Я взял нужную поправку, с учётом перепада высот, и нажал на спусковой крючок. Дробовик привычно толкнул меня в плечо, а стреловидная пуля практически сразу сразила свою цель. Солдат в сером кителе переломился в поясе, и повалился на площадку юго-восточной башни. Рядом упал его товарищ. А ещё секунду спустя на неё начали один за другим приземляться наши штурмовые двойки. Точно такая же картина происходила и на юго-западной башне. Покончив с этими охранниками, мы извернулись, и начали стремительный спуск к захваченной площадке от которой к южной башне уже бежали двое бойцов. Едва ноги коснулись площадки, как я поскользнулся, но всё же не упал. Бездельники, эти охранники. А ну как сверзятся с верхотуры. Не могут нормально отчистить, так хоть песочком посыпали бы, благо его тут нужно немного. Выдернули тросы из крыльев, стянули и закрепили их встроенными тесёмками. Я повёл плечами от озноба. Оно вроде и не так морозно, и солнышко греет, но в то же время присутствует лёгкий ветерок, да и спуск комфортным не назвать. Февраль, как никак, пусть в этом мире и не так холодно как в прошлых и родном, но всё это относительно. — Пошли, — скомандовал Насте, и первым двинулся к винтовой лестнице. Площадка третьего этажа была пуста. Охранник валялся у стены, решётка ведущая в коридор распахнута. Дальше, в неровном свете газовых фонарей я приметил пару штурмовиков, оказавшихся тут перед нами, и тело убитого надзирателя у дверей одной из камер. Всё это отметилось как-то мимоходом. Пока извлекал и забрасывал на нижнюю площадку лестничной клетки свето-шумовую гранату. Едва грохнул взрыв, как я поспешил вниз, двигаясь при этом насколько стремительно, настолько же и бесшумно. Не стоит расслабляться и топать как слон. На лестничной площадке второго этажа обнаружился охранник, выронивший винтовку, зажмурившийся и зажавший уши. Прилетело ему знатно. Если от осколков и взрывной волны обычной гранаты амулеты ещё защитят, то против свето-шумовой они бесполезны. В смысле, обычная так же оглушит, но эта ещё и на полминуты напрочь лишает зрения. Выстрел! Бедолага откинулся назад и сполз по стене. Я даже мысли не допускал оставлять кого-либо у себя за спиной. Не в бирюльки играю. А то что он тут ни при чём… Надел форму, значит подписался под тем, что готов погибнуть. И вообще, мысли о гуманизме посреди схватки, верный путь к гибели. Все эти метания нужно оставлять на время после боя. И человеческое отношение к пленным в том числе. Разумеется, если они этого заслуживают. Тварей в человеческом обличии я никогда не жалел, хотя и не измывался над ними, чтобы что-то там доказать тому, кого не собирался оставлять в живых. Тем временем Настя сквозь решётку подстрелила надзирателя, успевшего пальнуть в нас из револьвера. Мало того что бесполезно, так ещё и не попал. Чего не сказать о Бирюковой, вогнавшей пулю ему точно в грудь. Зато солдат в южной башне, так же находившийся за решёткой выстрелил точно и я ощутил толчок в плечо. Тут конечно всего полсотни метров, но мне много раз доводилось наблюдать, как мазали и практически в упор, так что, порядок у него с нервами. А вот в плане подготовки, полный швах. Кто же палит вот так, в открытую, встав на колено. Настя не стала разводить канитель, и выстрелила во второй раз, упокоив и его. Судя по кольцам на пальцах убитого мною солдата, экипированы они были вполне на уровне — трехкаратные «Панцирь» с «Кольчугой», и двухкаратные «Лекарь» с «Кошачьим глазом». Слабая защита против моих пуль. Хотя сама экипировка личного состава достойна уважения. Это ведь не личная дружина князя, особые или гвардейские