Но и средств оказавшихся в моём распоряжении вполне достаточно, чтобы при случае вложиться в какое-нибудь предприятие. Хотя конечно от амулетов желательно избавиться. В случае необходимости получить доступ к деньгам на счёте я смогу находясь за тысячи вёрст. А вот к камням в ячейке, уже не получится. Таскать же их с собой, глупо. Значит, придётся навестить другие лавки. — Я согласен на переоформление кредита, Мартьян Ярославович. — И ещё, Фёдор Максимович, предлагаю выкупить у вас ваши амулеты под обязательство внести деньги на ваш счёт в течении месяца. — Хм. За оставшиеся два бриллианта и топазы там получится серьёзная сумма, порядка семидесяти тысяч. — Отсрочка в месяц, или возврат амулетов с компенсацией по сто рублей за каждый, — тут же дополнил он своё предложение. — А что вы скажете, если я захочу приобрести у вас «Зарядник» на сотню карат. Найдётся у вас такой товар? — Топаз в сто шесть целых и четыре десятых карата, на сумму восемьдесят четыре тысячи восемьсот рублей, — утвердительно кивнул купец, с трудом сдерживая удовлетворение. — Отлично, — выкладывая на стеклянный прилавок малахитовую шкатулку с амулетами, произнёс я. Ещё три с половиной тысячи я потратил на покупку комплекта из четырех двухкаратных «Разговорников». В принципе, мне хватило бы и трёх, но меньше не было. Так что, получилось на вырост. Дорого, не без того, но связь того стоит. По совокупности сделки Абрамову оставалось перевести мне на счёт пятьдесят семь тысяч двадцать три рубля, семьдесят пять копеек. Как по мне, так удачный день! Покончив с переоформлением кредита, и пополнением счёта, я прошёлся по заказам, и оплатил их доставку домой. Пора заняться переснаряжением патронов. Впрочем, я это поручу Гавриле. Пусть трудится. Всё снарядить ему конечно не успеть, но сколько-то изготовит, а там заберём с собой, изыщем время, и закончим. После обеда направился в царское присутствие, каковые представляли трон и имелись во всех стольных городах. Там я уплатил единый налог, и получил грамоту купца третьей гильдии. Не обычную, а особую, позволяющую только один род деятельности, подзарядку амулетов Силой. Как уже говорилось амулетные лавки тяготеют к стольным градам, с источниками Силы. Но амулетами пользуются повсюду, и каждый раз кататься за подзарядкой в княжеские столицы весьма проблематично. Потому появилась особая каста купцов, предоставлявших именно эту услугу. Этим можно было заниматься параллельно основному занятию, потому как пусть услуга и востребованная, тем не менее, в очереди желающие не стоят. Княжья грамота стоила дешевле, но позволяла покупать Силу по льготной цене только в конкретном месте. Царская, обходилась значительно дороже, но теперь уже можно было напитывать «Зарядники» по всему русскому царству. Что меня устраивало куда больше. * * * Настя осмотрела жилую комнату флигеля, не забыла ли чего. Взгляд задержался на половице под которой она устроила тайник, сложив туда дневники учителя. Для неё они представляли значительную ценность. Изучая их, а не машинально копируя в спешном порядке, она могла серьёзно продвинуться в собственном развитии следуя не по целине, а торной дорогой, избегая ошибок допущенных её наставником, шаг за шагом познавая природу Силы. Несмотря на то, что одарённые создали свою гильдию целителей, противоречий меж ними куда больше, чем общего. Они вынуждены кое-чем делиться, дабы и самим иметь доступ к чужим наработкам. Однако, при этом куда больше скрывают, чем делают достоянием остальных. Как результат, познание природы Силы продвигается медленно, как ползущая улитка. Быть может кто-то из целителей долгожителей и продвинулся в этом плане много дальше остальных, но говорить об этом не спешит. Увлёкшись Силой, они вовсе не лишены тщеславия, и понимая, что их век когда-нибудь закончится, стремятся обзавестись учениками. Они помогают им на пути развития, а затем передают свои знания, опыт, и наконец делают их своими наследниками и продолжателями своего дела. Вот только одарённые весьма редко встречаются среди людей. Каких-то двести лет назад, их и вовсе преследовали как слуг сатаны. Конечно одарённый гораздо сильнее обычного человека, даже если тот обзавёлся такими костылями взаимодействия с Силой, как амулеты. Но если убить тебя желает не один, и настроены они решительно, тебе не выстоять, ибо запасы вместилища не бесконечны. Те из одарённых кто возомнил, что может сам править, погибали куда быстрее, прятавшихся по углам, и