– Но как нам узнать больше о Лохмордре? – спросила Сесили. – Наши мастера ничему такому нас не научат. Тэдж хмуро посмотрел на Баркли и Виолу. – Что? – не понял Баркли. – Постарайтесь не взорваться от восторга, ладно? А то я знаю, как вы оба обожаете книги. В общем, на Манси есть огромная библиотека. Тэдж не лукавил. На следующий день после урока с Руной семь учеников собрались в атриуме величественного здания, совсем не похожего на те библиотеки, в которых успел побывать Баркли, – ни на маленькую и уютную в Занудшире, ни на тёмную и пыльную в Сикоморе. Интерьер этой поражал красотой и деталями, начиная со сводчатого потолка, раскрашенного как утреннее небо, и заканчивая массивными каменными полками, заросшими раковинами моллюсков и кораллами. – Нам стоит разделиться, – сказал Тэдж. – Шази и Сесили, найдите карты и сравните их с теми, что нарисовал мой папа. Виола и Яша, вы ищите информацию о связывающих ингредиентах. Баркли и Хасу, вы накопайте всё что только можно о Лохмордре. – А ты что будешь делать? – спросил Баркли. – Я сегодня вам не помощник. Руна поручила мне сообщить инспекторам о чудище-жабе на случай, если это новый вид. Хасу хлопнула в ладоши: – Как интересно! Тэдж одним испепеляющим взглядом продемонстрировал всё своё отношение к её словам и потопал к справочному столу. – А мне Жабик кажется милым, – шепнула Хасу Баркли. Баркли не представлял, что такого милого она нашла в бородавчатом создании с выпученными глазами, будто кто-то чересчур сильно ткнул ему пальцем в живот. Хотя Хасу и Битти считала милой, а Битти была насекомым. – Откуда начнём? – сменил он тему. – Может, с раздела истории? Полистаем старые выпуски «Чудохроники». О! В раздел художественной литературы тоже стоит заглянуть, вдруг найдём какие-нибудь сборники преданий… За следующий час они обнаружили семь многообещающих томов. Ища в разделе приключенческих романов любые упоминания легенд и мифов на нужную тему, Баркли невольно вспомнил миссис Гавенер, библиотекаря Занудшира, и сердце кольнуло от тоски по дому. Такое чувство, что чем чаще он клялся себе перестать думать о родном городе, тем больше всё вокруг ему о нём напоминало. – Что-то не так? – спросила Хасу, заметив его угрюмое выражение. – О нет. Просто я раньше постоянно ходил в библиотеку… где я вырос. Хасу грустно улыбнулась: – Мне жаль, что ты скучаешь. Я тоже скучаю по дому. – Я не скучаю, – торопливо поправил её Баркли, надеясь, что она не заметит расползающийся по шее предательский румянец. – Когда ты в последний раз была дома? – Перед нашим Отбором, то есть год назад. Родители мне пишут, но я всё равно страшно по ним скучаю. Я даже не особо хотела ехать на Отбор. – Правда? – Баркли был уверен, что все, кто родился в Дикоземьях, с детства мечтают стать учениками Гильдии. Хасу помотала головой: – Шази, Виола, Сесили… Они все не такие, как я. Шази целый год планировала, как станет партнёром скормоддину вроде Саифа. Виола – самая умная из всех, кого я знаю, и она всегда мечтала стать стражем. А у Сесили очень мощная магия, и это притом что её никто по-настоящему не учил до середины этой зимы. – У тебя тоже крутая магия. – Спасибо. Но это родители убедили меня стать партнёром такого сильного чудища, как Битти, и они же захотели, чтобы я стала ученицей Сирила. Особенно мама – она главный чудолог Джунглей. – А ты этого не хотела? – удивился Баркли. Ему казалось, что Хасу получает искреннее удовольствие от уроков и гордится, что её мастером был сам Рассветный Рог. – Не знаю. Я люблю Битти, хотя в отличие от пчёлок-тружениц она и спит днями напролёт. Но у меня проблемы с уверенностью в себе. Я легко всего пугаюсь. И больше всего на свете боюсь, что не смогу оправдать возложенных на меня ожиданий, – поймав взгляд Баркли, она закусила губу. – Как отреагировали твои родители, когда ты стал учеником Руны? Баркли кашлянул и сделал вид, что погружён в изучение книг на полках. – Мои родители давно умерли. – Ой, прости. Я не знала. Тебе, должно быть, ужасно их не хватает. Баркли был совсем маленьким, когда они погибли, поэтому мало что о них помнил. Когда он думал о родителях, то обычно представлял, какой была бы его жизнь, если бы они остались в живых. Если бы они каждый вечер собирались за одним столом. Если бы у него были младшие братья или сёстры. Если бы он вырос, чётко представляя, где его место в мире. Пусть он осуждал себя за редкие проблески ностальгии по Занудширу, тоска по маме и папе не имела никакого отношения к тому, кто он – чудолог, бесполеземец или ещё кто-то. Они любили его. И не перестали бы любить, какое бы будущее он для себя ни избрал. – Да, – признался Баркли. – Ужасно. – Не желая поддаваться унынию, он деловито сказал: – Пойдём сядем где-нибудь. Они двинулись между книжными шкафами в поисках стола или пары стульев. Завернув за угол, Баркли увидел арочный