части. А самые обычные солдаты. К слову, у убитых на верхней площадке и третьем этаже я кольца с амулетами не приметил. И вряд ли они ими не были экипированы. Скорее уж, что с бою взято, то свято. Чему я возражать и не подумаю, если только у парней жадность не возобладает над разумом. А вообще молодцы. Ведь до этого никто из них не убивал людей. Но вот случилось, и рука не дрогнула, и о трофеях не забыли. Всё же люди в этом времени иной закваски, да и проведённый отбор что-то да значит. Я так же не стал пренебрегать трофеями и сорвал с пальцев казённые полукольца с топазами. Снял с крюка ключи от решётки и открыл замок. Из камер не доносилось ни звука, хотя я знал точно, что узников тут хватает. Городская тюрьма чуть не под завязку набита. Когда вошли в коридор, я запер за собой решётку передав ключ Насте, которая тут же устремилась к южной башне. Снаружи донеслись звуки злых коротких очередей. Похоже гарнизон пришёл в себя, и солдаты начали выбегать во внутренний двор, вот их пулемётчики и обрабатывают. У нас в отряде их двое, говорю же, что на экипировке и вооружении не экономлю. Я склонился над надзирателем. Сдёрнул с него амулеты, и снял с пояса кольцо с ключами от камер. Подошёл к нужной, и вскрыл глухо лязгнувший замок. — Мария Анатольевна, ты тут? — Заглянув вовнутрь, поинтересовался я. — Лютый? Ты как здесь? — искренне удивилась она. — На выход. Все вопросы потом. Девушка растолкала сокамерников и выскочила в коридор. И тут же удивлённо воззрилась на меня, наблюдая как я запираю камеру, и бросаю ключи на пол. — Но-о… — недоумевающе протянула она. — Я без понятия кто они и за что тут прохлаждаются, — забрасывая добытые амулеты в малахитовую шкатулку, перебил её я. — Не хватало ещё душегубов на свободу выпускать. Держи, — покончив с амулетами, протянул я ей патронташ, дробовик и ладанку с набором амулетов. — Лютый там… — Мария Анатольевна, надела ладанку, взяла бандольеру с ружьём, и в ту сторону, — резко оборвал её я. Вот мне ещё тут в спасителя угнетённых играть. Она может верить во что ей нравится, а я не следователь и не суд. За своих бошки поотрываю, за чужих же пусть другие вписываются. Может Перовой и было, что возразить, но она не проронила ни слова. Только глянула на дверь своей камеры, вздохнула, и побежала в сторону южной башни, откуда уже послышался грохот выстрела ружья Насти. Похоже гости подошли. Быстро они. С учётом того, что с момента начала атаки прошло только четыре минуты, действует охрана достаточно оперативно. Когда мы подошли, то там была другая пара, заходившая с юго-западной башни. Всех четверых погнал наверх перед собой. Сам же пятясь, удерживал лестницу под прицелом. Коснулся горошины за ухом, и приказал. — Рог, уводи свою группу. — Принял, — послышалось в ответ, и тут же к парням, — братцы наверх. Живее. Снизу послышались торопливые шаги и я увидел как на лестнице появился первый солдат. Выстрелил не раздумывая, и свалил первой же пулей. Ну что сказать, противопоставить моим боеприпасам им нечего. Остаётся только погибать. Интересно когда до них дойдёт, что их амулеты бесполезны? Даже у попавших под пулемётный огонь выжить шансы куда выше, чем под ружейным, хотя тот грохот звучит куда весомей. Пока отходили, подстрелил ещё парочку зарвавшихся вояк. А когда оказались наверху, Рог со своей группой уже десантировался, причём весьма удачно достигнув крыши дома напротив, и уже заняв там позицию. Нам оставалось только посыпаться со стен как горох. В смысле, плавно опуститься на мостовую, куда уже подкатил грузовик. Пока запрыгивали в кузов, с крыши дома послышались