— Никогда никому об этом не говори. Валент хочет к Щелокову. Яков за него просил. Дадут ему звание полковника, будет инспектором по особым поручениям при МВД. За раками слетать на юг, охоту организовать, стол накрыть для узкого круга — вот и вся работа, — с какой-то завистью сказал Перкинс, но я не стал к нему цепляться. Мне думается, он и так нашел дойную корову, дает сливки вместо молока. Попадешь в опалу — радуйся, если все обойдется без потерь. Володя будто прочитал мои мысли, тихо прошептал: — Квартиру она мне сделала через председателя Моссовета Промыслова, мебель привезла задарма, машина у меня есть. Прогонит — попрошу куда-нибудь за рубеж, она это может. А любовница она никудышная, без бутылки в кровать не ляжет, а после этого какая уж из нее… А Валенту скоро конец. Будут отсекать от Якова. Леонид Ильич обеспокоен — пьет очень. Пару раз мы встречались с Галей в кафетерии и довольно долго пили кофе — по четыре-пять чашек — и трепались. — Толя, почему ты меня избегаешь? Давай только начистоту. — Хочешь начистоту? Ты мне нравишься. Тебе все легко достается. Ты родилась с бриллиантом во рту, как говорят англичане. И я тебя просто боюсь! Она засмеялась довольным смехом: мужик признался, что ее боится. Галя похлопала своей большой широкой ладонью по моей руке и спросила: — А чего? Я же не кусаюсь, я добрая. — Вовкиной судьбы. — Вовка доволен судьбой. Чего добивался — все получил. И хватит. Я просила генерал-полковника Дагаева. Ты знаешь, кто такой Дагаев? — Начальник Десятого главного управления Генштаба. Его офицеры работают в разных странах. — Молодец! Спасибо за справку. Вовка то ли в Египте, то ли в Кении с женой и ребенком. Сам выбрал это место, подальше от меня, — пошутила Галина с кривой усмешкой. — Так что друзей мы не бросаем. Если хочешь, за тебя тоже попрошу, просто так, по-дружески. — Я хорошо знаю Дагаева, мы частенько встречаемся на дипломатических приемах. Ездил с ним, сопровождали группу алжирских высших чинов. Очень интересный человек, не чета другим генералам: образованный, начитанный, любит поэзию, музыку. Вот какой генерал Дагаев! Он мне тоже делал предложение. Но я хочу еще пожить здесь. — Я его только по телефону знаю, по «вертушке». Старомодный генерал: извините, простите, Галина Леонидовна, но просьбы мои принимает с уважением. — Приятно сознавать, что ты многое можешь? — спросил я, с интересом приглядываясь к ней. — Да, приятно. Стараюсь помогать, — печально закончила она, и я вдруг понял, что она, в сущности, несчастный человек — окружают ее неискренние люди, друзей подлинных нет, все кланяются не ей, Галине, кланяются и пресмыкаются перед дочерью Брежнева. А ей хочется искреннего отношения, тепла, любви, а вместо этого — пустота. Спасает только вино: на несколько часов забудется, а потом опять подхалимские рожи. Может быть, со мной она дружелюбна, потому что я не ищу в ней ничего ради собственной корысти. Уклоняюсь от встреч, и она понимает, что я не лицемерю, правдив с ней… …Пойду к Гале, буду просить не за себя, за Володю Давыдова. Я зашел в редакцию. Там никого не было, кроме Юли Хрущевой — внучки Никиты Сергеевича. Она не была красавицей, хотя, когда Хрущев был у власти, все считали ее прехорошенькой. — Юля, Галя на работе? — По секрету, она в Домжуре обедает. С друзьями, — добавила она. — А чего ты не идешь обедать? Хочешь, поедем в Домжур? Она отрицательно покачала головой и махнула мне рукой, чтобы я скрылся за дверью. Сама уткнулась в какие-то бумаги. Я нашел Галю в ресторане сразу. Она сидела в компании двух каких-то молодцов, явно военных. Завидев меня, замахала радостно руками: — Толя, иди к нам! Это свои люди. Было заметно, что уже захмелела — выдавал блеск глаз. — Галя, у меня к тебе дело, — сразу начал я, пока она еще была способна что-то делать и решать. — Выкладывай! Тут все свои! — повторила она. — Вовку Давыдова знаешь? — Этот с перевернутой грушеобразной мордой? Конечно! Я подивился, что она многих знает в АПН. — В отчете он поставил Кулакова за Леонидом Ильичом, а потом Суслова. Помощник звонил, чтобы выгнали. Жалко мужика. — Не позволим! Толя, где здесь телефон? — Она решительно поднялась и взяла меня под руку. Мы вышли в вестибюль. Галя набрала номер и сразу сказала: — Ты чего расправляешься с моими друзьями? Я недовольна! Дальше я не стал слушать, отошел. Она говорила минут пять, потом приблизилась ко мне вплотную и сказала полушепотом: — Шуток не понимаете, оттого и голова у вас болит, и проблемы возникают. Сейчас позвонит. Я этому козлу кое-что сообщила. …Как раз на том моменте, когда я сказал в редакции, что это была шутка, а мы слишком серьезный народ и чуть не испортили человеку судьбу, меня позвали к телефону. Звонил Борис Сергеевич Шведов. — Занят? — Как всегда, — лаконично ответил я. — Все брось и езжай на Смоленскую площадь. — Он подробно рассказал, куда мне войти, на какой этаж и номер квартиры. — Это наша квартира, — пояснил Шведов. — Там тебя ждут. Эту конспиративную квартиру над гастрономом я нашел быстро. Дверь мне открыл незнакомый мужчина лет пятидесяти, пропустил вперед, и я вошел в просторную гостиную, обставленную дорогой мебелью. К моему удивлению и радости, я