– Поверь своей старой тетушке. – Я похлопала ее по локтю. – Я вполне способна осадить Джоунса. – Даже не сомневаюсь. – Племянница порывисто обняла меня и крепко прижалась к моей груди. – Мне так тебя не хватало, тетя! Я ужасно соскучилась. И совсем ты не старая. – Ну-ну. – Я погладила ее по спине, обтянутой темно-синим строгим платьем. – Роуз, дорогая, ты преувеличиваешь. Как ты могла по мне скучать? В последний раз мы виделись на твоих крестинах, и ты вряд ли это помнишь. Она помотала головой. – Зато последние три года мы постоянно переписывались. Тетя Мэри, ты для меня ближе всех на свете! – Даже ближе твоего молодого человека? – спросила я лукаво. – Ну-ну, не смущайся. Это ведь прекрасно. – Да, но… – Роуз отстранилась и вытерла глаза. – Что – но? Ответить она не успела. Из дома выглянула горничная и позвала: – Мисс Карпентер, мисс Райт! Обед через полчаса, мне велели напомнить. – Спасибо, Сисси, – отозвалась Роуз смущенно. – Тетя, позже поговорим, хорошо? Позже нам поговорить не удалось. Вечером в Дорсвуде разыгралась гроза, а с нею – и ужасная мигрень у леди Присциллы. Роуз просидела у ее постели всю ночь, то давая микстуры, то протирая виски пациентки ароматной водой с уксусом. К утру она сама валилась с ног, и леди Присцилла, которой наконец стало лучше, отослала Роуз отдыхать. Я позавтракала в одиночестве, а после вышла в мокрый после ночного дождя сад. Дорожки блестели, словно покрытые лаком. С деревьев срывались холодные капли. Анютины глазки поникли, пришибленные ливнем, а пионы склонили бутоны до самой земли. Садовник возился с молодыми бальзаминами, которые бурей повалило набок. – Доброе утро, мистер Джоунс! – крикнула я. Мокрый газон хлюпал под ногами. Следовало бы купить калоши, но кто знал, что они понадобятся? – Мисс Райт! – Садовник поднял голову и просиял так, что я сразу заподозрила неладное. – Смотрите, какая напасть! И сунул мне под нос лист хосты с десятком слизней. – Что прикажете с этим делать? – Мистер Джоунс преданно таращил глаза, но злорадные нотки в голосе его выдавали. Должно быть, приличной леди от такой мерзости полагалось завизжать или повалиться в обморок. После чего, конечно, немедленно уехать. – Мистер Джоунс, это же… – Вам плохо, мисс? Не на ту напал. – …великолепно! – закончила я твердо. – Они очень полезны, вы знали? Конечно, если слизней становится слишком много, они могут нанести вред. Но тогда достаточно обработать сад специальным зельем, я знаю хорошее. Он замотал головой. – Зелий хозяйка не признает. Мешают, говорит. Да и вообще… У нас тут так не принято! Я вздохнула про себя. Так было бы проще, но что поделать? А с «вообще» тем более не поспоришь. В глубинке до сих пор к зельям относятся с большим предубеждением. – Тогда можно рассыпать порошок корицы, истолченную яичную скорлупу и чуть-чуть медного купороса. Годится также уксус или соль, но их нужно применять с осторожностью. Если, конечно, вы не предпочитаете пивные ловушки. – Пивные ловушки? – переспросил он тупо. – Ну да. Следует закопать в саду банки, в которые налить немного пива. Слизни залезут туда, привлеченные запахом, и… – И? – переспросил он завороженно. – Не смогут выбраться обратно! – закончила я с торжеством. Садовник схватился за сердце. – Доброе пиво? Слизням? Мисс, да как можно-то?! – Ну-ну, Джоунс, не нужно так волноваться. – Я по-дружески похлопала его по руке. – Не думаю, что слизни так уж хорошо разбираются в пиве. Так что вы можете налить им какого-нибудь похуже. – Н-н-нет уж, мисс, – мотнул головой Джоунс, все еще красный от негодования. – Это же надо придумать – пиво! Я лучше по старинке, горчицей обойдусь. – Как угодно, – ответила я, пряча улыбку. – Если вам требуется лишь отпугнуть слизней, это и впрямь один из лучших способов. А вот если вы хотите их поймать, то я советую все-таки пиво. – Поймать? – не понял садовник. – Зачем, мисс? – В Чайне, например, – сказала я наставительно, – их очень уважают. Правда, больше морские виды. – Их что же, едят?! – позеленел бедный мистер Джоунс. Как там в Писании? Кто роет другому яму, тот сам в нее попадет? Отец любил это повторять. – Едят тоже, – согласилась я. – Не вижу принципиального отличия от улиток, которых так любят франки. – Так то ж франки! Простите, мисс. Добрый альбионец такую гадость в рот не возьмет. – Слизней очень ценят в медицине как укрепляющее и тонизирующее средство. – Я понизила голос и доверительно склонилась к садовнику. – Особенно джентльмены. Для настоек, мазей… по мужской части. Вы ведь понимаете? Мистер Джоунс выпучил глаза, выдавил придушенно: – Простите, мисс. Бросил лист на землю и с наслаждением раздавил слизней сапогом. Только три для спустя Джоунс опомнился настолько, чтобы вновь попытаться выкурить меня из «Ив». В этот раз он не делал скидку на женскую чувствительность, а сразу зашел с козырей. – Как чудесно у тебя пахнет! – заметила Роуз, заглянув в мою комнату по какой-то мелкой надобности. – Еще бы, – хмыкнула я. – Мистер Джоунс расстарался. Взгляни-ка. Я отдернула кружевную занавеску. На клумбе под окном бурно цвели и благоухали алиссум, резеда и маттиола. Последняя, правда, пахла только вечерами. – Ой, – всполошилась Роуз. – Сколько пчел! Закрывай скорей. Я захлопнула окно и сказала весело: – Надо поблагодарить мистера Джоунса за дивный запах, как думаешь? И заодно намекнуть ему, что я не боюсь пчел. Они меня не кусают. Чистая правда. Пчелы, комары и прочий гнус меня избегали. В тропиках это очень пригодилось. Роуз широко распахнула глаза и прыснула. – Тетя Мэри! – Что, дорогая? – Я улыбнулась. – Интересно, что будет следующим? Следующей была компостная куча в саду неподалеку от моей комнаты. С этим справилась кухарка, которая тотчас принялась распекать садовника за вонючую яму рядом с домом. Чего доброго, крысы заведутся! – Мистер Джоунс, я вас не узнаю! – выговаривала она. – Вы как будто ума лишились. Чем вам, скажите пожалуйста, так досадила мисс Райт? Такая приятная леди! Садовник угрюмо молчал, комкая в руках грубые рукавицы. Выглядел он каким-то скособоченным, морщился, словно от боли, и потирал поясницу. Я постояла с минуту и тихонько прокралась в свою комнату. Вернулась как раз к окончанию воспитательной беседы. – Возьмите, мистер Джоунс. – Я протянула ему пузырек. – Это настойка с перцем и чабрецом, натирайте больное место перед сном. Я встретилась взглядом с его мутными от боли глазами. Ваш ход, мистер Джоунс. Примете руку дружбы? – Спасибо, мисс Райт, – пробурчал он, пряча взгляд, и добавил с натугой: – Я… очень ценю, вот.