— Но и не забывай, что ты должна быть внимательной, — наставляла Эмма, следуя за поднявшейся Бригиттой. — Нам нужно также понять, кого из конкуренток следует опасаться больше всего. Присмотреться к ним. — А вот это правильно, — в голосе Бригитты наконец послышалась заинтересованность, — присмотримся к ним и потом обсудим, кто что из себя представляет. — Да-да, — закивала Эмма, радуясь новому желанию “своей” невесты: посплетничать. Пусть это не самое лучшее занятие, но в таких разговорах можно больше узнать о самом собеседнике. Размышляя, Эмма шла за невестами, слушая в пол-уха комментарии их сопровождающего — элегантного мужчины, красиво рассказывающего о легендах замка Иствиг. — ...и тогда прекрасная, но убитая горем принцесса, ее высочество Виолетта Юрингем, велела посадить у строящегося еще дворца сад, красивее которого не было бы во всем королевстве. Она велела собрать в нем все сорта роз, какие только возможно и невозможно! Она пригласила лучших мастеров… Рядом громко зевнула Бригитта, и Эмма снова вспомнила о намерении обучить подопечную манерам. Пусть цветохрон и избавляет ее от необходимости прикрывать рот, все-таки будущая правительница не должна вести себя столь вопиющим образом. Стоило подумать об этом, как опасения Эммы подтвердились. Идущая чуть впереди высокая брюнетка с прекрасными миндалевидными глазами цвета охры, обернулась и уточнила излишне громко: — Вам скучно, леди Дракхайм? В вашем графстве, как мы понимаем, время проводят гораздо веселее? Слава всем святым, Бригитта не успела ответить. Вмешалась судьба в лице Миланы Фонжевьен: — А что же хорошего в розах? — поразилась девушка. — Они ужасно колючие и так сладко пахнут, что часто доводят до головных болей. Да еще и количество лепестков на цветке всегда очень неудачное, если вы не обращали внимание. Вот провели бы нас к озеру Хрустальной Надежды — это стало бы чудом из чудес! — Озеро, у которого может прогуливаться лишь королевская семья, — закивала шатенка слева от Эммы. — Говорят, воды его спокойны даже в самый сильный ветер, — добавила Амалия Стетхейм, — и прозрачны, как слеза младенца. Глаза Амалии слегка припухли, но девушка все еще была здесь, и Эмма сгорала от любопытства — так ей хотелось узнать, какой вопрос довел блондинку до слез, и почему она не уехала вместе с двумя другими конкурсантками. В другой ситуации она была бы не против подружиться с Амалией, но сейчас ей хотелось избавиться от нее как можно скорее! Даже с заплаканными глазами она напоминала печального ангела. Бригитта прошла вперед, загородила своими широкими плечами Амалию, а заодно и еще двух невест, повернула голову в сторону и задумчиво почесала грудь. — А с западной стороны к нему прилегает болото, моя нянюшка рассказывала о нем столько сказок! — скороговоркой ввернула свое Милаша, счастливо улыбаясь. — Именно там, говорят, к первой королеве Юрингем явилась святая Селена, подарив ей артефакт, способный возбуждать любовь! И до сих пор там живут ее помощники, готовые спасти разбитое сердце отчаявшейся леди! После конкурса Милаша переоделась в свободное клетчатое платье, довольно простенькое, но милое, а светлые выгоревшие волосы заплела в две косы и скрутила их баранками над оттопыренными ушками — прямо как пастушка на лугу. Ее менталистка держалась рядом, но больше не затыкала ей рот, по-видимому, решив, что сейчас от болтовни Милаши не будет вреда. Ирэна Воблер выглядела довольной, словно сытая кошка, снисходительно поглядывающая на мышек, и Эмма невольно задумалась — что тому причиной. То ли Ирэна рада, что ее подопечная прошла первый конкурс, не рассказав про поцелуи с языкастым Лиамом, то ли здесь что-то еще… Остальные невесты, узнав об озере, умолкли, переглядываясь друг с другом, а их сопровождающий развел руками, виновато ответив: — К сожалению, прогулку у озера предварительно должен одобрить его высочество. Но, смею напомнить, сегодня вы приглашены в роскошный сад роз! И вот, собственно, он сам! Мужчина первым вошел через распахнутые двустворчатые двери. Эмма сразу ощутил невероятно сладкий нежный аромат, обволакивающий со всех сторон, а после и увидела… Множество роз… Белые, оранжевые, красные и черные! Они собирались вместе, преобразуясь в лабиринт, за цветущими стенами которого порой можно было скрыться с головой. — Чудесно! — Прекрасно! — Восхитительно! — послышалось со всех сторон от невест. — Это поразительно! — высказалась и Эмма, украдкой толкая Бригитту локтем в бок. — Никогда не видела ничего красивее! — Ах, как мило, — пробормотала леди Дракхайн, осматриваясь по сторонам. Прищурившись, она обернулась к замку, а затем, приставив руку в виде козырька ко лбу, всмотрелась в сторону того самого озера, о котором упомянула Милаша. — Красиво, да? — поняла ее Эмма. — Я и сама не отказалась бы там прогуляться. Невесты разбрелись по лабиринту, и Эмма взяла Бригитту под руку. Леди Дракхайн хмурилась и выглядела напряженной, постоянно оглядываясь и будто прислушиваясь к чему-то. — Ты любишь