– Лично с ним не знаком, говорят двинутый слегка. Ему были нужны специалисты. Мы их предоставили. – А зачем ему они? – Он хочет построить своё государство, – внезапно подала голос Пакс. Все с удивлением воззрились на неё. – Он не первый раз учёных утаскивает с других планет. Мы думали это шарниры опять людей воруют, оказалось свои же, ещё и на таком объекте! – Так, погоди, а какого чёрта у вас на Амтруно вообще были какие-то специалисты? Откуда? Сэнду молчал, видимо, об этом он говорить не хотел. – А, вот куда девались люди с того рейса! – воскликнул Доржи и, увидев мой непонимающий взгляд, пояснил: – Ну, о котором говорил федерал. Пятьсот специалистов, двести килограммов сплава 462. То есть вы крадёте людей из федеральной программы? – Это был несчастный случай, – резко ответил Сэнду. – Они бы все сдохли, если бы АЭС работала. А если бы федералы спалили, что элекростанция не фурычит, то мы бы повылетали с должностей. – А почему она не работала-то? – осведомляюсь я. – Знаешь, сколько Федерация отправляет денег на поддержание работы планетарной электросети? И сколько мы экономили, не запуская её? А тут случилась жопа, пришлось по-быстрому устроить взрыв. Эти капсулы требовалось куда-то девать. Можно было их в океан поскидывать, но Бакир Синг решил свалить их на каком-то армейском складе и думать, как можно реализовать такое, всё равно следствие никогда их не найдёт. Ну и сбагрил этому командору. – Но вы начали воровать и других людей? – не отставал я. – Всех, кто представлял ценность? Сэнду утвердительно пожал плечами. Этот эпизод даже несколько разрядил обстановку, Доржи вообще опустил ствол. – Ян, – обратился ко мне капитан, – видишь, этот командор и так превратил Оборонный щит в сито, мы лишь получим с этого свой барыш. Так что отпусти ствол, или я сейчас отстрелю тебе ногу. Я опять попал в ловушку, которую сам и создал. – Последний вопрос, Бубнов. – Я облизал губы. – Почему тебе не нравится предложение Пакс? Ты ведь не потеряешь в деньгах. – Лнео обещали не только деньги. Какую ногу отстрелить? Я подчинился и перевёл ствол на Двадцатку. Капитан довольно осклабился. – Бубнов, когда шарниры сменили груз? – подал голос Сэнду. – На Мерифоре они его сменили, пока ты в отключке валялся, может, он тебя и траванул, – взвизгнула с другого конца отсека Пакс. – Брехня, ты сам не вколол И-блокаду, – быстро сказал капитан, предвидя очередную вспышку ярости Сэнду. Тот уже почти что по привычке переводил ствол на Бубнова. И тут раздался сигнал оповещения о засечённом корабле. – Держать их на прицеле! – рявкнул Бубнов и, обильно ругаясь, побежал на мостик. – А пока расскажи мне, Пакс, на кой ляд шарнирам такая сложная операция? – спросил я, пользуясь моментом. – Они бы стёрли людей в порошок, если бы захотели. И почему мы, а не тагероны? – Слыхал про «потолок развития»? Каждая цивилизация имеет свой предел технологий. У людей свой, у карликов и шарниров свой. И как раз у последних он крайне низок. Они перестали изобретать что-то новое ещё до того, как человек запустил первый паровой станок. Да даже система обнаружения инопланетной жизни у них то ли людская, то ли тагероновская! Им нужны новые идеи, разработки. Поскольку создавать искусственный интеллект у них запрещено и свежих идей нет, они пытаются подстегнуть нас и карликов. Вот только тагероны почти такие же древние, как и шарниры, просто они очень долго откладывали освоение космоса. В свой потолок развития они упёрлись давным-давно. А человечество ещё имеет ресурс, но при этом уже давно ничего своего не изобретало. – Погоди, как это не изобретало? А вот эти новые ракеты, лазеры, корабли, электроника? – Всё это либо украдено у инопланетян, либо совершенно неинтересно шарнирам, которые считают, что рано вступили с нами в контакт, и если бы они сделали это позже, то получили бы от нас намного больше технологий. – И что они хотят сделать? – Много чего. Устроить войну на истребление – так они подстегнут наше развитие, по крайней мере, сами шарниры так считают. Ещё хотят создать несколько изолированных планет, населённых людьми, которым позволят развиваться независимо от остального