— Трин! — Рейн пытался привести девушку в чувства, осторожно похлопывал её по бледным щекам, в ответ получая нечленораздельные звуки и жалкие стоны. Лицо Тринии посерело, стало каким-то пепельным, пульс едва прослушивался. Подхватив на руки, Рейн понёс её на улицу. Я шла следом, на ходу вызывая спасателей. На свежем воздухе Трин немного ожила. По крайней мере, на щеках появилось некое подобие румянца. Она даже сумела открыть глаза и вяло пробормотала: — Рейн, что ты… — голос её был лишён всякой окраски. Ни удивления, ни страха. Продолжить не смогла. Почувствовав под ногами твёрдую землю, оттолкнула брата и рухнула на колени. Затряслась, содрогаясь в приступе рвоты. К тому моменту как прибыли спасатели, Трин снова впала в полуобморочное забытьё. По словам медиков, вырвало её очень вовремя. Организм, отравленный токсинами, уже почти не боролся. И если бы не экстренное вмешательство, неизвестно, чем бы закончился для Трин очередной визит в клуб. Пока медики возились с горе-пациенткой, оказывая ей первую помощь, Рейн, на минуту оставив своё несчастье, подошёл ко мне. — Может, всё-таки полететь с вами? — предложила, хоть и понимала, что моё присутствие в клинике только всё усложнит. Даггерти устало улыбнулся: — Ты еле на ногах держишься. Отправляйся домой. Врачи говорят, с ней всё будет в порядке. Быстро поправится. Физически. Ну а с остальным… — Он замялся, и на лице отразилась болезненная гримаса. — Я должен был уже давно понять, что сама Трин не справится. Ей нужна была помощь, а я… — Ты не мог контролировать каждый её шаг. И на цепь посадить тоже. — А следовало, — мрачно проговорил Даггерти, и я поняла: на свободе Трин теперь можно смело ставить крест. Что ж, для неё так будет лучше. Хотя не думаю, что лиэри Арвейл со мной согласится. — Спасибо тебе, — всё та же усталая улыбка, с толикой нежности и теплоты. — Думаю, теперь мы квиты, — ответила шутливо, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Сейчас, когда волнение за Трин отступило, я снова чувствовала себя неловко рядом с ним. И сердце болезненно ныло. Рейн покачал головой. — Я всё ещё твой должник. Если бы не ты… Хотя не уверен, что мне представится возможность вернуть этот долг. — Что ты имеешь в виду? — ни его тон, ни холодная решимость во взгляде мне не понравились. — Сегодня попросил о переводе. Как только закончится мой отпуск, а Трин поправится, я оставлю Радаман. Скорее всего, навсегда. Как оказалось, нам с тобой тесно в одном городе. Да и на одной планете. Так будет лучше для нас обоих. Для всех. Я молчала, не зная, что сказать, как реагировать. Думала, со временем удастся разобраться в собственных чувствах, всё разложить по полочкам, а теперь кажется, что всё ещё больше запуталось. Мне бы радоваться, что никогда больше его не увижу, вот только сердцу было плевать на голос разума. — Жаль, что ты так и не научилась мне доверять, Шиона. Из нас могла бы получиться хорошая пара. Семья… — маленький укол на прощание. — Ты быстро нашёл мне замену, — грустно парировала в ответ. Рейн удивлённо вздёрнул брови, а потом лицо его просветлело. — Это ты о моей спутнице на ладарийском приёме, что ли? Постаралась придать себе без различный вид, но судя по довольному выражению лица радаманца, получилось у меня это так себе. — Нери — моя двоюродная сестра по отцовской линии. Я вообще не собирался тащиться в бесово посольство. Но её спутник неожиданно отказался, и мне пришлось сопровождать кузину на приём. Даже не берусь предположить, что в тот момент было написано у меня на лице, но в душе я ликовала. Глупо — согласна. Нелогично — кто ж спорит! Но разве можно искать логику в чувствах? Возможно, будь во мне хоть капелька оверонской крови, я бы реагировала по-другому. И всё было бы проще. — Та встреча с Фларом… — неловко кашлянула, подбирая слова. — Ничего не значила для меня. Дайлан просто помогал мне отделаться от одного ухажёра. А так между нами ничего не было. И нет. В отличие от меня, Даггерти при желании мог мастерски скрывать эмоции. Вот и сейчас просто кивнул, сдержанно, отстранённо. — Что ж, не знаю, увидимся ли ещё, поэтому предлагаю попрощаться сейчас. Глупые чувства. Глупая я. Меня так и подмывало сказать, чтобы не выдумывал с этим дурацким переводом. Переводом куда? Это ведь его дом. Здесь живёт его семья. Куда он собрался отправиться?! «Мне совсем не хочется с тобой прощаться», — едва не ляпнула я. Сдержалась. В последний момент. Хоть и шагнула ближе, вдруг ощутив