— Не надо, Милана, все будет хорошо, — шепчу ей. — Пойдем. — Нет, Дамир, — твердо говорит она. — Я хочу знать. Папа? Но Костров уже отвернулся и отошел к окну. — Мама? — ищет ответ Милана теперь у матери. — Миланочка, — Ольга Викторовна на удивление спокойна, — папа лишь хотел сказать, что именно его крови нет в ребенке. Но это не значит, что он не любит тебя… — Мама, объясни. Я не понимаю. — Папа не является твоим кровным отцом, Миланочка. Мне делали ЭКО. Но это ничего не значит! Ничего… Я чувствую, как тело Миланы как-то сразу обмякает и только я удерживаю его. — Милана, не надо, — шепчу я, сам не понимая, что именно «не надо». Беру ее на руки и иду к выходу. — Стой! Ей нельзя рожать! — кричит мне в спину Ольга Викторовна, но мне уже все равно. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 93. Дамир Я представляю состояние Миланы. Это состояние опустошения и безысходности. Я сам неоднократно испытывал его. И знаю, что справиться с ним сможет только сильный человек. Милана тоже сможет. Но не потому что она сильная, а потому с ней рядом буду я. Пока едем домой, мой взгляд то и дело скользит в зеркало заднего вида. Милана лежит на заднем сиденье, свернувшись на боку и закрыв голову руками. Дома я несу ее в спальню на кровать. Укрываю одеялом, не раздевая. Сам ложусь рядом. Прижимаю ее к себе и глажу по волосам. Сейчас ей надо успокоиться и главное почувствовать, что она нужна. Мы молчим и я чувствую, как постепенно успокаивается ее тело. Унимается дрожь и выравнивается дыхание. И, наконец, она засыпает. Я аккуратно встаю и выхожу из комнаты. Звоню Эльдару. — Эльдар, мне нужна медицинская карта Миланы Костровой, — говорю ему. — Да, пришли с курьером. Потом звоню секретарю и прошу найти нормальную клинику для беременных. Или как там это называется. Секретарь — женщина, поэтому полностью полагаюсь на нее в этом вопросе. Заглядываю в спальню. Милана еще спит. И я иду в душ. Я ведь даже не заезжал домой после возвращения. Потом иду в кабинет и решаю кое-какие рабочие вопросы. За всеми этими проблемами я совершенно выпал из рабочего процесса. А это недопустимо. Я привык все держать под контролем. Поэтому сейчас пытаюсь все привести в норму. Разобравшись с делами, опять иду к Милане. Аккуратно открываю дверь. Милана сидит на кровати, поджав колени к груди. Подхожу и сажусь рядом. Обнимаю. — Не надо, Дамир, — тихо говорит она. Но я не слушаю ее. Сажусь так, что она оказывается у меня между ног, и прижимаю ее к груди. Касаюсь подбородком ее головы. В комнате повисает тишина. Давит. — Милана, — решаю остановить это давление на нас обоих, — я нашел Стаса. Она вздрагивает и поворачивает голову ко мне. — Да, нашел, — отвечаю на ее немой вопрос. — И его больше нет. Он умер, Милана. Знаю, этому нельзя радоваться. Но так будет лучше для всех. Она вырывается из моих объятий, поворачивается ко мне лицом. — Это ты убил его? — спрашивает вдруг и в ее глазах я читаю тревогу. — Нет, — беру ее за руку и с силой тяну опять к себе. — Но, если бы надо было для нашего спокойствия, я, не задумываясь, сделал бы это. Стас умер сам. Он попал в аварию. Милана опять забирает руку и закрывает лицо. — Слишком много смертей… Слишком много… Я опять делаю попытку притянуть ее к себе. Но она упирается. Тогда толкаю ее на спину и наваливаюсь на нее. Она руками упирается мне в грудь. Беру ее лицо руками, заставляя смотреть прямо мне в глаза. — Милана, все позади. Теперь есть только ты и я. И наш ребенок. Нет ни Рената, ни Стаса. Никого, кто помешал бы нам. Я люблю тебя. И не жду ответных слов от тебя. Мне достаточно, что ты со мной. — Мама… Папа… — тихо шепчет она. — Все пройдет. Вы еще поговорите. Слышишь? — пытаюсь успокоить ее я. Мне страшно за нее. И за нашего ребенка. Поэтому сейчас я готов сказать все, что она хочет услышать. — Все будет хорошо, Милана, — целую ее глаза, губы, скулы. От ее близости накатывает волна возбуждения. Я не трахал ее целую вечность. Так кажется мне. И сейчас я тоже готов перетерпеть. Ради нее. Руками опираюсь о кровать и хочу встать. Но в этот момент Милана обнимает меня за шею и притягивает к себе. — Дамир, — шепчет на ухо, — спасибо. Приподнимаюсь и с удивлением смотрю на нее. — За что? — За то, что не дал мне сделать… — осекается. — Прости. Я не должна была соглашаться. — Ты не виновата, — в ответ шепчу я, глядя ей в глаза. — Мне не надо было оставлять тебя на свободе. Усмехаюсь. — Надо было запереть тебя, чтобы ты никуда не сбежала. Милана хмурится. — Ты так и будешь держать меня взаперти? — Буду, — киваю, улыбаясь, — если не будешь слушаться. Привяжу тебя к кровати и буду делать что захочу и когда захочу. Чтобы ты не ушла больше никуда. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 94. Дамир Милана закусывает губу и я ощущаю приятную негу от крови, концентрирующейся теперь в одной точке. Прижимаюсь к ней бедрами, давая ей ощутить, как сильно я хочу ее. — Милана, — шепчу на ухо, руками расстегивая блузку и сжимая грудь, — я так скучал по тебе. Тяну вниз замок на ее джинсах и кладу ладонь на трусики. Пальцами ощущаю пульсацию. Приподнимаюсь и стягиваю джинсы. Помогаю избавиться от блузки. Ложусь рядом и провожу рукой по телу. От шеи до бедер. Целую ее. Наконец. Так, что готов съесть ее. Сминая губы и проникая глубоко языком. Милана отвечает мне, но в какой-то момент прерывает поцелуй и смотрит мне в глаза.