– У вас были долги, мистер Хьюз. И, как вы сами признали, на этой почве у вас возникла ссора. – Хотите сказать, что я укокошил старушку-мать ради наследства? – развязным тоном спросил Родерик после паузы. – Ерунда. Я ведь ее единственный сын. Она бы подулась немного и заплатила. Так всегда бывало. – Вы можете быть свободны, мистер Хьюз. – Инспектор помолчал и уточнил с нажимом: – Пока свободны. Родерик хмыкнул, затушил окурок и, насвистывая, вышел из комнаты. Я обняла Роуз за дрожащие плечи и повела к инспектору. – Вот же… – Он выдохнул и потер лоб. – Простите, мисс Карпентер, что вам пришлось это услышать. – Спасибо, инспектор, – дрожащим голосом выговорила Роуз. – Я… рада, что это услышала. Прошу меня извинить. Вырвала руку и выбежала прочь. – Дорогая! – Я дернулась ей вслед, но инспектор взял меня за локоть. Пальцы у него были жесткими, зато голос звучал мягко: – Оставьте, ей нужно это пережить. Я сожалею. – Спасибо. Я прикрыла глаза. Бедная, бедная Роуз. Роуз заперлась у себя. Вечером ко мне постучалась встревоженная горничная. – Прошу прощения, мисс. Я принесла обед для мисс Карпентер, но она не открывает. Я молча отстранила горничную и побарабанила в соседнюю дверь. – Роуз, с тобой все в порядке? Отвечай, иначе я принесу запасной ключ! Это подействовало. – Со мной все хорошо, тетя Мэри. – Голос Роуз был слабым, но вполне отчетливым. – Я просто хочу побыть одна. – Тебе нужно поесть. – Я не хочу, – так же слабо и безразлично ответила она. – Роуз, нужно поесть, – сказала я, выделяя каждое слово. Тихий вздох. – Хорошо. Дверь распахнулась, и я жадно всмотрелась в ее лицо. Немного осунулась, глаза заплаканные, но и только. – Со мной все в порядке, – отрывисто сказала она. – Прости, я хочу побыть одна. Забрала поднос и захлопнула дверь. Я оглянулась на горничную. Надеюсь, она не станет болтать? Роуз и так придется нелегко. – Я никому не скажу, мисс. – Она шмыгнула носом и заявила с непонятным ожесточением: – Я вообще с ними не разговариваю. Они все, все рады, что хозяйки больше нет! Закрыла лицо руками и горько разрыдалась. Мгновение я помедлила, потом обняла ее за плечи. – Хватит плакать… как тебя зовут? Она была старше меня на добрый десяток лет. Но я – почти леди, а она – служанка. Как ни крути, сословные различия все еще кое-что значат. – Лиззи. – Она шмыгнула носом. – Лиззи Боггарт, мисс. Я личная горничная… была горничной хозяйки. – Ее простоватое лицо некрасиво скривилось. Вот-вот опять разрыдается. – А что до того, что леди хотела сменить меня на другую горничную, – ну, чтоб волосы умела по-модному укладывать и все такое, так это неправда! Леди бы никогда так не поступила. Она прижала мокрый насквозь платок к носу. – Вот что, Лиззи. – Я говорила ласково, как с больным ребенком. – Принеси мне обед, будь добра. И чтобы побольше чаю со сладостями. Ты меня поняла? – Да, мисс. – Не улыбка – тень ее мелькнула на заплаканном лице. – Я все поняла. Лиззи оказалась расторопной. Четверть часа спустя мы пили чай и уплетали пирожные. Поначалу она оглядывалась на запертую дверь, после осмелела. И взахлеб рассказывала о хозяйке, а мне этого и надо было. – Не ладили? Да что вы такое говорите, мисс! – Лиззи была так возмущена, что даже отложила пирожное. – Да у нее с хозяином прямо второй медовый месяц был! Бедная леди сама мне говорила… И душераздирающе всхлипнула. Глаза у Лиззи были на мокром месте. Она оплакивала свою не очень-то добрую госпожу так искренне! Поневоле закрадывалась мысль, что даже в спесивой леди ХХХ можно было отыскать что-то хорошее. Преданность слуг дорогого стоит. Впрочем, Лиззи могла быть сентиментальна по натуре, да и положение личной горничной ей наверняка терять не хотелось. – А я слышала другое, – произнесла я с тщательно выверенным недоверием. – Вранье! – припечатала она. – Плюньте тому в глаза, кто такие россказни плетет. Я в семье тридцать