– Ваше величество, – сказал он, обращаясь к королю Генриху, – прибыл посол из Англии со срочным сообщением. Лица короля и Марии засияли, словно они ожидали какого-то чуда. Казалось, что воздух задрожал. Роуз пришлось хлопнуть себя ладошкой по рту, чтобы заглушить визг: в зал вошел отец. Николас Оливер сделал глубокий поклон, избегая даже смотреть в сторону Роуз. – Ваше величество, у меня есть новости. Королева Англии Мария Тюдор умерла. Принцесса… Раздался громкий вздох при слове «принцесса». Как будто все в зале вдохнули одновременно, высосав из комнаты весь воздух. – Елизавета объявлена королевой. Боже, храни королеву Елизавету! Опустилась тишина, тяжелая как свинец. Король Генрих был разбит. Мария, королева Шотландии, упала в обморок. – Нюхательную соль! – закричал кто-то. Ее супруг, маленький Франциск, побледнел и прикрыл рот, как будто его вот-вот вырвет, что он и сделал несколько секунд спустя на ткани для весеннего бала. Появилась служанка и встала на колени возле упавшей маленькой королевы. Та открыла глаза: – Vous voulez dire que je ne suis pas reine d’Angleterre. Роуз хватило знаний французского, чтобы понять: «Вы хотите сказать, что я не королева Англии?» Она посмотрела на Роуз так, будто та каким-то образом могла решить эту проблему. – Это еще не конец! – Голос короля Генриха будто коса разрезал воздух. – Non, jamais. Никогда. Моя невестка – королева Англии, а мой сын Франциск – король. * * * За столь короткое время королева умерла, отец вернулся к дочери, а король готовился вот-вот начать смуту. «Целая куча неприятностей, – подумала Роуз, а затем у нее в голове всплыло выражение, которое иногда использовала мама: – Пора уносить ноги!» Эпилог Приятный ветер нес Роуз, ее отца и Фрэнни через Ла-Манш. Было очень холодно. Фрэнни и Роуз кутались в покрывала возле мачты. – Для чего ты притащила нас сюда, наверх, Роуз Эшли? – Для селфи. – Что такое «селфи»? – Фотография себя. – Роуз вытащила из кармана свой айфон. Фрэнни охнула: – Ой… в смысле, боже мой. Сейчас ведь подходящий момент для этого, верно? – Да, Фрэнни. – Ты сделаешь из нас фотограмму, как те, что в медальоне? – Фотографию, не фотограмму. Так ты останешься со мной. – Голос Роуз упал. – Ты имеешь в виду, когда ты уйдешь. Значит, ты решила? – Ну… это кое от кого зависит. – От твоего отца, так? Роуз кивнула и посмотрела на корму корабля, где стоял папа, потом вниз, на их след в воде. Она не стала его фотографировать. Отец никуда не денется. Роуз заберет его с собой. Если не в этот раз… то когда-нибудь в этом лабиринте времени. Обязательно заберет, поклялась она. Николас Оливер смотрел на след у кильватера. «Дочка не сдастся», – думал он. Она слишком похожа на свою маму. Та не прекращала попыток взять его с собой, пока… пока ее жизнь не отняли. Глаза наполнились слезами. «Неужели я сумасшедший, как можно не уйти?.. Но что мне там делать?» Он почувствовал, как его под руку взяла чья-то тоненькая ручка, пока он стоял, прислонившись к перилам. – Любить свою дочь. Он был потрясен. Должно быть, он произнес последние слова вслух. Николас положил руку ей на плечи, и оба повернулись, чтобы увидеть, как появляется побережье Англии: сначала это была тонкая линия, но, пока они смотрели, из тумана постепенно выплывали изумрудные холмы. – Такие зеленые! – воскликнула Роуз. – Действительно, – ответил отец, заговорив тихо, нараспев. Подумать лишь – что царственный сей остров, Страна величия, обитель Марса, Трон королевский, сей второй Эдем, Противу зол и ужасов войны Самой природой сложенная крепость, Счастливейшего племени отчизна, Сей мир особый, дивный сей алмаз В серебряной оправе океана, Который, словно замковой стеной Иль рвом защитным ограждает остров От зависти не столь счастливых стран[43]. Роуз заворожили его слова: – Папа, что это? – Шекспир, «Ричард II», акт второй, сцена первая. – Но, папа, Шекспир ведь еще не родился. – Точно! До этого еще шесть лет – он родится в 1564 году, если быть точным. – Тогда откуда ты это знаешь? – От твоей мамы, конечно. – От мамы! – Она специализировалась на английской литературе. Мичиганский университет. Окончила с отличием. На лице Роуз расплылась широкая улыбка: – Вот видишь, папа, я же говорила, что ты все догонишь. Ты опередил время как минимум на шесть лет!