цветы, Бригитта? — спросила Эмма. — В вашем графстве принято дарить женщинам букеты? — Да, — коротко ответила невеста, вновь останавливаясь и глядя куда-то поверх кустов. — За тобой ухаживал кто-нибудь? — не отставала Эмма. Бригитта молчала, громко сопя под цветохроном. — Нет, — сказала она наконец, и Эмма отвела взгляд. Бедная девушка! Эмма уже составила картину ее жизни: вечно занятая мать, которая то рожает, то управляет порядком в замке, суровый отец и восемь братьев. Откуда Бригитта могла научиться женственности? Она просто без понятия, что это такое. А теперь, оказывается, у нее ни разу не было поклонника. С этим надо что-то делать… — Ты, верно, даже не знаешь, как вести себя с мужчинами… — пробормотала Эмма. Вместо ответа Бригитта неожиданно дернулась и, резко повернувшись в сторону особенно высоких кустов, рванула в узкий проход между ними. Эмма растерянно замерла, гадая над странным поведением подопечной, когда услышала сдавленное хрюканье и хриплый, но до боли знакомый голос: — Отпустите! Я буду жаловаться… Вы не имеете права! Эмма бросилась на зов и вцепилась в сильные руки Бригитты, попросив: — Не надо так, леди Дракхайн! Он здесь не со зла… Это… это… — Я ее жених! — подпрыгнув на месте и едва не оставив в руках Бригитты лацканы своего сюртука, Свейн Тибрих яростно добавил: — Вам выделили телохранителей?! Скажи ей, что я не опасен! Переведи ей, Эмма! И пусть немедленно извинится и покинет нас. — Но Свейн… — Пошла вон, эй! — не сдавался кузен, глядя на Бригитту исподлобья. — Откуда только набирают таких… Леди Дракхайн усмехнулась и сложила руки на могучей груди. — Эй, я тебе говорю, громила, — Свейн пощелкал пальцами перед глазами Бригитты. — Уйди и оставь меня наедине с моей прекрасной, очаровательной кузиной. — Моя твою понимайт, но никуда не пойти. Ты пойти сам. В сад, — сказала Бригитта с нарочитым акцентом. Эмма открыла рот, да так и застыла, совершенно сбитая с толку. Свейн же закатил глаза и, фыркнув, полез за мешком с медяками: — Сколько? — прямо спросил он. — Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить меня и мою невесту наедине. Бригитта посмотрела на Эмму. Та захлопнула рот и прикусила нижнюю губу, тщательно подбирая слова для извинений перед горянкой и нравоучений для жениха. — Три пено хватит я надеюсь? — усмехнулся тем временем Свейн, подбрасывая на ладони монетки и протягивая их леди Дракхайн. Эмма кинулась к нему, сжала его пальцы в кулак, пряча злосчастные монеты, и с отчаянием посмотрела на Бригитту. Гордая леди Дракхайн наверняка сейчас оскорбится до глубины души... — Ладно, я вас оставлю, но буду неподалеку, — сказала Бригитта неожиданно спокойно, будто даже с усмешкой, и прошла за поворот. Ее черный цветохрон было видно даже за самыми высокими кустами, так что Эмма, не боясь потерять леди Дракхайн из виду, повернулась к Свейну. — Ты! — выпалила она, ткнув его пальцем в грудь. — Зачем явился сюда? — Мне так нравится, когда ты злишься, — промурлыкал Свейн. — Выпускаешь коготки, как сердитая кошечка. — Я здесь на работе! Как ты не понимаешь? Меня взяли менталистом на королевский отбор! — Твоя мама мне сказала, — кивнул он, а потом жеманным жестом отбросил светлую прядь, упавшую на глаза. — Мими, это глупости. Тебе не надо работать! — А зачем, по-твоему, я училась в институте? Свейн пожал плечами, полюбовался на свои отполированные ногти. — В твоей хорошенькой головке куча разных глупостей, — снисходительно сказал он. — И это даже мило. Но когда мы поженимся, ты будешь заниматься лишь домом и мной. Он приобнял ее за талию и повел по дорожке. Эмма тяжело вздохнула, покосившись на кузена. Весь лощеный и напомаженный, блестящий, как фантик от конфеты, он вызывал у нее лишь раздражение и скуку. Однако, если она провалит этот отбор… Обернувшись и увидев черную макушку Бригитты, Эмма решила уделить пару минут кузену. Может, ей удастся убедить его оставить ее в покое и не позорить во время отбора? *** Вейрон заставил себя отойти от менталистки, но краем глаза следил за макушкой женишка, с важным видом прохаживающимся среди роз. Эмма едва доставала тому до плеча и что-то пылко говорила, но Свейн, кажется, вовсе ее не слушал. — Вы тоже сбежали от своей менталистки? Вейрон быстро повернулся и увидел Амалию, сидящую на скамейке под перголой, увитой белыми розами. — Не то чтобы… — протянул он. — Иногда хочется побыть наедине с собой и собственными мыслями, — со вздохом продолжила она. Как ни странно, Эмма Вейрона не раздражала. Ее слова про бутоны и навязчивое желание разбудить в нем женщину — да, а вот сама она — нисколько. Тем не менее он не стал переубеждать Амалию. — Вы хотите остаться одна? — Нет-нет, — возразила Амалия, сдвигаясь на краешек. — Садитесь. Я с радостью разделю с вами свое одиночество. — Значит, вам не нравится ваша менталистка? — спросил он прямо, опускаясь на скамью. — Она милая, — вздохнула Амалия. — Но все время пытается влезть мне в голову. Она словно хочет сделать из меня кого-то совсем другого. Вы понимаете?