– Ваше величество, швея Роуз Эшли прибыла с платьем для приема, – сказал он. На лице Эдварда Куртене появилось недовольство, в то время как его мать, леди Гертруда, позволила себе метнуть острый взгляд в сторону в лорд-канцлера. Роуз внезапно парализовало, когда она попала под перекрестный огонь придворной политики и ослепительных амбиций. Это было опасно. Она сделала шаг вперед, но почувствовала на плече тяжелую руку. Леди Гертруда. – Думаю, это будет слишком волнительно для ее величества, моя дорогая. Слишком тревожно видеть платье для приема, не говоря уже о свадебном платье. Лорд-канцлер подошел и взмахом забрал платье из рук Роуз. – Я возьму его, – твердо сказал он. Леди Гертруда зашлась желчью. Роуз отступила. – Таз! – позвал врач. Принесли еще один таз и собрали еще одну чашку крови. «Не видать тебе спокойной смерти», – подумала Роуз, удаляясь из королевских покоев. * * * – Псс. Звук напомнил дротик, просвистевший из тени. Она только что вышла из тронного зала и повернула в коридор. – Псс! Звук снова вылетел из тени, и Роуз заметила пучок окрашенных голубиных перьев. – Джейн! – Сюрприз! – Да как тебе удалось выбраться из комнаты больной незамеченной? Вот ты там, а вот тебя уже нет. – Выбраться? Не совсем. Ее раскрашенные брови метнулись к безволосому пространству черепа. На одной из щек она нарисовала луну, а на другой – сияющее солнце. – Я не выбиралась. Я подобралась. – Подобралась? О чем ты говоришь? – Я кувыркнулась под кровать, пока это ДС что-то шептало королеве на ухо. – ДС? Что это такое? – Дерьмо собачье. Роуз ни капли не удивилась этому разговору. Двору нравился туалетный юмор. Возможно, аристократы и были хозяевами самых могущественных королевств XVI века, но они шутили о газах и какашках чаще, чем второклассники. – Ну так что он говорил? Полагаю, он все еще ухаживает за ней, несмотря на принца Филиппа. – Да, ухаживает, если так можно сказать. – Что ты имеешь в виду, Джейн? – Он ей нашептывал совсем не милости. – Ее лицо стало жестким, дрожащий глаз на несколько секунд застыл. – А что? – Одним словом? – Она подняла вверх одну бровь, и глаз забегал, будто выслеживая мошку. Роуз кивнула и почувствовала, как ее начинает пробирать ужас. – Убийство, – мягко сказала Джейн. – Безумная королева головой немногим отличается от шута. – Я не понимаю. Лицо Джейн смягчилось. Она взяла Роуз за руку: – Слушай внимательно, дорогое дитя. Я не знаю, откуда ты пришла. Роуз вздрогнула. – Успокойся. Не нужно ничего говорить, но я такое чувствую сразу. – Говоришь, он шептал ей об убийстве? – И скором. – У нее дернулся нос. – Я чувствую, что запахло жареным. – Костры? – спросила Роуз. Джейн торжественно кивнула: – Попомни мои слова, скоро все начнется. – Но Эдвард Куртене, как он с этим связан? – О, моя дорогая! Какая же ты невинная! Среди всех придворных он нелюбим больше остальных. Его манеры, мягко говоря, небрежны. Всадник из него… если так выразиться, неуклюжий. Как сказал Ренар: «Он гордый, бедный и упрямый, но хуже всего – коварный». «Он – Злая королева Кэрри в мужском обличье!» – подумала Роуз. И внезапно все гадости, которые когда-либо говорила Кэрри, забегали у нее в мыслях. Майлз, как ты шьешь? Ты же только и умеешь, что нажимать одним пальцем на кнопку для инвалидной коляски?.. Наша масенькая амиго… Марисоль! Все слова вернулись к Роуз. Каждое мерзкое, отвратительное слово из тех, какими Кэрри бросалась в детей, над которыми издевалась. Джейн продолжила: – Он полон решимости исполнить приказ королевы. До такой степени, что она в итоге уступит его предложениям о браке. – Джейн сделала глубокий вдох. – С этой целью он ходит на мессу не три раза в день, как это требуется, а четыре или пять. И, конечно же, он проверяет, чтобы все остальные делали то же самое. Он принимает на службу только католиков, тех, которые не отвергли веру во времена юного Эдуарда. – Джейн снова сделала паузу. Ее крашеные губы задрожали. – Уже ходили слухи, но пока я была под кроватью королевы, то узнала, что он подозревает Елизавету в том, что та не ходит на мессу. Естественно, у него есть шпионы в Хэтфилде. Аресты будут производиться и там, и в других местах, особенно в Лондоне, где, по слухам группы протестантов, стоят секретные службы. Есть подпольные группы, они собираются по всей сельской местности. В Лондоне даже появился книготорговец, которого прислали в Тауэр, чтобы привезти Библии из Женевы. – Но ведь теперь это преступление, не так ли? – спросила Роуз. – Все так. – Вот чего я не понимаю, – сказала Роуз, – чем так плоха Библия? – Библия была переведена с латыни на английский всего тридцать лет назад. Тогда ее смогли прочесть простолюдины. – Ну и что? Чем это плохо? – Если они могут ее прочесть, значит, могут обсудить или оспорить. У папы больше не осталось права последнего слова. А власть папы нельзя ставить под сомнение. И королевы Марии – тоже. Она настроена на уничтожение подобных вольностей. Эдвард Куртене предоставил ей список подозреваемых протестантов. В окружении принцессы Елизаветы таких несколько. Фрэнни! Фрэнни была протестанткой. Когда Роуз научила ее читать, та сказала, что больше всего на свете хочет скопить денег и купить Библию. – А костры? О чем это, Джейн? – Они не собираются просто запирать этих людей в Тауэре. Они сожгут протестантов на костре. – И он шептал все это на ухо королеве? – спросила Роуз. Джейн кивнула: – Я бы сказала, грубо ее добивался. – И тут Джейн хрипло рассмеялась. – Мне пора. Роуз тяжело опустилась на ступеньки, ведущие к башне. Отец предупреждал. Ее голова абсолютно точно кружилась от страха и шока. Она сильно зажмурилась, пытаясь отогнать от себя образ Фрэнни, привязанной к столбу. Как искры вокруг нее превращаются в костер. Потом в голове появился еще один образ: контрабандисты, которых они называли койотами, кружащие вокруг Марисоль. И офицеры иммиграционной и таможенной полиции, о которых им рассказал Сэм Голд. Пока Марисоль не получила документы, она была в опасности. Если агенты схватят ее, то отправят в следственный изолятор. Роуз никогда в жизни не чувствовала себя такой разбитой. Она нужна в двух местах одновременно. В доме бабушки в XXI веке, где надо помочь Марисоль, и в Хэтфилде, чтобы предупредить Фрэнни. А еще оставался отец – ему тоже грозит опасность? – О, папа, – вздохнула она. И дотронулась до того места, где висел медальон. Роуз чуть не стошнило, когда она подумала, что тот на шее королевы Марии. Если королева откроет его и увидит фотографии, для Роуз все будет кончено. Их назовут колдовством. Здесь жгут ведьм, так ведь? Глава 17. Не бывает света без тьмы А затем Роуз вернулась, в халате и пушистых тапочках.