проход, закрытый синей бархатной шторой. – Как думаешь, что там? – шёпотом спросил он. – Давай узнаем. Они заглянули за ткань и обнаружили узкую лестницу, поднимающуюся в темноту. – Как-то здесь жутковато, – Хасу кивнула на паутину на потолке. – Не думаю, что нам стоит… – Да ладно тебе, – перебил Баркли, расхрабрившийся из-за стопки приключенческих романов в руках. – Разве тебе не интересно, что там? Ступеньки привели их в ещё один зал с купольным потолком, только этот был стеклянным, то есть за ним было настоящее небо, сейчас окрашенное в сочные оранжевые и алые цвета заката. – Кто вам разрешил сюда подняться? – громко спросил кто-то, и дети от неожиданности вздрогнули. К ним направлялся мужчина в важных на вид золотых одеждах, волочащихся по полу. На груди у него был кулон в виде полумесяца на фоне солнца. – М-мы заблудились, – солгал Баркли и залился краской. – Вы библиотекарь? Можно взять эти книги? – Спроси кого-нибудь внизу, – с пренебрежением отозвался мужчина. – Здесь обитель учёных. Баркли со своего Отбора помнил, что учёными называли чудологов, изучавших историю чудищ и самих чудищ с научной точки зрения. Учёным, наравне со стражами, инспекторами и аптекарями, требовалось получение лицензии Гильдии, чтобы работать. – Простите, пожалуйста, – пискнула Хасу. – Мы уже уходим… – Что это за место? – спросил Баркли, переводя взгляд с потолка на стоящий в центре зала огромный бронзовый телескоп. – Обсерватория. Пусть она, возможно, и уступает в грандиозности Горной, но и её посещает немало учёных. Во всём мире нет лучшего места для изучения небесных тел и их влияния на магию, – заявил мужчина, горделиво надув грудь, как рыба-скалозуб. – Небесные тела? В смысле вроде луны? – Если подумать, в заметках Конли Мёрдока тоже было что-то на эту тему. Мужчина уставился на него, будто Баркли сморозил несусветную глупость: – Разумеется, вроде луны! Мы на Море, здесь всё подвластно луне! Приливы и отливы, рост кораллов на рифе, даже некоторые течения. Пусть мы делим год на четыре сезона и празднуем середину лета и зимы по солнечному календарю, луна тоже играет важнейшую роль в природе. Не говоря уже о множестве связанных с ней тайн, что нам лишь предстоит разгадать. Не то чтобы вы в своём возрасте были способны по достоинству оценить подобные вещи. Баркли его слова обидели: он-то как раз очень ценил знания. Но спорить с мужчиной не собирался, поэтому, когда тот гаркнул: «А теперь – вон отсюда! Если вы не учёные, без разрешения от главного чудолога в обсерваторию вход закрыт!» – Баркли и Хасу немедленно развернулись и рванули вниз по лестнице. Так вышло, что именно в тот момент, когда они выскочили из-за шторы, мимо неё проходили Виола и Яша, и из-за столкновения все книги, что четыре ученика несли в руках, посыпались на пол. – Простите! – воскликнул Баркли и, опустившись на колени, принялся собирать уроненные тома. – Вы все их хотите взять? – А что, нельзя? – огрызнулась Виола. – Просто… – он скользнул взглядом по названиям. Если выбор Яши был логичен – сплошь энциклопедии редкостей Моря, то среди книг Виолы были биографии прошлых Верховных хранителей, научные труды по морским чудищам, истории Пустыни, Тундры и Джунглей. – Их очень много, вот и всё. – Ну, я подумала, что немного дополнительной литературы не повредит. Подняв очередную книгу, Баркли обнаружил под ней скомканный пергамент. Его взгляд упал на сломанную печать с изображением трёхглавого дракона, блестящую на свету, словно в воск подмешали золотой пыли. – Хасу, Яша, вы не против пока найти остальных? – спросил он. – Мне нужно поговорить с Виолой кое о чём. Хасу и Яша кивнули, собрали свои книги и скрылись за стеллажами. Баркли поднял с пола письмо и вскрытый конверт: – Ты всё-таки прочла одно из писем отца. Что в нём было? Как и вчера, Виола попыталась выхватить у него из рук бумаги, но в этот раз Баркли был к этому готов и увернулся. – Не читай… – она шмыгнула носом, и Баркли с ужасом уставился на её заблестевшие от слёз глаза. – Это не… – Я не стану читать, – поспешил заверить он. – Но ты расстроена. Может, если ты расскажешь, в чём дело, я смогу чем-то помочь? – Чему тут помогать? Папа прислал мне уже кучу писем, и в каждом он пишет об одном: как ему неприятно, что я учусь у Руны. Как он зол и обеспокоен, потому что я его игнорирую. И как он оповещает обо всём этом маму. – Судя по её убитому тону, Баркли предположил, что сам факт того, что её родители общаются между собой, указывал на крайнюю серьёзность ситуации. Они уже много лет как развелись. – Он пишет, что, если я не отвечу ему в ближайшее время, он сам приедет сюда. А я не хочу его видеть. – Но если он убедится, что у тебя всё хорошо, разве это не заставит его поменять своё мнение? – Что у меня всё хорошо? – переспросила Виола. – Как ты не понимаешь? Мне вас всех догонять и догонять! Баркли опешил: