Министр ухмыльнулся, вспоминая, как буквально десяток лет назад ратовали за танковые армады, готовые по приказу преодолеть сотни километров, сметая всё на своём пути, созданию высокоточного оружия, способного залететь в открытую форточку, появлению беспилотных ударных аппаратов, способных сеять смерть, когда оператор находится в непрямом контакте с противником. Но всё это оказалось прошлый век. — М-да… — тяжело вздохнул Щеглеватых, — правду говорят, генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Надо отдать должное бывшему министру обороны — Васильеву, что во́время разглядел новый виток развития военной науки, но к сожалению, воплотить в жизнь все задумки не успел. Освоение ближнего космоса, сеть стационарных спутников, с запасом перекрывающая практически всю территорию планеты стала приоритетным направлением и кардинально изменило вероятностный ход возможных военных конфликтов. Время ответной реакции на угрозу сократилось в десятки раз. Если совсем недавно скорость принятия решения об ответно-встречном ракетном ударе исчислялось десятками минут, то сейчас решение принимается за считанные минуты и не факт, что ракеты агрессора достигнут своей цели. Не говоря о том, что сам факт приготовления к агрессии будет виден как на ладони. Не секрет, что оптика зависших геостационарных следящих спутников позволяет разобрать время на циферблате стрелочных наручных часов, не говоря о радиоэлектронном «ухе», способном зафиксировать повышенную активность в широком диапазоне радиоволн, а созданный алгоритм принятия решения свёл на нет многоуровневое шифрование, сделав его бессмысленным. Конечно и сейчас не обойтись без сухопутных мотострелковых дивизий, военно-морского флота и других мобильных формирований, но их роль свелась к иному, к фактору устрашения. Когда вероятный противник знает, что где-то в глубине Мирового океана находятся на боевом дежурстве подводные лодки, то не один раз подумает, а стоит ли показывать зубы в зверином оскале, гарантированно зная, что получишь по наглой морде. И вполне понятно, что не будешь палить по наводке с орбитального спутника из высокоточного оружия по банде пиратов, что обосновались на оживлённом судоходном маршруте или по группе местечковых бандитов, возомнивших себя пупа́ми Земли. Как говорится, войны выигрывают не только люди, но и государства с налаженной экономикой. Прошлое знает много примеров, когда патриотический порыв захлёбывался под треск пулемётных очередей, когда одна винтовка на трёх-четырёх солдат, когда патроны закупались за золото… Щеглеватых тяжело вздохнул. — Какие-то мысли непонятные лезут, — проговорил он вслух, — что там у нас в сводке о невозвратных потерях. Так-так, — министр вошёл в защищённую базу данных. Посмотрел динамику за последние два года. Выходило, что невозвратные потери значительно снизились. — А теперь выберем погибших супругов, — в фильтр базы данных он ввёл необходимые значения и получив результат, откинулся на спинку кресла. — Хорошо, даже очень хорошо. За два года всего три случая совпадения и в сводке не упоминается, имелись ли дети у погибших. Щеглеватых ввёл фамилии погибших из числа семейных и получив результат, расслабился. База данных выдала результат, что среди погибших супругов детей, оставшихся без попечения родителей, не зафиксировано. На экране красовалась единственная цифра «ноль». — Ладно, с горяча принимать решение не будем. Завтра вечером Гудков доложит и тогда посмотрим, но выходит, что надобность в учреждении номер шестнадцать отпала. Если конечно… — Разрешите, товарищ министр обороны, — не успел додумать свои мысли Щеглеватых, как по селектору к нему обратился адъютант. — Да, слушаю. — Через пять минут видеоконференция Совета безопасности. — Да, помню. Через минуту подключай, — министр обороны встал, подошёл к зеркалу, поправил мундир и вернулся в кресло. Предстоял