увидел в кресле генерала Шеина. Он улыбнулся, поднялся с кресла и крепко пожал мне руку. — Знакомься, полковник Лазарев Герман Александрович, контрразведка, Комитет госбезопасности. Полковник слегка придавил мою ладонь и сразу отпустил, но я почувствовал, что он не хотел демонстрировать свою силу. — Мы с Германом Александровичем старые друзья, когда-то он был тоже армейским офицером. Я понял, что Шеин неспроста подчеркнул, что он был офицером в Советской Армии, — мол, имей в виду, мы военная разведка, а секреты, которыми обладаем, касаются КГБ, но этому человеку я доверяю. — Давно были в Париже? — спросил полковник. Я усмехнулся и ответил: — Хочу поехать второй раз. Первый раз уже хотел. — Он по Ближнему Востоку, — пояснил генерал. — Ясно! Так получилось, что наш человек из контрразведки оказался за рубежом. Он получил важнейшие секреты. — Речь идет о связях одесских чекистов с американской разведкой. То, что мы с тобой обсуждали, решал этот человек, — внес ясность в затронутый вопрос Шеин. — Поедете в Париж через Брюссель, там в условленном месте встретитесь вот с этим человеком. Это Алексей Барков. Он передаст вам пленку, и вы снова вернетесь в Брюссель, а потом в Москву. Пленку никому не доверяйте — ни нашему, ни вашему человеку. Все понятно? — Он протянул мне фотографию Баркова. — Куда ясней! — Я усмехнулся, настолько просто он поставил задачу: приехал, встретился, получил — и обратно. Если бы было так просто, Барков либо сам приехал бы в Брюссель, либо подослали бы к нему зарубежного агента. А потребовалось посылать меня из Москвы. Значит, там пахнет жареным. — Я плохо знаю французский. — Обойдетесь без французского. Каждый третий турист не говорит по-французски. Каждый десятый не знает языка. Вы и будете десятым. Но многие французы говорят по-английски. Вот вам схема парижского местечка, где у вас будет встреча. Здесь все подробно расписано. Остальное додумайте сами. Час на изучение и вопросы. Сегодня вечерним рейсом с группой туристов вылетаете в Бельгию. Как принято оценивать срочность: вчера будет поздно. — Почему тебя так спешно? — Шеин прошелся по комнате. — Барков там под присмотром. И носит при себе бомбу. Его не берут, ждут его связь. Мы не можем поручить это местным товарищам — слишком важный секрет у Баркова, а мы не уверены, что они там без хвостов. Малейшая его попытка оторваться или нырнуть в посольство будет пресечена, вплоть до снайпера. Ты едешь, чтобы спутать им карты. Хвоста за тобой не будет. Ты понял, насколько это серьезно? Если хочешь, можешь отказаться. Тут дело добровольное. Я просто подумал, что в Одессе ты вышел на эту группу предателей. А Барков доделал это там. — О чем речь! Я могу идти? — Нет! — остановил меня полковник. — Читайте здесь. Минут через сорок я уже мысленно описывал себе тот уголок Парижа и бистро. «Два ряда столиков, перед входом две большие раковины-цветочницы. Если пройти вперед метров пятьдесят, будет арка, которая выведет меня на другую сторону улицы. Там можно поставить запасную машину, — мысленно наметил я отход после встречи с Барковым. — Нужна будет еще машина, может быть, перед входом в бистро. Но поставить ее надо хотя бы за час до встречи. Дом напротив — четырехэтажный, островерхая черепичная крыша и слуховое окно — удобное место для　снайпера. Винтовка с глушителем — и никто не поймет, почему умирает человек, обливаясь кровью. А может быть, дом рядом? Нет, оттуда далеко и надо высовываться при стрельбе. Снайпер может быть на третьем или четвертом этаже в квартире. Нет, посвящать в дело жильцов нецелесообразно. Самое удобное место, конечно, слуховое окно. Слуховое окно!» — Движение там большое? — спросил я Лазарева. — Не особенно. Но прямо здесь, перед бистро, переход. А в центре — круглый бассейн с фонтанами. Машины идут в объезд справа и слева. — Я это понял. Пешеходный переход близко? — В десяти метрах в сторону арки. «Значит, если идти через дорогу, бросишься кому-нибудь в глаза. Надо ближе к переходу», — заметил я про себя. — Там люди не всегда соблюдают правила перехода, — словно прочитал мои мысли полковник, — попробуешь описать место? Я довольно подробно прошелся по схеме. Он остался доволен и впервые с момента встречи улыбнулся. — Как тебе подходить, сориентируешься на месте. Учти, позади Баркова два столика, впереди через проход тоже два. Во втором ряду у стены несколько столиков. Кто за ними — смотри сам. Время встречи мы наметили как раз такое, когда в бистро будут люди. Мест мало, и логично, что ты сядешь за столик Баркова. — Логично для вас. — Верно. Они сразу же возьмутся за тебя, поэтому уходить будешь первым, и быстро. По обстановке. С собой ничего не бери, только сумку для необходимых вещей. Инициатива — по обстановке, — снова вернулся полковник к тому, что его сейчас больше всего волновало. — Загранпаспорт у тебя на имя Козлова Валентина. Ты учитель из Саранска. Остальное придумаешь сам, если возникнет необходимость для очень любопытных и общительных советских туристов. Руководитель группы — наш человек. О твоем исчезновении предупрежден. У тебя будут доллары и франки. Где надо, не скупись, — закончил он наставления, и я ушел, тепло попрощавшись с Шеиным.