихо дремавший на крыльце, при виде меня встрепенулся и вскочил на ноги. – Куда вы, мисс? Я могла бы ответить, что у нас свободная страна, но не стала. Он не виноват, что все так сложилось. – Немного пройдусь. – Я с вами! – с готовностью объявил он и веско кивнул, отчего шлем сполз ему на нос. Констебль с досадой его поправил. – Разве вы не на посту? – усомнилась я. – Инспектор приказал охранять вас! – отрапортовал Догсли, браво тараща глаза. – Вдруг это все-таки было покушение? Понятно. Этан нашел повод за мной присматривать. – Что же, – вздохнула я. – Тогда пойдемте, констебль. Будь я в здравом уме, никогда не пошла бы пешком. Можно ведь было одолжить у леди Присциллы авто! Каждый встречный глазел на меня так, что сразу было ясно: слухи разлетелись быстрее чумы. Я стоически переносила любопытные взгляды и старалась не ускорять шаг. – Мисс Райт! – окликнул констебль и поравнялся со мной. Надо думать, его присутствие интриговало деревенских жителей еще больше. Им оставалось гадать, кто я: подозреваемая, свидетель или возможная жертва. – Да, констебль? Я с трудом скрыла досаду. Нашел место! Мы как раз проходили мимо почты. Вся компания – миссис Шилдс, миссис Брэнт и мисс Смит – как назло, в сборе. Констебль покосился на любопытствующих леди, передернул плечами и потер кончик носа. – Последняя анонимка пахнет, как та леди, похожая на мышь. Не мог найти цель попроще? Хотя трудно представить более подходящего человека на роль автора анонимных писем. – Нужно доложить инспектору, – сказала я наконец. Мысль об Этане отозвалась тягучей болью за грудиной. Констебль мотнул головой, отчего с нее едва не свалился шлем. – Сначала я должен убедиться. – Не боитесь? – хмыкнула я. В клетку льва я бы вошла с большей охотой. – Это мой долг! – тяжко вздохнул констебль, расправил плечи и шагнул внутрь. Я осталась наблюдать снаружи, благо окна были открыты настежь. – Доброе утро, леди, – вежливо обратился к дамам констебль. Они вразнобой поприветствовали его в ответ. – Вы что-то хотели, констебль? – Миссис Шилдс на правах хозяйки взяла разговор в свои руки. – Да, мэм, – ответил он с неожиданной робостью. Принюхался, переступил с ноги на ногу и выпалил: – Анонимные письма пахнут вашей мазью от радикулита! Как вы это объясните? Он не мог как-то… поизящнее? Сейчас его будут бить, невзирая на форму и звание. Может, позвать на помощь деревенского констебля? Лицо миссис Шилдс пошло пятнами. – Как вы могли подумать?! – вознегодовала почтенная хозяйка почты, чуть не топая ногами от злости. – Заподозрить меня в таком!.. В руке у нее были старинные тяжелые счеты, так что никто не обвинил бы констебля в трусости, когда он попятился. – Мэм, – дрогнувшим голосом выговорил он, – успокойтесь. Полиция обязана расследовать… – Полиция не имеет права совать нос в мои личные дела! – взвизгнула миссис Шилдс, замахиваясь. Тут и шлем не спасет! Кажется, лишь честь мундира не давала констеблю броситься наутек. – Мэм, я ведь только… – Я ничем таким не болею. Слышите меня? Не болею! – Простите, мэм, – капитулировал констебль и почти кубарем вывалился на крыльцо, придерживая шлем. Поле боя осталось за миссис Шилдс. Позорное поражение заставило констебля замкнуться в себе. Дальше мы шли молча. Возле полуразрушенной церкви уже кипела работа, хотя стоило бы дождаться утверждения завещания. Строители возводили леса, выгружали кирпичи и выносили ценности. Вокруг суетился счастливый викарий Миллер. – Осторожнее, осторожнее! – причитал он, то и дело поправляя очки. – Не разбейте чашу, она очень старинная… О, мисс Райт. Вы с племянницей придете на службу в воскресенье? Боюсь, ее опять придется проводить в молельне дома Хьюзов. – Надеюсь, получится прийти, – отозвалась я неопределенно. Очевидно, викарий еще был не в курсе изменившихся обстоятельств. – Как видите, мы уже начали реставрацию. – В голосе викария звучала неприкрытая гордость. – Благодаря леди Хэлкетт-Хьюз, упокой, Господи, ее душу. По круглому жизнерадостному лицу викария скользнула тень. – Так странно, – заметила я, – что леди Хэлкетт-Хьюз оставила вам деньги. Говорят, она была ярой противницей реставрации церкви. Викарий замахал руками. – Что вы, что вы! Бедная леди просто считала, что у прихода есть более неотложные нужды. Деревенская школа, например. Или помощь старикам.