Дверь закрылась, и в этот же момент Сару взяли за руку. Она узнала характерный звук защелкивающегося на запястье браслета наручников и почувствовала прикосновение к коже холодного металла. Ее приковали к каталке. Затем медсестра наложила на рану дезинфецирующую салфетку. На этот раз Сара не смогла сдержать стона и открыла глаза. – Как это с вами произошло? – спросила медсестра, осматривая рану при свете своего карманного фонарика. Сара посмотрела по сторонам. Ее привезли в место, напоминающее медпункт. – У меня закружилась голова, – пробормотала она наконец. – Рана не очень глубокая, должно хватить пары швов. Сара без сопротивления позволила медсестре соединить ее бровь небольшими стежками. – А теперь отдыхайте, – велела медсестра, немного отойдя. Лежа на каталке, Сара воспользовалась возможностью незаметно рассмотреть помещение, наметить ориентиры. Она медленно поворачивала голову, следя за тем, чтобы этого не заметили. На столе она разглядела папки досье, стаканчик, наполненный авторучками, а рядом – шкафчик-аптечку. Зазвонил телефон на столе. Медсестра сняла трубку. – Да… Она в санчасти. Нет, ничего серьезного. Неудачное падение из-за головокружения. Хорошо, сейчас иду. Как только медсестра вышла из комнаты, Сара проверила замок наручников. Она знала механизм наизусть, и порой достаточно было неправильного закрытия, чтобы их открыть. Но ее надежда быстро испарилась. Она приподнялась на каталке и поискала взглядом что-нибудь подходящее, чтобы снять наручники. Ее научили этому в спецназе, и ей уже доводилось применять полученные знания на практике в Афганистане. Она спустила ногу на пол, вытянула руку, чтобы дотянуться до стаканчика с ручками, но каталка отъехала назад. Стаканчик упал со стола. С обычным для нее спокойствием Сара вытянула ногу как раз под ним, чтобы смягчить шум падения. Стаканчик отлетел от ее ноги под каталку. Сара затаила дыхание. Никакого шума. Стаканчик с ручками теперь был в пределах ее досягаемости. Как она и надеялась, на дне лежало несколько канцелярских скрепок. Она распрямила одну из них, получив прямую проволочку с едва заметным изгибом на конце. Опытной рукой взялась за замок и, немного повозившись, расстегнула наручники. Осторожно подойдя к двери, Сара приоткрыла ее. В щель она увидела коридор, который слева вел к ее камере, а справа к трем дверям. Она пошла направо, молясь, чтобы никто не вышел в коридор в эти минуты. Остановилась у первой двери, прислушалась. Ни звука. С крайними предосторожностями медленно нажала на ручку. Дверь оказалась заперта на ключ. Сара повторила действия со второй дверью. Тоже заперто. Оставалась последняя, в глубине коридора. Теперь, подойдя к третьей двери вплотную, Сара заметила, что та отличается от двух предыдущих. В то время как первые две были гладкими и белыми, эта оказалась из старого дерева, темного с красивой текстурой. Она обхватила пальцами резную металлическую ручку, а когда приоткрыла дверь, ее сердце замерло. Глава 42 Перед Сарой простиралась березовая роща; корни деревьев уходили во влажную землю, а листва флиртовала с серым грозовым небом. Обстановка сразу наводила на мысль об острове кошмаров. Все было похоже, вплоть до запаха тины. Она вошла в зал, представлявший собой точную копию острова Назино. Не хватало только холодной реки, окружавшей этот проклятый кусок земли. Трава ложилась под ногами Сары, когда она осторожно продвигалась вперед. Зачем понадобилась эта копия в натуральную величину? Заинтригованная, Сара прошла чуть дальше и на чем-то поскользнулась. Она посмотрела под ноги и моментально узнала субстанцию, запачкавшую пол: кровь. Свежая кровь. Сара отступила, вспомнив жуткий крик, который слышала из своей комнаты. И тут она заметила на некоторых деревьях, окружавших окровавленную траву, десяток фотографий, приколотых к стволам. На каждом дереве имелся портрет старика, а над ним – портрет более молодого человека. Когда Сара узнала два портрета: отца и свой, она поняла, что все это означает. Это были фотографии депортированных на Назино людей и одного из их потомков. Отказываясь даже представить себе, в какие игры играют в этом зале, Сара ускорила шаг, направляясь к двери, противоположной той, в которую вошла. Но на полпути она услышала приглушенные крики и едва успела спрятаться в высокой траве, как дверь распахнулась. Сара заметила троих: Адриана, женщину и мужчину, которого та волокла на веревке, накинутой на шею. Мужчина с мешком на голове, со связанными за спиной руками, отбивался и вопил. Лицо женщины было искажено гневом. Она резко дернула веревку и вынудила