— Позывной присвоили? — задал вопрос офицер. — Так точно! Бес. — Младшего сержанта за что получил? — спрашивал всё тот же офицер. — В личном деле указано, — ответил, так как не знал, что говорить. Приказ мне не зачитывали, просто сделали запись в курсантской книжке и вручили лычки. — Не груби! Ладно, Бес, разберёмся. Я — старший лейтенант Локутов, командир второго взвода. Позывной Гром. Поступаешь ко мне во второе отделение второго взвода первой роты. Кубрик номер двадцать восемь. Вторая койка справа свободна. У тебя пять минут до построения оставить там вещи и прибыть на построение. Свободен! * * * — Товарищ полковник, разрешите? — в кабинет начальника школы постучали. — Да, входи, что у тебя? — Ознакомился с личными делами вновь прибывших, — доложил подполковник. — Нарушители дисциплины, неуспевающие, — предположил полковник. — Четверо да, а вот пятый, что младший сержант, сам подал рапорт об отчислении из училища. — И что его к нам направили, если учиться не хочет? Насколько знаю, таких сразу в действующую армию отправляют, без каких-либо поблажек. — У него огнестрельное ранение. После госпиталя подал рапорт об отчислении. — Он что, технику безопасности нарушил при обращении с оружием⁈ — полковник встал из-за стола. То, что из-за некомплекта в школу отправляют всех, кого только можно и нельзя, полковник понимал, но, чтобы так грубо нарушившего дисциплину направить для переподготовки… это его возмутило. — Никак нет. Ранение получено при выполнении воинского долга. За это ему и младшего сержанта присвоили. По успеваемости — отличник, занимался в особой группе, дополнительно. Знаете, в училище такое практикуется. — Знаю. Но тогда что он тут делает? Продолжал бы учиться, стал офицером, если такой весь правильный. — Пока не знаю, товарищ полковник. — Возьми на контроль и разберись. Доложишь. Ещё что-то? — Да, необходимо согласовать кадровые назначения… * * * Распорядок в школе разительно отличался от распорядка в военном училище. Среднее образование на то и среднее, что для прохождения обучения сюда направляют лиц из числа рядового состава воинских подразделений, прослуживших не менее трёх месяцев и показавших себя, так скажем, отличниками боевой и политической подготовки. По этой причине проблем с вливанием в коллектив у меня не возникло, хотя на меня и продолжали смотреть косо, но после двух недель упорных занятий я стал своим в отделении и во взводе. Что ещё меня удивило, так это отсутствие теоретических занятий как таковых. Только практика. Если огневая подготовка, так это стрельбы из различного оружия и положения. Не было как таковых упражнений номер один или два, а выходили на полигон и стреляли, когда по движущимся мишеням, когда по стационарным в передвижении. Такое обучение мне больше нравилось. Лично меня радовало, что успешно переносил нагрузки и втянулся в бешеный темп, когда нет ни часа свободного времени. Но больше всего меня удивило, что между собой в отделении, во взводе все общались, представляясь позывным. Только к офицерам и старшинам обращались по уставу, согласно званию, хотя на полигоне или при выполнении какого упражнения с участием офицеров, к ним обращались так же по позывному. Самое интересное, что мой позывной «Бес» стал ассоциироваться с чертями, а не как сокращённое «Бессмертный». В некотором роде я был рад этому. Так как не хотелось говорить причину, почему покинул училище. Темп подачи материала поражал. В один день могли полностью изучить основные характеристики боевой машины пехоты, потрогать, пощупать, поездить за рулём машины, а на следующий день ехать на стрельбы. Моим товарищам по взводу было легче. Каждый из них в разной степени имели практику обращения с лёгкой бронированной техникой, а мне по началу было тяжело, но освоился. Ежедневные тренировки, выходы на стрельбы чередовались с редкими тактическими занятиями, но материал давался в усечённом виде, не как будущим офицерам, что по роду своей службы обязаны принимать решения в быстро меняющейся обстановке, а в том виде, чтобы на короткое время подменить выбывшего временно или безвозвратно офицера. И такая подача материала оправдывала себя. Мы — сержанты, а не офицеры и за срок обучения всего полгода, из которых осталось меньше месяца дать весь накопленный многолетними войнами аналитический материал невозможно… — Рота! Равняйсь, смирно! Равнение на средину!.. — впервые за время нахождения в школе проводилось общее построение. И причиной тому окончание учебного курса. Все слушатели, в том числе и я стояли в повседневной форме, но на погонах красовались знаки отличия сержанта. Звание присвоили всем успешно прошедшим курс переподготовки и сейчас на построении от стольких, собранных в одном месте лиц младшего командного состава, рябило в глазах. — Товарищи сержанты, поздравляю вас с успешным прохождением обучения и присвоением очередного звания! — поздравлял начальник школы. В ответ ему было троекратное «Ура!!!». Откровенной радости от завершения курса на лицах сослуживцев не заметил. Ведь всем предстоит вернуться в действующую боевую часть и продолжать нести службу, но теперь в качестве младшего командира. Как расспросил товарищей, практически все знали, куда вернуться на службу. У них у всех имелось направление и согласно ему, они возвращались обратно в свою же часть, но в