острую, почти болезненную необходимость оказаться с ним рядом. Рейн бережно дотронулся до моего подбородка, улыбнулся, чуть наклонившись, и я почувствовала прикосновение его губ. Такое быстротечное, невесомое, что кажется, его и вовсе не было. — Л'эрд Даггерти… — услышала оклик у себя за спиной. Отстранился. Проговорил мягко: — Прощай, Шиона. Надеюсь, в конце концов ты найдёшь своё счастье. Я улыбнулась ему в ответ. Но так и не смогла попрощаться. …Монотонное урчание приборов. Шорох дождя за окном. Голоса, звучащие где-то совсем близко, которым аккомпанирует торжественная мелодия. Сознание возвращается постепенно. Наверное, оно бы и радо раз и навсегда покинуть истерзанное тело, затеряться в просторах мирозданья, да только некая сила продолжает удерживать меня на земле. На этой бесовой радаманской планете. Веки словно окаменели, никак не желают подниматься. Малейшее движение провоцирует боль. Та безжалостно вгрызается в тело, будто я всё ещё в ловушке полыхающей станции, сгораю заживо. Хочется отключиться. Снова. Но и в забытье нет спасения от кошмара, созданного мной одной. Мне страшно шевелиться, страшно думать о том, что будет дальше. Если они узнают, что я натворила… А они узнают. И заставят заплатить. За жизни людей, погибших по моей вине, за уничтожение «Хроноса». Сначала я потеряла Рейна. А теперь… лишилась всего. — …Сегодня Ангельс Марон, самый молодой лидер в истории Радаманской Федерации, на ступенях Дворца фракций произнесёт первую торжественную речь в качестве управителя. Он… Не сразу приходит понимание, что голоса исходят из работающего в палате устройства. Попытка забыться ничего не даёт, и мне приходиться заставить себя осмотреться. Да, я действительно в палате медцентра. Главного медцентра Авийона. Вот только… Самый молодой управитель? Марон? Почему здесь транслируют новости двадцатилетней давности? Проходит немало времени, прежде чем комната перестаёт кружиться. Мне даже удаётся сесть, хоть и не с первой попытки. Взгляд выхватывает из сумрака светящийся экран устаревшего транслятора. Помнится, один такой мы с Рейном видели в антикварном магазинчике Эсхора. Муж тогда посмеивался, дивясь, зачем выставлять на продажу старьё, на которое никто никогда не посмотрит, и уж тем более не захочет его купить. Муж… Которого я так и не спасла, своими руками уничтожила единственную возможность вернуться в прошлое. Шевелиться больно. Дышать тоже. Глаза снова туманятся, теперь уже от слёз. Мне не хватает воздуха, света. Надежды. Она единственная питала меня последние циклы. А теперь и её больше нет. Сдёрнув с себя датчики, фиксирующие состояние полуистлевшего трупа, коим я себя ощущаю, касаюсь ступнями холодного пола. Поднимаюсь, лишь чудом удерживая равновесие. Голова кружится, колени дрожат, но я упрямо делаю первый шаг. На стене напротив темнеет зеркало. Я не решаюсь заглянуть в его стальную гладь, не сейчас, трусливо отворачиваюсь и, стиснув зубы, еле передвигая ногами, подхожу к окну. От прикосновения изувеченных пальцев то из мутно-бежевого становится прозрачным. Я вижу Новый город, пронизанный грозой. Новый город. Такой родной и… такой чужой. Не мой. Не нахожу знакомых зданий, зато замечаю те, которых быть не должно. В небе носятся машины, но и их я не узнаю. «Флаеры моей молодости», — вдруг вспоминаются слова л'эрда Арвейла в день нашего знакомства, когда он демонстрировал мне свою коллекцию старых аэромобилей. — …С вами была Кирра Кор. До встречи в прямом эфире, — снова достигает сознания сахарный голос ведущей. И меня накрывает. Паникой, смятением. Радостью, с горьким привкусом ужаса. Обессиленная сползаю на пол и кричу, сама не понимая отчего: счастья, боли или страха перед неизвестностью. Глава 8. Эсхор Дни бежали один за другим, исчезая в водовороте прошлого, а в моей жизни всё оставалось без изменений. Меня по-прежнему время от времени отряжали в полицию помогать тамошним Проводникам с просмотрами, но чаще я изнывала от скуки в хранилище, сортируя нескончаемые воспоминания. Надеялась, рутина поможет отвлечься, и я наконец-то обрету покой. Но нет. Я так и не смогла научиться жить без Рейна. Каждый день просыпалась с единственной мыслью: покинул ли он Радаман. И каждый вечер, засыпая, задавалась всё тем же вопросом. Несколько раз справлялась у Даггерти о самочувствии Тринии. Убеждала себя, что связываюсь с ним только из беспокойства о девушке, хоть в глубине души понимала: это лишь предлог, чтобы узнать, где он.