познававших Силу в тайне. Знать и не думала уступать свою власть, без тени сомнений и жалости уничтожая зарвавшихся адептов Силы. Поэтому они предпочитали сидеть в самых дальних углах, зарабатывая себе на хлеб насущный целительством. Ситуация начала резко меняться с появлением амулетов. Теперь одарённым было, что предложить сильным мира сего, в обмен на безопасность и возможность без опаски заниматься своим делом. Так, при княжеских и боярских дворах появились целители. В распоряжении князя Туровского оказалась технология получения дешёвого алюминия в товарных количествах. Ценность этого металла переоценить сложно. Это многомиллионные доходы! Причём в достаточно бедном Оренбургском великом княжестве, где, по сути, всё держалось на источнике Силы. Новое производство серьёзно увеличило бы доходы в казну княжества. Вне всякого сомнения великий князь Орехов подвинул бы одного из своих князей, завладев этой золотой жилой. Туровский же не желал отдавать своё, а потому задумал отложиться, став удельным князем. Для чего собирался заручиться поддержкой царя. Учитель сделал ставку на победу Туровского. Так как понимал, что тот на этом не успокоится, и набрав с помощью денег силу, постарается занять великокняжеский стол. И опять не без помощи государя. Благо по законам Русского царства право на это он имел, так как по крови являлся дальним потомком Рюриковичей. Интерес её наставника был в получении доступа к источнику Силы. То, к чему стремились все одарённые, но не у всех была такая возможность. А ещё, стоило попытаться завладеть дневниками великокняжеского целителя. Ценность подобных записей для одарённых переоценить невозможно. Однако, всё пошло наперекосяк. У самого Орехова сил может было и не так много, для стремительного подавления восстания, но ему помогли соратники по партии. Царь не поддержал Туровского. Не прошло и месяца, как с восстанием было покончено, а её учитель погиб. Настя прочитала об этом в газетах за день до возвращения Горина. Теперь она осталась одна. И если по её следу уже идут ищейки, то самое лучшее, что она могла придумать, это присоединиться к Фёдору Максимовичу. Тот и сам будет в бегах, а значит всё время настороже, и станет старательно запутывать след. Ей даже делать ничего не нужно, просто находиться рядом. Из дневников учителя она забрала с собой только тот, который ей был необходим на данном этапе для собственного развития. Три последних, которые так и не успела скопировать, и самые важные, она поместила на хранение в банковскую ячейку. Остальным предстояло дожидаться её возвращения в тайнике. Настя подхватила свой чемодан и вышла из флигеля. Заперла дверь, помахала прощаясь Антонине Прохоровне, и легко сбежала с крыльца, к поджидающему их такси. Горин был уже там, Гаврила Степанович, поцеловал жену, обнял дочь, потрепал вихры Витьки, присел и одъбнял сына шести и дочь десяти лет, после чего двинулся к калитке. Каких-то пятнадцать минут, и лакомобиль домчал их до порта, где их уже ожидали представители с грузом и вездесущие грузчики, готовые за скромную плату избавить экипаж от необходимости возиться с погрузкой или разгрузкой. Остаётся только показать куда именно и как размещать груз. Эта почётная обязанность традиционно ложилась на плечи штурмана. Но учитывая её неопытность, за ней в свою очередь присматривал Лужин. При этом вёл себя в высшей степени тактично, указывая на недочёты и поясняя кое-какие тонкости так тихо, чтобы никто из посторонних не слышал. — Спасибо, Гаврила Степанович, — поблагодарила она его, когда груз наконец был закреплён. — Да бросьте, Анастасия Ильинична. Мы же одна команда, как иначе-то. — Ладно. Будет нужда, я вам то же помогу с машинами. — Вот уж чего не надо. С этим я и сам как-нибудь. А то потом переделывать ещё, — Гаврила выставил перед собой руки, в шутливом протесте. — Так я только ключи подавать буду, — тут же нашлась она с ответом, одарив его озорной улыбкой. — А-а, это совсем другое дело. Тогда годится, — с наигранно важным видом качнул он головой, и они рассмеялись — Гаврила Степанович, вы меня просто по имени зовите. Ладно? — Ну тогда и вы меня по батюшке не величайте, а то прямо как и не мне говорите. — Договорились — Настя, вы тут побудьте, а мне отлучиться нужно. Пока Фёдор Максимович отметит документы на вылет, я как раз обернусь. — Бегите конечно. Я поберегу нашего «Альбатроса», — похлопала она по «Коловрату» на бедре. Едва борт-мех ушёл, как она прошла в