другом качестве. Кто командиром отделения, кто командиром боевой машины или танка, а вот куда вернусь, точнее направят меня оставалась загадка. У командира взвода я интересовался распределением, но он ничего не ответил, сославшись, что не знает. И этот вопрос мучал меня все последние дни… — Бес. Счастливо оставаться, может свидимся ещё, — прощался с последней партией убывающих. В расположении остались только мы, те кто были направлены в школу из училища. Все остальные буквально за трое суток убыли из расположения, кто своим ходом, за кем-то прибыл транспорт и вот сейчас, я жал руку последнему убывающему. — Счастливо, Канат. Береги себя. — Тьфу-тьфу-тьфу. Не дождётесь! — с улыбкой ответил сержант Сергей. Позывной «Канат» он получил за свой высокий рост. Я ещё удивлялся, как он умещается в боевой машине пехоты, но нет, на тренировках он в полной амуниции с лёгкостью укладывался в норматив: «Посадка-высадка» в боевую машину пехоты. — Сказали в какую часть направят? — Нет. Ждём предписания. — Так через пару дней очередной поток начнётся. — Знаю, — отмахнулся, не желая продолжать разговор. Мне и самому неприятна эта неопределённость, — но ничего поделать не могу. — К взводному ходил? — Да. — К ротному? — не унимался Канат. Вот делать ему было нечего, видя, что сама тема разговора неприятна. — Я же тебе ответил. Ходил ко всем! — И к полковнику? — продолжал гнуть свою линию Канат. — Нет. К нему не ходил, — признался, что до полковника — начальника училища не дошёл, посчитал, что не к чему нарушать субординацию. — Так сходи. Он адекватный офицер, поймёт. Сам думаю убедился в этом. А-то, видя, как ты страдаешь, прям тошно на душе становится. Странно. Задумался: «Я старался не показывать свои эмоциональные переживания, но если и Канат — Сергей подметил это, то и другие заметили, что последние дни хожу словно пыльным мешком пришибленный. А я-то думал, почему офицеры избегают меня, да и старшина, с кем сложились нормальные деловые отношения только и знает, что при моём появлении делает вид, что сильно занят». — Заметно? — спросил, потупив взгляд. — А ты в зеркало на себя посмотри. Таким хмурым ты не был и когда сюда прибыл. Ладно, всё. За мной приехали. Стоя возле КПП я смотрел, как Сергей садится в автобус, а мои мысли просчитывали варианты. Что теряю, если прям сейчас пойду к полковнику и узнаю, почему нас до сих пор не распределили в воинские части. Неужто подготовленные сержанты никому не нужны⁈ — Разрешите, товарищ полковник, — набравшись смелости, стоял возле кабинета начальника школы. — Кто там, входите. — Сержант Провоторов! — войдя, представился. — Слушаю, сержант, — не скрывая удивления, поинтересовался полковник. Я заметил, как при моём появлении его правая бровь поползла вверх. — Разрешите обратиться⁈ — Обращайся, — всё ещё не скрывая удивления, произнёс полковник. — Я по поводу распределения. Все убыли, а мы, четверо, остались, — выпалил на одном дыхании. Мысли путались, я не знал, как правильно сформулировать. Хотел сказать, почему нас, подготовленных сержантов до сих пор держат в школе и ладно бы в школе, нас держали в неведении. — А, ты по этому вопросу, — ослабился полковник, — ладно, я хотел отдать приказ чтобы сегодня вечером до вас всех довели направление, но уж если ты тут… Как ещё раз твоя фамилия? — Сержант Провоторов! — вновь представился. — Так-так, Сержант Провоторов, — полковник перебирал бумаги. — Согласно предписанию, сержант Провоторов для дальнейшего прохождения службы направляется в ВЧ 458297165, — и видя мой непонимающий взгляд, полковник пояснил, — в десант тебя направляют, как лучшего выпускника школы. Гордись! У них своя сержантская школа, но пришла разнарядка подобрать лучшего, вот тебя и отобрали. Так что собирайся, через день убываешь. За тобой прибудут. Вышел из кабинета и не знал, радоваться мне или огорчаться. Школа, где проходил переподготовку — общевойсковая, то есть сухопутная, а как правильно заметил полковник, у десантников имеется своя сержантская школа, со своей спецификой обучения. Я ж и с парашютом всего два раза прыгал и то, во время спецподготовки, что проходил в училище. Но как всё-таки повернулась судьба. Хотел в десант, но вежливо попросили изменить своё решение и тут вновь неведомые силы вмешиваются и отправляют меня туда, куда хотел с детства. Жаль, что не офицером, но тогда б я точно не стал десантником… — Чему радуешься? — не заметил, как окрылённый радостной вестью, чуть не налетел на старшину Самойлова. — Распределение получил. Послезавтра убываю. — Куда, если не секрет? — В десант, точно пока не знаю. Сегодня вечером предписание и выписку из приказа оформят. — Странно. Впервые о таком выверте слышу, но поздравляю. Говорят, что сейчас в основном десантные операции проводятся. Новостями интересуешься? — Нет, времени как-то особо не было. А сводки нам каждую неделю зачитывают. — Понятно. Поднимают моральный дух. Без этого нельзя. Ладно, ещё раз поздравляю. Вечером до всех довели распределение, и всё время, пока зачитывали приказ, командир роты на меня долго смотрел оценивающе. Предполагал, что он вызовет к себе для разговора, но этого не произошло. Весь следующий день прошёл в беготне. То сдать полученное имущество, то получить, а рано утром следующего дня меня вызвали к КПП с вещами. Я убывал к новому месту службы…