мира. Вместе с этим планируют довести до совершенства искусственных людей, сейчас пока ещё можно отличить копию от оригинала, пусть это и очень трудно. Кстати, воевать человечество будет и с лнео, и с тагеронами, и с другими людьми. Уж шарниры-то постараются, чтобы человечество напряглось по всем фронтам. – Нет, не верю, – мой голос непроизвольно повышается. – Тогда какого дьявола Федерация ничего не делает? – Федерация? Не смеши, ею управляют такие, как вот этот вот, – Пакс ткнула пальцем в сторону Сэнду. – Мы их тысячу раз предупреждали, но они, видите ли, переговоров с террористами не ведут. Что тут говорить – Федерация даже нас выжечь до конца не может, настолько ей плевать на всё! – Так вы же там в каком-то гиперпространстве на своей планете сидите, как вас выжечь-то? – Ты же не думаешь, что большая часть легионеров сидит на Последнем оплоте? Многие на нём и не бывали ни разу, мы раскиданы по мирам, где пытаемся хоть немного отсрочить конец человечества, пускай оно и сопротивляется нашей помощи. – Пакс, – обратился я к ней, – ты говоришь, что Легион заплатит за этих людей столько же, сколько бы заплатили на Пило-Глачес? Я увидел, как ствол Гнидого качнулся в мою сторону, но тут же вернулся на место. – Даже не думай, – донеслось из динамика экзоскелета. – Прыжок через десять секунд. Можно было бы и раньше предупредить. Все напряглись. Прыжок. Немыслимо огромная космическая бездна за миг проносится через моё тело, утягивая каждую клеточку в пучину небытия… всё кончилось. – У меня есть предложение для Бубнова! – внезапно продолжила разговор побелевшая после прыжка Пакс. – Доступ к Последнему оплоту, странствующей планете. – А ты знаешь где она? – недоверчиво спросил Гнидой. – Где она прямо сейчас – не знаю, но знаю, как её найти. Пошли к капитану, думаю его заинтересует моё предложение. Но тут раздаётся сигнал оповещения о контакте с другим кораблём, в эту же секунду Сэнду выстрелил. Думаю, он решил, что окончательно потерял контроль над ситуацией и не сдержался. Очередь, предназначенная Пакс, прошила одну из энергоячеек и аккумулятор зашипел. Двадцатка выстрелила, пуля попала в автомат Сэнду и вырвала его из рук. Самое удивительное, что никто больше не выстрелил, даже Гнидой. Кажется, он хотел сделать так, чтобы ситуация не сильно поменялась к моменту возвращения Бубнова, вот только загоревшийся аккумулятор испортил его замысел. – Уходим отсюда! – кричит Гнидой. – Вы тоже! Обе! Все вместе бежим из отсека – сейчас здесь активируется система пожаротушения, которая совершенно не терпит присутствие человека. Но Гнидой не был бы Гнидым, если бы не воспользовался ситуацией, и, когда Двадцатка поравнялась с ним, направил ПП ей в голову и зажал спусковой крючок. Вот только Двадцатка хорошо знала Гнидого, чтобы расслабляться – она, сделав что-то наподобие сальто, сместилась с траектории пуль и выстрелила в ответ. Всё это происходило в коридоре на расстоянии максимум трёх-четырёх метров друг от друга. Я пытаюсь поднять ствол, но на меня набрасывается Сэнду. Двадцатка стреляет в Гнидого, но пули не пробивают экзоскелет, он продолжает стрелять, попутно попадая рикошетом по Доржи, который хватается за простреленное бедро и падает. Несколько пуль попадают в броник Двадцатки, её отбрасывает к стене, но она в свою очередь отстреливает магазин у ПП Гнидого. Всё это я вижу, пока отбиваюсь от попыток Сэнду навредить мне. Гнидой отбрасывает импровизированный щит, ПП и бросается на Двадцатку врукопашную, но та успевает кувыркнуться подальше от него. В это время за спиной Гнидого прошмыгнула Пакс, подхватив с пола пистолет Доржи, за ней, увернувшись от очередного захвата Гнидого, рванула Двадцатка. – Да отпусти ты меня, дебилоид! – рявкаю я и наношу Сэнду удар в горло, он тут же валится набок. Я бросаюсь вслед беглецам, на мостик, спешу изо всех сил. Всё прошло не так, как должно было. Вот я на лестнице, сверху раздаётся выстрел, ещё один, я взбегаю к срезанной мною же двери, врываюсь на мостик, затем время будто замедлилось. Окровавленная Пакс стоит за панелью управления, Двадцатка, уже без своих пистолетов бьёт Бубнова, но