долгий разговор. — Внимание! Проверка связи, — раздался из громкоговорителей голос администратора видеоконференции, — освободите от посторонних помещение. Первая фаза: проверка защищённого канала, вторая фаза — проверка… Через три часа министр обороны устало откинулся на спинку кресла. — Сегодня что-то быстро, — он взглянул на часы. Половина восьмого вечера. — Адъютант! Есть что-то срочное? — осведомился у офицера и получив ответ, распорядился, — вызови машину, на сегодня всё. Если что, я дома на связи. Всю дорогу из головы министра обороны не выходил произошедший во время видеоконференции разговор. Министр финансов настоятельно доказывал, нет, он требовал снизить расходы бюджета на содержание вооружённых сил, ссылаясь на достигнутый паритет и прочую лабуду, убеждая Президента и всех собравшихся в нерациональном использовании и без того скудных бюджетных средств. А на его — Щеглеватых, напоминания, что если государство не содержит свою армию, то придётся содержать чужую, только отмахнулся, изобразив презрение к урокам истории. — Что-то грядёт, — сидя в машине, размышлял в уме министр обороны, вспоминая докладные записки аналитического отдела, но ничего заслуживающего внимания или настораживающего его память не подсказывала. Следующий день прошёл в рутине работы и только под вечер, когда адъютант доложил об ожидающем в приёмной начальнике Главного разведывательного управления, министр обороны вспомнил о своём распоряжении, данном прошлым днём. — Проходи, Василий Михайлович, мог бы и удалённо доложить. — Я так и планировал, но пришлось лично доставить кое-какие документы и не преминул зайти, если уж нахожусь рядом. — Понятно, присаживайся. Узнал, что просил? — Да. Если коротко, то в учреждении сейчас находится сорок восемь воспитанников. Год назад было больше, но шестерых забрали дальние родственники, а через три года, если ничего не случится… — Сплюнь. — Тьфу-тьфу, к чёрту! В учреждении и вовсе останется всего двадцать три. — А воспитатели и прочее? — Основной костяк, согласно разнарядке, утверждённой ещё Васильевым это сотрудники моего ведомства в отставке, а вот приглашённые преподаватели… — И такие есть? Ладно, если эта такая тайна за семью печатями, то не говори. — Нет, не тайна. Узкоспециализированных специалистов, способных донести, объяснить предмет несовершеннолетнему ребёнку без заумных фраз и туманных объяснений, осталось мало. Представители фундаментальной, профессорско-преподавательской школы уже в годах и от них толку мало, а молодые ещё не вошли в тот период, чтобы делиться знаниями. — Загнул, что ничего не понял. Ладно, как понимаю, результат от создания специнтерната есть, и положительный. Дети под присмотром, сыты, здоровы и… — тут министр обороны сделал паузу и с хитрецой посмотрел на начальника ГРУ. — И обучены, вы это хотели сказать. Да, практически все прошли достаточно серьёзную подготовку и заложенные в них знания пригодятся, если не прямо сейчас, так в недалёком будущем. — Похвально-похвально, — задумчиво произнёс министр обороны, пропустив мимо ушей последнюю фразу. У него в мыслях зародилась хорошая идея: что, если совсем припрёт, отдать на заклание. Глава 6 — Генка! Харэ «Серых» мучить! А то опять тренажёр сломаешь и что потом делать⁈ Давай, иди скорее, тебя директор вызывает! — в спортивный зал вбежал парнишка лет четырнадцати. Его взъерошенные волосы торчали в разные стороны и казалось, что живут своей отдельной от носителя жизнью. — Сейчас, только закончу, — пробормотал, не отвлекаясь от занятий с тренажёрами. Я в очередной раз пробовал одержать победу над тренажёром на максимальных настройках, но сколько раз не пытался, это не удавалось. Шесть лет упорных тренировок, индивидуальные занятия со Шпинделем не пропали даром, но так и не получалось победить тренажёр, имитирующий группу захвата из четверых, слаженно, как единое целое