лет служу. Кому знать, как не мне? Бедная леди часто со мной вроде как болтала. Ей и поговорить-то по душам было не с кем. Все вокруг ей завидовали. – Неужели? – вставила я для поддержания разговора. – Да-да! – закивала Лиззи. Было ей под пятьдесят, но маленькое личико, светлые волосы, вздернутый нос и распахнутые словно в удивлении глаза очень ее молодили. – Отец леди, покойный барон, души в ней не чаял. Оставил ей, бедняжке, все свое состояние. А другим родственникам – фигу с маслом! – Неужели? – повторила я. – Точно вам говорю! Они-то надеялись, что после смерти старого барона титул и поместье достанутся им. – Она вдруг хихикнула и покачала головой. – Но к тому времени у нашей леди уже мистер Родерик родился, и его светлость выхлопотал, чтобы титул перешел ему. Хоть и по женской линии, зато прямой потомок. И то дело, там родственники – седьмая вода на киселе. Глаза у нее блестели, на губе прилипла крошка шоколада. – Быть может, они с леди Хэлкетт-Хьюз переписывались? – заинтересовалась я. В детстве я любила собирать грибы. И с тех пор твердо усвоила: хочешь что-то найти – смотри в оба и вороши любую кучу листьев. – Ни словечка! – Лиззи торжественно потрясла пальцем. – Ни единого словечка за все годы, что я тут работаю. Вроде как старый барон с ними знался, еще когда его бедная жена в родах померла. Он-то жениться второй раз так и не собрался, да и в годах уже был. Вот и присматривался. Из детишек у него одна наша леди была, упокой, Господи, ее душу. Горничная всхлипнула. Я с нежностью посмотрела на свой бесценный источник информации и погладила по круглому плечу. – Хватит убиваться. – Да как хватит? – Лицо Лиззи некрасиво сморщилось. – Когда бедная моя леди… Она так радовалась, что муж взялся за ум! – И все-таки не верится мне, что полковник Хьюз вдруг переменился. Может, леди… ну, выдавала желаемое за действительное? – Да что вы! Лорд стал таким внимательным, все старался жене угодить, подарками ее завалил и даже брился два раза в день. Что-то мне подсказывало, что дело нечисто. Не похож полковник Хьюз на безутешного вдовца. И вообще, мужчины начинают задабривать жен, когда чувствуют себя виноватыми. Вопрос, в чем провинился полковник Хьюз? Ночью я долго лежала без сна. Кто же все-таки убил леди ХХХ? Не Роуз, она на такое попросту не способна. Родерик Хьюз? Что, если его размолвка с матерью была не такой пустяковой, как он легкомысленно заявил? Что, если она угрожала лишить его наследства? Деньги всегда были и будут первым мотивом преступления. Второй – страсть. Полковником Хьюзом, похоже, движет именно она. Не зря он вдруг сильно переменился. Любовь к жене? Не смешите! В таком возрасте мужчины склонны поглядывать на сторону. Зачем ему старая и скучная жена? Значит, интрижка, которая могла бы привести к позорному разводу. Или, напротив, полковник Хьюз желал разрыва, а леди ХХХ отказала наотрез? Нет, в таком случае он вел бы себя совсем, совсем иначе. Значит, страсть и страх разоблачения. Возможно, вкупе с теми же меркантильными интересами. Леди Присцилла? Смешно. Яд – это вполне в духе старой ведьмы, но ведь не такой яд! И никаких причин для убийства. Отбрасываем. Профессора Фаулера и Леону Фаулер исключаем. У них не было ни возможности, ни – во всяком случае, на первый взгляд, – мотива. А жаль, потому что как раз у них вполне могла иметься «пыльца фэйри». В Альбион ее привозят из колоний. Викарий и его тихая сестра? Ума не приложу, чем им могла помешать леди ХХХ. Чарльз Гилмор? Этот бы скорее поквитался с полковником Хьюзом, который поносил Хиндустан и его народ. Сибил Бредфорд? Я вспомнила ее злорадный взгляд и насмешливые советы. Пожалуй, эта могла бы. И слушок пустить, и яду сыпануть заклятой подруге, подвернись такая возможность. Мотив? Пока неясен, хотя… Уже в полусне я, кажется, что-то поняла. Встрепенулась, подумала: «Надо не забыть!» – и тут же забыла…