выстрелы дробовиков. Грозно загрохотали сразу два пулемёта. Со стен ударили винтовки. Не так дружно, как могло бы быть, всё же парни их качественно прижимают. Тут расстояние в полсотни метров, так что бить прицельно даже по незначительной цели размером с голову, никаких проблем. Мне, к слову, прилетело в спину. Не то, чтобы доставило неудобство, но огрести два попадания в столь скоротечной схватке, оно всё же как-то не комильфо. Впрочем, не исключено, что это вообще дурная пуля, а не прицельная. — Трогай, — усаживаясь в кабине рядом с Борщёвым, помощником Курасова, распорядился я. Оно конечно с нами девушки, но во-первых, двоим тут не поместиться. И во-вторых, Насте куда целесообразней находиться именно в кузове, на всякий непредвиденный. Мало ли как оно всё обернётся, а она, что ни говори одарённая, и целитель куда круче амулетов, и защиту дополнительную может выставить. Ага, могут они оказывается и такое, главное чтобы Силы хватило. Так у неё на этот случай парочка рубиновых сотокаратных «Зарядников» имеется. Борщёв без лишних вопросов топнул по педали акселератора, и грузовик пыхнув паром, тронулся с места. Подкатил к ближайшему перекрёстку и повернул вправо. Объехал дома, и покатил по параллельной улице. Группа Рога уже попрыгала на мостовую с обратной стороны дома, и поджидала транспорт, в каковой проворно и погрузилась. Глава 18 Грузовик мчался по улицам Быдгоща распугивая попадавшихся собак, кошек и редких пешеходов, оказавшихся на проезжей части. Пару раз едва не столкнулись с легковыми локомобилями, и однажды с трудом разминулись с грузовиком. Пролётки уходили в сторону едва заслышав грохот подвески, бортов кузова и пугающий звук клаксона. Признаться, я с опасением посматривал на Борщёва, уж больно лихо он нёсся по заснеженным улицам, трижды нас несло юзом, и однажды едва не приложило бортом о фонарный столб. Не хватало только оказаться в заднице по причине банального ДТП. Зато бойцам было весело. Сзади раздавались их возбуждённые голоса, шутки и подначки. У парней начался откат. Что-то рановато. С другой стороны, охватила эйфория от собственной смертоносности, потому как вышло всё гораздо проще чем на тренировках, где я всячески старался усложнить условия схватки. Нужно будет потом провести разбор полётов и вдолбить им в головы, что противники бывают разные, и эти были едва ли не самым слабым. Отчего-то вспомнился фильм с Вандамом, «Кикбоксёр». Отчего бы не отправлять парней погулять в какой-нибудь трактир, с дурной репутацией. Пусть кулаками помашут, дадут кому-нибудь по мордасам, да сами получат по сусалам. А то всё тренировки, да тренировки. Без практики любая учёба мертва. О чём это я? А кто сказал, что нервы только у них. Я, между прочим, несмотря на весь мой опыт то же в напряжении, и оно слишком рано начало меня отпускать. Уж больно всё гладко выходит, и сидит во мне ощущение, что пройдёт без сучка и задоринки. Нам главное взлететь, а там уже сам чёрт не брат — подлетай не бойся, отлетай не плач. А вот теперь начала нарастать в груди тревога. Сам себя накручиваю похоже. Ну вот не верится, что всё так-то легко пройдёт. Это ведь не просто эквивалент последней трети девятнадцатого века, тут со связью дела обстоят куда лучше. А значит и личный состав поднять по тревоге значительно проще. Но как я себя не накручивал, до городской окраины мы добрались без проблем. По пути нам попалась парочка полицейских, несколько дружинников, и при оружии в том числе, но эти были явно в увольнении, так что даже выстрелить ни разу не довелось. — Машка! — радостно взвизгнув подбежала к подруге Василиса, и