действующих противников. Казалось, что тренажёр сам обучался, каждый раз выдавая новые финты и обманки, и всякий раз я оказывался лежащим на полу с заломанными за спиной руками. Имитаторы приближались, беря объект атаки в кольцо. Я осторожно отступал, но уже знал, что эта тактика не принесёт положительного результата, как только до границы отведённой для боя территории окажется меньше метра, все четверо ринутся в атаку. Но я именно этого и ждал, готовясь контратаковать. Ещё полшага назад и противники-имитаторы кинулись в атаку, но я опередил. Выбрав одного, что крайний слева, сменил вектор движения и кинулся на противника, оставаясь с ним один на один в короткой схватке. Остальные трое были выключены из боя — им требовалось несколько драгоценных секунд, чтобы сменить неудобную позицию, когда вектору их атаки мешает такой же боец-имитатор как они. Надо отдать должное, что как ни пытался заставить имитаторы игнорировать заложенные программно алгоритмы «свой-чужой», но обойти ограничение и вынудить бойцов-имитаторов сойтись в бою между собой мне не удавалось. Быстрая, едва уловимая атака по уязвимым точкам и ближайший боец-имитатор застыл, а затем ушёл в спящий режим, сигнализируя выход из боя после полученных повреждений. «Надеюсь, что ему хана», — тихо пробормотал, но сделал для себя пометку в уме произвести контроль вышедшего из строя бойца-имитатора, а то имелся горький опыт, что якобы потухший имитатор вновь, хотя и с иной, меньшей скоростью и расстроенной координацией вошёл в бой. Бойцы-имитаторы перестроились. Средний отступил назад, стараясь вывести на себя противника, дав тем самым своим союзникам возможность сомкнуть клещи и начать атаку с трёх сторон. Но я проигнорировал якобы допущенную тактическую ошибку и бросился в атаку на ближайшего слева противника, тем самым вновь отрезая остальных бойцов-имитаторов от действий в слаженной группе. Обмен ударами, неудавшаяся подсечка и пропущенный толчок в грудь заставил отскочить назад. — Сволочи! — бросил в сердцах, но быстро взял себя в руки. Как говорит тренер: «Не психуй! Успокойся, отпусти сознание, и наработанные рефлексы сами всё сделают за тебя! Ведь ты не думаешь, как дышать. Как, с какой ноги сделать первый шаг. Так и в схватке, не думай, что, как сделать, а доверься интуиции. Инстинкт самосохранения — самый сильный, — тут почему-то вспомнил, что, говоря последнюю фразу Виталий Сергеевич хмыкнул, — а рефлексы мы уж с тобой наработаем, поверь». Уличив момент, бойцы-имитаторы ринулись в атаку с разных сторон. Один атаковал по верхнему уровню, второй по нижнему, а третий страховал союзников. Я крутился, блокировал, отбивал удары, ожидая момент для контратаки, и он наступил. Сместившись, чтобы передо мной оказался только один противник, резко выбросил ногу с ударом в коленную чашечку и тут же отскочил, разрывая дистанцию. Именно в этот момент страхующий боец предпринял атаку, но было поздно, я разорвал дистанцию, оставив «потухшим» второго бойца-имитатора. «Во-от, теперь легче будет», — в мыслях обрадовался, но тут же посерьёзнел. Бойцы-имитаторы сменили тактику, оставив попытки сближения, а начали атаковать с длинной и средней дистанции. Их конечности «выстреливали», рассекая воздух. В моменте подловил одного из бойцов и провёл достигший цели контрудар. И неожиданно для меня оставшийся в строю боец-имитатор ускорился. До такого уровня, что оставался всего лишь один противник я не доходил. Видел, как проводит тренировочные бои учитель, но не ожидал, что боец-имитатор профессионального тренажёра способен так быстро двигаться. Конечности бойца мелькали, и я только и успевал, что пятиться назад, блокируя критичные удары. Отступал, спиной чувствуя, что скоро площадка закончится и мне засчитают поражение. И это поражение станет для меня сотым к ряду. Я не вёл счёт поражениям и победам, но как-то настраивая