тот уворачивается и направляет свой кинетический револьвер ей в голову. Пакс валится навзничь, будто приготовившись к взрыву, и я чувствую, как корабль совершает телепортационный прыжок. Вся чернота этого мира захлёстывает меня, пытаясь утопить в себе, я задыхаюсь, но вот тьма схлынула. В следующий миг мир вокруг меня взорвался ледяной вспышкой, и я почувствовал, что лечу. Глава пятьдесят первая. С разбегу об стену Я летел, вокруг меня свистел холодный воздух, а снизу быстро приближалась земля, укрытая снегом. Рядом пролетела Пакс и скрылась в белой завесе. Поверхность была ближе и ближе, а я всё пытался вспомнить, как нужно приземляться при падении с такой высоты. Земля появилась передо мной слишком резко, я не успел до конца сгруппироваться. Падаю на ноги и тут же проваливаюсь – подо мной оказалась яма в пару метров глубиной, набитая снегом. Отбиваю ноги, но вроде ничего себе не ломаю. Рядом, в нескольких сантиметрах от меня приземляется ПП. Слышу звук падения какой-то громадины ниже по склону – это приземлился корабль. Рухнул, если точнее. Вылезаю из ямы, смотрю на останки судна. Вся задняя верхняя часть напрочь отсутствовала вместе с турбинами, однако же передние движки уцелели, и теперь левая турбина, жутко ревя, увлекала за собой сильно пострадавший корабль, за которым тянулся след из обломков и выпавших капсул. Было холодно, очень холодно. Пот, который пропитал одежду под бронежилетом, тут же стал ледяным, как утро на полюсе. Не знаю, сколько я протяну в таких условиях. Надо бы найти остальных уцелевших, хотя сомневаюсь, что после случившегося их окажется много. А что вообще произошло? Я начал восстанавливать события в памяти. Первая деталь – сигнал оповещения о контакте с другим кораблём. Вторая – Пакс за панелью управления. Кажется, чужой корабль подлетел слишком близко, иначе я даже не могу представить, с какой стати настолько большая часть нашего судна не телепортировалась сюда. Но почему тогда с нами не прыгнул тот корабль или его кусок? А, ну да, потому что мы телепортировались в воздушную среду, а расчёты выполнялись на скачок в вакуум, да и не предназначен наш корабль для такого. Или, быть может, они успели выпустить «останавливающее облако», но сделали это слишком поздно? Чёрт его знает. Так или иначе больше борт «Печальное облако» кораблём не являлся. Это теперь просто металлолом, который, ревя, скрылся где-то в пурге, оставив за собой широкий и глубокий след. Как же тут холодно! Да, я был одет легко, но плащ должен был хоть немного сдерживать мороз, однако меня уже по приземлении начала бить дрожь. Жуткий, жуткий дубак, от которого кожа стягивается. Думаю, моё лицо уже обледенело бы, если не было бы в герметичном шлеме, но даже в нём я начинал чувствовать холод стали, пробивающийся через амортизирующий слой. Казалось, что мёрз даже протез. Где-то недалеко раздались выстрелы, я поспешил туда. Оказалось, это Пакс информировала о своём местонахождении. Моим глазам предстало лежащее на спине тело. Учитывая, что вокруг неё не наблюдалось никаких следов перемещения или движения, дело плохо. – Эй, ты там жива?! – спрашиваю я, на всякий случай наводя на неё ПП. В руках у неё пистолет Доржи, удивительно, как она не выпустила его из рук. – Ян, Ян! – хрипит она, изо рта вытекает струйка крови. – Я облажалась, мы на Пило-Глатчес. – Что? Ты прыгнула прямо на планету? Как? – Маяк на массу тела… неважно… – почти что прошептала она. Чтобы лучше слышать, я склонился на ней, не забыв на всякий случай вытянуть пистолет из ослабевших пальцев. В нём не было патронов. – Послушай, – продолжила она, – суррогаты… их капсулы на этой планете. Нельзя оставлять их в живых, ни одного. Они созданы, чтобы уничтожить… кха-кха… Она раскашлялась, я ждал. Кажется, идут последние минуты, а то и секунды её жизни. – Если ты не убьёшь каждого, они уничтожат эту планету, шарниры возьмут её без боя. Даже один, один суррогат может уничтожить всё, – тут её снова скрутил приступ кашля. – Ты. Только ты можешь убить их. Быстрее. На радарах нас засечь было невозможно, мы телепортировались в атмосферу, но скоро они заметят… у тебя мало времени…