грузовой салон и вооружившись шилом выковыряла из щели пятикаратный топаз. А там и второй, практически близнец первого, но уже из другой щели. Она их почувствовала сразу, как только пришла к самолёту. Единственно, её уровня познания пока не достаточно, чтобы по одним лишь ощущениям определить какой именно конструкт использован. Этому ей ещё предстоит обучиться. Но проявление Силы она ощущала безошибочно. Если конечно амулеты не укрыты под малахитом. Видела она наличие или отсутствие амулетов на окружающих. Пока не очень далеко, всего-то на расстоянии в десяток шагов. А ещё, могла в некотором роде определить концентрацию силы. К примеру у Гаврилы её было не на один амулет, а у Фёдора Максимовича проявление Силы стало значительно больше прежнего, а значит и амулеты стали мощнее. Настя покатала на ладони два топаза. Огранка передающего «Маяка». Пяти карат, при кратковременной активации, только для корректировки направления и дальности, в зависимости от удаления половинок друг от друга, может хватить от полугода до года. Отложив в сторону один из них, она сжала в ладони оставшийся, и закрыв глаза скользнула в лёгкий транс. Приёмник этого «Маяка» находится в центре города. Поменяла амулеты. На этот раз на противоположной окраине Пскова. То есть, их пометили две разные группы. И если первая охотится за Гориным-Демидовым, то вторая должна идти по её следу. При мысли об этом Настя настороженно оглянулась по сторонам, хотя и находилась в салоне одна. К сожалению, её чутьё пока ещё слабое, и она может прощупывать пространство только в радиусе десятка шагов. Чего не достаточно даже для проверки всего «Альбатроса». Выглянула в дверь, окинув окрестности тревожным взглядом, но ничего подозрительного не обнаружила. Потом успокоила себя тем, что коль скоро к ним подбросили «Маяки», значит нападать в Пскове точно не собираются. Горин говорил, что дядюшка скорее всего выждет какое-то время, пока не уляжется шум. Её сейчас хватать то же пока рано, так как преследователям понадобятся дневники её учителя. В особенности последние три. А значит, она дует на воду. Настя положила камни в свой карман. Лишить их Силы для неё не составляло труда. А тогда уж и связь между половинками пропадёт. Но к чему раньше времени настораживать преследователей. Тем более, что их маршрут им скорее всего известен. Они ведь открыто получали груз. Однако, после она непременно обезвредит амулеты. А там можно будет спилить одну из вершин граней обычным напильником, лишив конструкт целостности. После чего камень продать, получив за каждый из них рублей по триста, не меньше. Глава 3 — Ну наконец-то, — удовлетворённо произнёс Гаврила, едва «Альбатрос» отошёл от причала. — Что, соскучился по полётам? — подмигнул ему я. — Соскучишься тут, — с нескрываемой радостью, ответил борт-мех. — А вы что скажете, Настя? — Мне нравится летать, — задорно произнесла девушка. Вообще-то, чисто технически они уже летали. И не раз. Проверка состояния машин, просто попривыкнуть к новым габаритам. Опять же, нужно было проэкзаменовать нового штурмана. На первый взгляд у неё всё получалось хорошо. Как оно будет на практике, покажет время. Взлетели, и я начал разворот с одновременным набором высоты. Я задал примерное направление, а штурман приступила к расчётам. К моменту когда мы заняли эшелон в тысячу сажен мы уже легли на курс. Этой высоты более чем достаточно, хотя потолок «Альбатроса» три тысячи, а на двух расход топлива наиболее экономичен. Но к чему этот экстрим с дыхательными масками. Сжечь лишнее топливо не так уж и накладно, а вот сидеть в масках приятного мало. Кабина-то у Альбатроса не герметичная. Правда, сквозняков все же не так много, как на том же «Гусе». Впрочем, наверняка оттого, что аэроплан новый. — Море сегодня хорошее, бурное, — произнёс Гаврила. — И что хорошего? Если понадобится аварийная посадка, верная погибель, — удивилась Настя. — Молодо, зелено, — хмыкнул Гаврила. — В такую погоду нас даже если увидит какой разбойник, просто пройдёт мимо. Потому что ни один дирижабль не сможет принять такую махину ни на лётную палубу, ни на крюк. Он тут потому и не предусмотрен. Так что, нас только сажать, или сбивать. Разбойники же не душегубы. Если только им не приплатили за то, чтобы они устроили блокаду. — А, ну да. А я как-то не подумала. К слову, не одна она. Я в эту сторону даже не глядел. Одна из тонкостей жизни вольников. И сколько их мне ещё предстоит узнать. А вот о другом я подумал.