своего пленника прижаться к одному из деревьев. Потом обмотала веревку вокруг ствола и сорвала с головы мужчины мешок. Сара сразу узнала молодого человека, чье фото было приколото к дереву. Рот его был заткнут тряпкой, отчего крики представляли собой приглушенный вой ужаса. Женщина схватила заложника за волосы. – Это твой отец на снимке? – спросила она его на плохом английском. Мужчина не ответил. Молодая женщина вынула нож и приставила острие лезвия к его шее. – Это твой отец на снимке? – повторила она с ненавистью, сочившейся из каждого ее слова. Мужчина неловко кивнул. – Итак, твой отец попал на остров Назино в возрасте пятнадцати лет. Однажды, когда искал сухие ветки, он наткнулся на молодую женщину, только что родившую ребенка в стороне от лагеря. Он воспользовался ее беспомощным состоянием, чтобы отнять у нее младенца. Он с гордостью принес его в свою банду и… Рука женщины дрожала, и острие ножа уже надрезало кожу заложника. Саре пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вмешаться. – Эта мать, у которой украли ребенка, чтобы сожрать его, это была моя бабка! – словно плюнула женщина. – Моя бабка, которая чудом выжила. – Пришло время совершить освободительную месть, – заявил Адриан. – Пришло время исправить то, что жизнь сделала плохо. Время начинать твое исцеление. Женщина сорвала со своей жертвы одежду и поднесла нож к гениталиям. – На острове есть начинали с этого. Сара отвела глаза. Под крики ненависти палача, смешавшиеся с невыразимым воплем жертвы, она отступила к двери, через которую вошла. Агония жертвы закончилась, и Сара услышала, как Адриан поздравляет эту женщину, словно наставник ученицу: – Ты проявила мужество, которым на этой земле могут похвастать очень немногие. Ты сможешь пройти нашу коррекционную программу. Адриан и женщина вышли из большого зала, а Сара поспешила открыть дверь, чтобы вернуться в санчасть. Ее движение остановили два направленных на нее автоматных ствола. – Нет! Исправитель хочет, чтобы она не пострадала, – вмешалась медсестра. Подавленная и злая на саму себя, Сара была вынуждена вернуться в свою комнату под вооруженным конвоем. Когда щелкнул замок двери, на Сару нахлынули вопросы. Неужели Адриан притащил ее в эту копию Назино, чтобы прикончить? В таком случае почему он не сделал этого, когда они находились на настоящем острове? Терзаясь тревогой, Сара снова забралась на кровать, поставленную под окном. По бетонированным дорожкам прогуливались несколько человек в белых халатах. Большинство выходило или входило в большое здание в центре, доминировавшее над всем, что его окружало. Для чего же был нужен весь этот персонал? Глава 43 Нервное истощение все-таки сделало свое дело, и Сара смогла наконец уснуть. Проснулась она резко: в ее комнату вошел Адриан. Он закрыл за собой дверь, оставив двух вооруженных охранников в коридоре. – Вас переведут в другое здание, под более надежную охрану, – сказал он. – Почему вы не убили меня на острове? – спросила Сара. – Вы здесь не инспектор полиции. Я не собираюсь вам отвечать. – Вы должны мне ответить как минимум на этот вопрос: зачем было убивать моего отца? На острове он был маленьким мальчиком. – Мой отец был одного возраста с вашим, но он предпочел бы умереть от голода, чем есть человечину. – Вы пытаетесь себя в этом убедить, потому что роль жертвы намного комфортнее! – завелась Сара. – Но в глубине души знаете, что ад на этом острове мог превратить в монстра любого, даже добрейшего из людей. Все зависело от обстоятельств, а не от морального выбора, как вы утверждаете! Еще несколько дней, и голод мог заставить вашего отца сделать то же самое! – И все-таки я знаю, что мой отец этого не делал, – ответил он. – Чего не скажешь о вашем. Кровь Колковых не отравлена, в отличие от крови Васильевых. Вместо молодого офицера полиции с наивным лицом перед Сарой стоял уверенный в себе мужчина, чьи интонации показывали, что он привык добиваться повиновения. Прядь, прежде падавшая ему на лоб, теперь была зачесана назад, оставляя открытым выпуклый лоб и глаза, горящие мрачной решимостью. – Не знаю, что вы собираетесь со мной сделать, но, если уж я должна здесь умереть, имейте хотя бы великодушие объяснить, как вы смогли заманить меня в вашу ловушку. – Вы злитесь на себя, не так ли? Знаменитая инспектор Геринген страдает от своего провала. Сара не доставила ему удовольствия ответом. Она ждала молча. – Вам повезло: я сегодня в хорошем настроении и объясню, как сумел убить вашего отца и сделать из вас жертву. И объясню по очень простой причине: мне это доставляет несказанную радость.