— Не думай даже оправдываться! А если бы он умер… Мы бы с Матвеем из новостей узнали, что нашего отца не стало?! Ты в своем уме?! — Вдруг осознав, что Беспалов всё еще держит ее за плечи, она сбросила с себя его руки: — Руки убери! Не смей ко мне прикасаться! Сорвавшись с места, Валерия взбежала по лестнице, но, преодолев несколько ступенек, остановилась. Решила, что не стоит появляться в таком виде перед отцом. Сделав глубокий вдох, она снова спустилась вниз и прошла на кухню. Беспалов двинулся за ней. Лера попила воды и отставила стакан. — Это твоя ошибка. После случая с Назаровым было понятно, что подобное может произойти. Ты должен был это предусмотреть. Удвоить охрану, поменять маршрут… Что угодно. Горничная в это время расставляла тарелки на подносе. Бульон с кусочками белого мяса, сухарики. Тыквенное пюре. — Это для папы? — спросила Лера. — Да. Он у себя в комнате. С ним доктор. — Я отнесу, — сказала Валерия и взяла поднос. Беспалов проводил ее до спальни отца, открыл дверь, но входить в комнату не стал. Лера пристроила еду на маленький столик и присела рядом с отцом. — Папа… — она слегка обняла его, стараясь не причинить боли или неудобства. Ее снова тряхнуло, когда увидела его прикованным к постели и под капельницей. — Ну-ну, перестань, — отец погладил ее по спине и улыбнулся, будто ничего особенного не произошло. — Как ты себя чувствуешь? — Со мной всё в порядке. Вон, у доктора спроси. Он отчаянно храбрился, но бледность, растекшаяся по лицу, и обескровленные губы выдавали его плохое самочувствие. — Спрошу, конечно. Врач, не дожидаясь вопросов, подробно рассказала о состоянии отца, но Леру это не особо успокоило. Она коснулась повязки кончиками пальцев, будто в попытке облегчить боль, и внимательно посмотрела на изможденное лицо отца. — Что это за идиотская попытка скрыть всё от нас? — Скрыть я хотел не от вас, а о остальных. Вам бы сообщили. — Когда? — не верила Лера. — Никто не должен знать, что произошло. — Об этом уже написали. — Ерунда. Теперь напишут, что это фейк, а завтра я появлюсь в офисе, будто ничего не произошло. — Поверить не могу, — ошарашенно проговорила дочь. — Даже не думай. Это безумие. — Доченька, никто не должен знать, что я слаб и болен. В нашем мире — если запнешься, тебя тут же затопчут. — Скажите ему, что этого делать нельзя, — обратилась Лера к доктору, хотя прекрасно знала характер отца и понимала, что всякие споры на этот счет бесполезны. — Я говорила. — Женщина вынула иглу из вены больного и убрала капельницу. — Он не желает меня слушать. — У меня завтра важное совещание, и я должен на нем быть. Лера помогла отцу привстать. Он, морщась от боли, приподнялся, и она подложила ему под спину подушку. — Отложи свое совещание. — Нет. Матвей вошел в спальню в самый разгар их спора, но поначалу не вмешивался, пытаясь вникнуть в суть разговора. — Папа, это может плохо кончиться, — настаивала Лера. — Что за упрямство! Это не шутки. Ты не молод, чтобы так рисковать. Ты сейчас под препаратами и думаешь, что полон сил и здоровья, но это не так. Любое оперативное вмешательство — это стресс для организма. Тебе сейчас нужно отдыхать и беречь себя. — Не обсуждается, — упрямо отрезал отец. — Матвей, ты слышал? — Лера раздраженно вздохнула. — Меня это не удивляет, — сказал сын. — Всё уже давно думают, что Соломатин робот, потому что человек не может столько работать. Это у вас семейное, ты тоже робот. Но на этот раз Лера права, и я с ней совершенно согласен. Об этом не может быть речи. Ты сейчас должен быть в постели. — Я уже принял решение. — Врача ты с собой, конечно, не возьмешь… — предположила Лера. — Разумеется, нет. Я не собираюсь расписываться в собственной слабости. Лера переглянулась с братом. — Тогда тебе придется пойти с ним, — сказал Матвей. — Его нельзя отпускать одного. Вдруг ему плохо станет. Они еще немного побыли с отцом, пока он ужинал, а потом оставили его одного. Было видно, что он сильно утомился, и ему нужен отдых. — Мне не нравится эта идея, — сказала Лера. — Мне тоже, но ты же видишь, что он никого не слушает. Единственный вариант, чтобы ты поехала с ним. — Поеду, конечно. Лера посмотрела на часы, и Матвей понял, что сестра собирается уехать. — Ты не останешься? — Мне надо кое с кем поговорить. Тем более завтра с утра надо быть в офисе, а тут у меня нет подходящей одежды. Из дома поеду. А ты оставайся. Матвей покивал, догадываясь, что встретиться Лера хочет с Лёшкой. — Что ты обо всем этом думаешь? — Даже думать не хочу, — тяжело сказала она. *** К тому времени, как она подъехала, Полевой был на месте. Ждал ее на улице, прислонившись в капоту своего джипа. Лера заглушила мотор, порылась в сумке. Выругалась матом и вышла из салона. — Сигареты есть? — еще раз ощупала карманы своих брюк, вроде бы проверяя наличие пачки. Лёха молча оттолкнулся от машины, заглянул в салон, порылся в бардачке и вернулся, вручив ей пачку сигарет и зажигалку. Когда Лера написала, что хочет поговорить, он понял, что новость о покушении на Соломатина правда. Еще ничего Лерка не сказала, но в ее карих глазах он уже видел и обвинение, и вынесенный приговор. Море гудело с непрерывной глухой угрозой. Ветер швырялся песком. Лера закурила, не зная, как начать этот нелегкий, но обязательный разговор. Она стояла совсем спокойно, но ее спокойствие было напускным, а всё то страшное, что происходило, было у нее внутри. Каким образом они ввязались в абсолютно безнадежные отношения, решив, что смогут с этим справиться… — Ты же понимаешь, о чем я хочу поговорить. — Подозреваю. Хотя надеялся, что ты просто соскучилась. От его пристального взгляда ей стало нехорошо. Она соскучилась. Так сильно, что ощущала почти физическую боль, но сейчас был неподходящий момент, чтобы поддаваться желаниям и чувствам. И не будет его уже… наверное… — То есть это не фейк, — сказал Полевой.