тренажёр, копаясь в истории боёв, увидел, что проиграл искусственной машине на максимальном уровне сложности девяносто девять раз и это меня разозлило. Соревноваться в скорости с имеющей пусть и человеческий облик, но машиной — безрассудство. На мгновение замер у кромки площадки, подшагнул навстречу и высоко выпрыгнул ногами вперёд. Одна, согнутая нога направлялась в область живота бойца-имитатора, а вторая — прямая, целилась в голову. От столкновения двух тел чуть не потерял равновесие, но приземлился на ноги, обернулся и тут прозвучал зуммер. — Молодец, — тихо произнёс Виталий Сергеевич, — всё-таки одолел его. — Тренер! Вы видели⁈ — произнёс, не скрывая радости. — Видел, Гена, видел. Только почему ты игнорируешь указание директора, он ждёт тебя. — Я… я сейчас, иду-иду. — Не торопись. Сначала приведи себя в порядок, а потом иди. Пять минут ничего не решат. — Хорошо, тренер. Не скрывая радости вбежал в душевую. Я всё-таки смог, я — победил! Идти к директору было недалеко, но на радостях от одержанной победы я бежал всю дорогу. Редкие воспитанники, преподаватели и обслуживающий персонал шарахался от меня. В административном здании перешёл на шаг и направился на второй этаж в кабинет директора. Сколько раз за эти двенадцать лет бывал у директора, но каждый раз поднимаясь по широкой лестнице, вспоминал свой первый день в учреждении, когда сидел в коридоре на приставном стуле, ожидая как решится моя судьба, а последние несколько лет ещё добрым словом вспоминал Валентину Сергеевну — строгую, но добродушную директрису, что своими нравоучениями, а иногда и настойчивым приказным тоном заставляла учиться. Вспомнился тот единственный день, когда все занятия в школе отменили и это был один из немногих чёрных дней. Как сейчас помнил, мы сидели в классе, но почему-то раньше времени прозвонил звонок об окончании занятия, а потом было построение старшеклассников и нам объявили, что сегодня утром Валентина Сергеевна скончалась и занятий не будет. Вздох разочарования, горя и потерянных надежд пролетел над строем, но время всё лечит. Подошёл к кабинету. Дверь оказалась приоткрыта, прислушался. Доносились два мужских голоса. Первый принадлежал новому директору Митрофан Степанович, из-за густых седых усов получивший прозвище «Будённый», а вот второй голос, звучавший повелительно строго, я не знал. —…решение окончательное? — произнёс директор. — Да. И принималось на самом верху. Взвесили все «за» и «против». Сам видишь, количество воспитанников уменьшилось, а содержать полный штат из-за десятка… — Договаривай, хотел сказать беспризорников. — Нет. Я не так хотел сказать. Но ты меня понял. — Ладно, давно тебя знаю, так что прощаю, но говорить так о детях… Что с персоналом и теми, кому ещё нет восемнадцати? — Детей переведут в обычные учреждения под патронажем Министерства образования, а персонал в основном опять на пенсию отправят, кто помоложе переведут приглядывать за ребятами. Говорил, есть интересные кадры с которыми можно работать? — Все интересные, только надо выявить то, что легче даётся. — Повторяешь слова Валентины Сергеевны. — Куда ж без этого. Она фактически создала, воплотила в жизнь систему подготовки и за эти годы воспитала достойные кадры. — Но ни ты, ни я об их успехах не узнаем. — Не узнаем, — согласился директор, — если только не проживём ещё лет семьдесят, и то не факт. Возникла пауза в разговоре, и я постучал в дверь. — Разрешите Митрофан Степанович? — произнёс, входя в кабинет. — Гена, заходи. Как раз тебя ждали. Присаживайся. Это Пётр Иванович, он хотел с тобой поговорить по поводу продолжения учёбы. Тебе в этом году исполняется восемнадцать и совсем скоро ты покинешь нас. Пойдёшь, так скажем, дальше по дороге в новую взрослую жизнь. Ладно, я оставлю вас на пару минут, дела, — директор едва заметно подал знак — кивнул, что для меня не осталось незамеченным.