они крепко обнялись, не срывая радостных эмоций. Хм. И глаза сразу на мокром месте. Ну что тут сказать, не чаяли уже свидеться, а тут вдруг всё изменилось. И похоже Ларионова в успех нашей авантюры до конца так и не верила. Шутка сказать, внаглую напасть на городскую тюрьму с гарнизоном. — Все обнимашки потом, — произнёс я, — Василиса, что с аэропланами? — Оба заправлены и готовы к полёту, — отрываясь от подруги, дрожащим голосом доложила она. — Тогда все грузимся! Живее, живее! Время! Тем временем к девушкам приблизился Гаврила, и набросил на плечи Маши тулуп. Неодобрительно покачал головой, и отправил девушек к «Альбатросу». Недосмотр. Как-то не подумал, что спасённая будет одета легко. Можно было бы прихватить куртку. Мелочь, но вот не учли. — Здравия, Вадим Альбертович, — пожал я руку подошедшему Курасову. — Как всё прошло? — поинтересовался тот. — Настолько хорошо, что как бы теперь для равновесия не прилетело в морду, — ответил я, и впрямь ожидая жёсткую обратку. Меня всё не отпускала тревога поселившаяся в груди пульсирующим холодком. И ладно бы это что-то означало, а то ведь зачастую переживания оказывались напрасными. Ну или я такой везунчик, что они не безосновательны, но сложности рассасывались сами собой. Вот только от этого как-то не легче. Порой проблемы всё же наваливались, и в этом случае оказывались серьёзными. И поди пойми пронесёт и в этот раз, или придётся несладко. — Ну, я так понимаю, коль скоро вы уже здесь, то теперь главное взлететь, а там придётся чесать в затылке тем, кто посмеет нам помешать, — хмыкнув возразил Курасов, и заметил. — Так что, я бы поторопился дать команду на взлёт. — Гаврила, — позвал я. — Баки заправлены, машины в порядке, пары разведены, — коротко доложил он. Ну, то что котлы под парами и так понятно, над взлётным полем разносится заунывный свист пара, спускаемого предохранительными клапанами. — Василиса, взлетаем по готовности, — приказал я. — Есть взлёт по готовности, — отозвалась она. Я же сделал знак Насте, и поспешил к нашему «Дрозду». На нём заблаговременно прилетел Курасов с Борщёвым, чтобы подготовить всё необходимое. Улетать же будем мы с Бирюковой, как впрочем и прикрывать «Альбатроса». Уступим по всем статьям современным истребителям? Несомненно. Только это вовсе не значит, что будем им по зубам. И наша летающая лодка в том числе. Я же говорил, что не вижу смысла в экономии на оснащении, снаряжении и вооружении, как и в тупом накопительстве денег. «Альбатрос» разгонялся тяжело, его колёса подпрыгивали на неровностях заснеженной полосы, играя на рессорах. Однако сам корпус если и била мелкая дрожь, то со стороны её не видно. Слишком уж большая масса. Надо будет подумать ещё и об «Облегчителях» для аэропланов. Но не все сразу. Амулеты слишком затратная часть нашей расходной статьи. Если бы не моё стремление во что бы то ни стало удержать в секрете наличие технологии получения рубинов, тогда всё было бы куда дешевле. Пока же приходилось их менять на топазы. «Дрозд» сорвался с места весело подпрыгивая на неровностях. Вскоре это сменилось мелкой дрожью, которая быстро пропала, а самолёт оторвался от земли и начал набирать высоту. И у меня сразу же отлегло от сердца. Возможно оттого, что присутствовала уверенность неуязвимости в воздухе. — Азимут двести семьдесят, дальность пять тысяч сажен, на тысячу выше, — послышался в головных телефонах голос Насти. — Уверена? — счёл нужным уточнить я. К сожалению нашему живому радару нельзя доверять в полной мере, слишком уж высока вероятность ошибки. Как впрочем не стоит верить и моей неправильной чуйке.