*** Лера глянула на платье, в которое никак не могла заставить себя влезть, и тяжело вздохнула. Против самого платья ничего не имела. Она была против своего присутствия на банкете в честь юбилея какого-то власть имущего приятеля отца. С одной стороны, папины мотивы вполне понятны. Он стремился укрепить ее личные связи, познакомить с теми, кто так или иначе представлял для них интерес. Другое дело, что Лере было жалко тратить свое свободное время, которого не так уж и много, на всю эту пафосную говорильню. Но приказано быть. И никаких отговорок. Сделав пару глотков остывшего кофе, она поставила чашку на тумбочку и расстегнула молнию. Для сегодняшнего мероприятия она выбрала беспроигрышный и простой вариант: черное платье-футляр с открытыми плечами. Не стала придумывать ничего особенного, пошла проверенным путем. Видеозвонок брата заставил ее повременить с переодеванием. — Да неужели. Мой дорогой брат вспомнил, что у него есть сестра, — ответила она. Всю неделю Лера пробовала поговорить с Матюшей. Сначала он не отвечал. Потом сказал, что занят и перезвонит, однако перезвонить не удосужился. Не хотел с ней разговаривать паршивец. Ясно одно: раз папа до сих пор не приехал с разборками — значит, про Полевого он не в курсе. Такое поведение братца ей порядком надоело, и она бросила ему звонить. Они бы и сегодня не разговаривали, но он должен был за ней заехать. — Я не понял, почему ты еще не готова, — недовольно сказал Матвей, игнорируя ее сарказм. — А мне точно обязательно там быть? — Отец сказал, чтобы мы были. — Ты с ним разговаривал? — Да. Сегодня. — Я не про это. — Собирайся, я через пятнадцать минут тебя заберу, — он словно не слышал ее слова. Лера раздраженно отбросила телефон и сняла халат. Она уже убрала волосы в пучок, нанесла макияж, оставалось только переодеться. Честно говоря, не только Матюша ее сегодня выбесил. Полевой тоже. За весь день нормально с ней ни разу не поговорил. Занят, видите ли. А она как будто весь день бездельничала! Они виделись пару раз, когда она приезжала проведать Снежка. Назаров отбыл куда-то за границу, и Полевой с Юликом пропадали в офисе. Слава богу, у Лёхи железное здоровье. На нем всё заживало как на собаке, не случилось никаких осложнений, и через шесть дней ему благополучно сняли швы. Снежок, к слову, тоже выздоровел, Майя Рафаиловна проводила сына и забрала питомца домой. Надев удобные шпильки, Лера облилась духами и вышла из дома. Матвей ждал на парковке. Увидев ее, он вышел из машины и открыл дверцу. — Отпадно выглядишь, сестра. — Спасибо. Ты тоже, — сдержанно оценила она его строгий черный костюм и белую сорочку. На этом их разговоры закончились. Поначалу она хотела всё ему объяснить про Лёшку, но теперь такое желание пропало. Торжественный фуршет проходил в шикарном ресторане шикарного отеля, а как же иначе. Лера взяла Матвея под руку, они поднялись по лестнице, устланной ковровой дорожкой, и прошли в зал. Высокие столы для гостей располагались в центре, на отдельных мини-столиках стояли различные блюда и бокалы. С выбором угощений гостям помогали официанты, снующие между столиками с уставленными закусками и напитками подносами. Место перед сценой с музыкантами было освобождено для танцев. Отец уже был здесь и разговаривал с двумя мужчинами такого же представительного вида, как и он сам. Надо сказать, Соломатин для своих лет выглядел превосходно. Высокий, худощавый, с темными, едва тронутыми сединой, коротко стриженными волосами. Он был, как обычно, гладко выбрит, и на его загорелом лице ярко выделялись пронзительные голубые глаза. Чтобы сохранять такую форму, он занимался спортом, плавал, придерживался правильного питания и практически не употреблял алкоголь. Только раз в жизни Лера видела его пьяным. В свой день рождения. Вернее, в день смерти матери. Обычно отец запирался в кабинете на сутки-двое и ни с кем не разговаривал. Никому не отвечал на телефонные звонки, и о том, что там происходило, можно было только догадываться по количеству пустых бутылок, вынесенных прислугой. А однажды он забыл запереться. Как-то так получилось, что дверь осталась открытой, и Лера туда вошла. До сих пор помнила эту картину. Увиденное ее потрясло. Отец сидел в обнимку с фотографией матери. Он был совершенно пьян и плакал, как ребенок. Соломатин так и не оправился от потери жены. Не помогли ни бесчисленные любовницы, ни два законных брака. С последней женой развелся, после того как застал ее с охранником. Он выгнал ее со скандалом, оставив ни с чем. Альберт Сергеевич рвал и метал, загружал себя делами, ставил новые цели, решал нерешаемые задачи, решал всё и за всех. Но пустота, образовавшаяся со смертью любимой жены Инги, так ничем и не заполнилась. Увидев детей, он обрадовался. Похлопал сына по плечу, обнял дочь и представил их своим собеседникам, как выяснилось, депутату и генералу полиции. Несколько минут они постояли все вместе, обмениваясь светскими фразами, затем дети оставили отца и отошли к своему столику. Лера предполагала, что Полевой тоже может быть здесь, и поискала его глазами. Матвей, заметив ищущий взгляд сестры, пихнул ее локтем и кивком указал в зал. Лера глянула в указанную сторону и увидела Лёшку. Он тоже стоял у столика, который находился примерно на одной линии с их, и был не один. К нему прилипла какая-то белобрысая курва, которая Лере сразу не понравилась. Соломатина и так не горела желанием здесь находиться, а, увидев Полевого, беседующего с какой-то девицей, захотела уйти отсюда с двойной силой. Но пока рано. Вечер только начался. Придется потерпеть минут сорок. — Привет, — раздался знакомый голос, отвлекая ее от мыслей о Лёшке. Лера повернула голову и увидела своего старого знакомца. В первую секунду ее взгляд выражал такую откровенную неприязнь, что у Ромика-Радика буквально похолодела спина. Неожиданно выражение ее лица смягчилось, и она улыбнулась: — Привет, Ромео. — Не против, если я к вам присоединюсь? — вежливо поинтересовался он. — Не против, — кивнула она. — Вы не знакомы? Это Матвей — мой брат. Матвей, это Радик. У Радика в руках был бокал шампанского. Заметив, что Лера пока не выбрала себе напиток, он решил помочь. — Желаешь что-нибудь выпить? — А ты хочешь за мной поухаживать? Он улыбнулся. — Неудачное какое-то у нас было знакомство, неправильное… — Не парься. Лучше за вискариком сгоняй. Что-то меня эти пузырьки не вдохновляют. — Легко, — он бросился выполнять ее просьбу, решив, что слегка преувеличил степень ее антипатии. — Может, не надо? — посомневался Матвей. — Матюша, у меня уже и так ноги крутит от всей этой чуши. Дай расслабиться. Играла живая музыка, конферансье время от времени приглашал гостей для поздравления именинника, чередуя тосты со всякого рода развлечениями. Соломатин уже побывал на сцене, высказавшись от имени их семьи. Ромео остался с ними и послушно таскал ей виски. После нескольких порций, раздражение Леры немного улеглось. Она прогулялась по залу и остановилась у стола с закусками, принявшись изучать содержимое тарталеток. — Да моя ж ты королева, как ты сегодня прекрасна, — раздался за спиной тихий голос Полевого. Лера обернулась и, окинув его высокомерным взглядом, приподняла бровь: — Неужели. — А ты не говорила, что будешь здесь, — заметил он. — А я как-то еще не привыкла, что мне надо перед тобой отчитываться. Ты тоже, кстати, ничего мне не говорил. Ах, да, вспомнила. Ты был страшно занят. — Сегодня у меня и правда завал. — Видела я твой белокурый «завал» с третьим размером. — Да перестань, — засмеялся Алексей. — Не смею тебя задерживать. Лера прошла немного вперед, делая вид, что выбирает для себя закуску. При каждом шаге платье туго охлестывало бедра. Полевой охватил взглядом ее идеальную фигуру, впился глазами в обнаженные плечи, чувствуя, что теряет способность думать трезво. Увидел ее сегодня — и все мысли вымело из головы. Теперь же, когда были совсем рядом, и он слышал ее голос, и ощущал запах духов, смешанных с кожей, приходилось напоминать себе, где они находятся. Он мечтал прижать Лерку к себе и содрать с нее платье. Или сначала содрать платье, а потом прижать к себе… Чувствуя жизненную необходимость предпринять хоть что-нибудь, Полевой схватил ее за руку. Лера вскинула на него глаза и, понимая, что он собирается сделать, попыталась освободиться. Но Лёшка ловко протиснулся между танцующих парочек, привлек ее к себе и, прежде чем она успела что-либо сказать, произнес: