– Я лягу справа, вы – слева. Одеяло берите себе. Приятно, когда тебя понимают без слов. Еще приятнее, сняв сапоги, растянуться на постели и закрыть глаза. – Вы же не считаете меня распущенной? – спросила я боевика, устроившегося с другого края. – Нет, – заверил он. – Распущенной – нет. «А какой?» – хотела спросить я, но сама придумала ответ. Не от мира сего. Глава 24 Мне снился сон. Обычно, когда спишь, не понимаешь, что все не по-настоящему. Но сейчас я точно знала: это сон. Только во сне можно висеть в безбрежном космосе, наблюдая вокруг себя движение сверкающих мириадами звезд галактик. Завораживающее зрелище. Волшебное, нереальное… Угнетающее. Несложно осознать себя одной из многих женщин в жизни мужчины, одним из сотни винтиков в махине огромного предприятия, одной из нескольких тысяч студенток магической академии… песчинкой в океане… Но совсем другое – почувствовать себя ничтожной пылинкой в безмерности Вселенной. Понять, что ты – никто и ничто, пустота в пустоте, и сказочные эти галактики, в которых непрерывно загораются и умирают миллиарды солнц и рассыпаются пылью сходящие с орбит планеты, никогда не узнают о твоем существовании, а если и узнают, то лишь на тысячную долю секунды и тут же забудут, отвлекшись на рождение очередной сверхновой. И ты никогда не поймешь, о чем они говорят между собой, зажигая и убивая звезды лишь для того, чтобы послать друг другу короткий сигнал… Или поймешь? Увидишь, всмотревшись в закручивающиеся спирали туманностей? Услышишь в мерцании цефеид? Если захочешь. Если тебе позволят… – Кто вообще это придумал? – гневная изумрудная вспышка в звездном скоплении ближайшей ко мне галактики отдается в мыслях знакомым мальчишеским голосом. – Драконы, – лениво отвечает расплывшаяся туманность, пронизанная сетью серебряных нитей. – Очень смешно, Эллои. Предлагаешь вернуть их, чтобы все исправить? – Это будет слишком просто, Мэй, – еще одна туманность вступает в разговор. Ее солнца горят золотом, а голос звучит нежным альтом. – Просто и неправильно. Ты найдешь другое решение. Ты уже его нашел… Да? Она оборачивается ко мне… Туманность? Нет, девушка с длинными черными волосами и смуглой кожей, на которой блестит золотом рисунок-орнамент, стекая с лица на шею и ныряя за воротник белой блузки. – Так лучше? Вместо бескрайнего космоса – просторный конференц-зал. Крыши современного мегаполиса за высокими окнами. Длинный полированный стол, кожаные кресла. Вместо далеких галактик – мужчины и женщины в деловых костюмах. Похожи на людей, но не люди. Как и белобрысый мальчишка, сидящий во главе стола. – Разве это по правилам? – спрашивает его пепельноволосая девица с чертами азиатки. – Ей нельзя здесь находиться. – Она автор, – отвечает Мэйтин. – Автор, – фыркает бритоголовый здоровяк. – Скажи еще, демиург. – Все возможно. – Все относительно, – поправляет здоровяк. – Потому и возможно, – подмигивает мне верховный бог Трайса. В наглухо застегнутом френче, с зачесанными на бок волосами он кажется старше и серьезнее, а беспечность выглядит немного фальшиво. Но я улыбаюсь в ответ. – Какая разница? – красивый старик с густой пшеничной шевелюрой и окладистой бородой пожимает плечами. – У нас тут не одна проблема, а две. И если первую можно исправить с ее помощью, то вторую… Он разводит руками, задевая сидящую рядом щупленькую брюнетку в темно-синем костюме. Та недовольно морщится, проводит рукой по щеке, словно проверяя, не исчезли ли с нее затейливо переплетенные серебристые линии, и выговаривает, задумчиво глядя сквозь меня: – Да, это так. Она закончит свою историю на Трайсе и восстановит естественный ход событий и границы миров. Но к искажениям реальности она отношения не имеет. – Она написала об этом, – напоминает девушка с золотым рисунком. Смотрит, ожидая поддержки, на Мэйтина. – Не написала, – отмахивается пепельноволосая. – Конкретно об искажении – нет. – Но она создала предпосылки к такому развитию событий, – говорит старик. – Хочешь сказать, она все-таки демиург? – уточняет скептически бритоголовый. – Я бы так не сказал, – заговаривает сидящий слева от верховного божества молодой мужчина. Длинными белоснежными волосами и сероватой кожей с рисунком белесых шрамов он похож на эльфа, но в глазах у него горит лиловое пламя, а кроваво-красные губы, приоткрываясь в улыбке, обнажают два ряда мелких, острых как иглы зубов. – Демиург – создатель миров. А как назвать создателя проблем? – Мэйтин, – отвечает брюнетка в синем. – Это ему все время неймется. Зачем были нужны новые отражения? Я говорила, что хватит и эльфов. А он? «Они слишком похожи на нас, с ними скучно»! Зато с людьми теперь весело! – Да-да, – соглашается полная дама с уложенными ракушкой синими волосами. Рисунок на ее коже тоже синий, а сама кожа – алебастрово-белая. – Это все он: а давайте создадим новые отражения, а давайте наделим их магией… – А кто научил их переписывать судьбу? – «обвиняемый» строгим взглядом обводит божественное семейство. – Тоже я? Небожители сникают. Все, кроме «зубастика». – Драконы, – усмехается он, и я вспоминаю: галактикой его звали Эллои. – Драконы, – ворчит Мэйтин. Смотрит на меня лукаво и немного виновато: – Разберешься? – Разберусь, – отвечаю я, не подумав. Во сне плохо получается думать. – Вот и славно, – хлопает он в ладоши. – Все слышали? Она разберется. Совещание закончено. Что значит «закончено»? Я… Я не это хотела сказать! Но сказать ничего не получается. Я ничто. Пылинка во Вселенной. Боги не слышат и не видят меня, если сами того не хотят. А они не хотят. Встает с кресла и растворяется в воздухе бородатый старик. Синяя дама рассыпается песком и просачивается под пол. «Азиатку» уносит порывом ветра вместе с куском стены, и становится видно, что снаружи нет никакого мегаполиса – только бесконечность космоса… Наконец на висящем в вакууме клочке комнаты с болтающимся на одном креплении окном и огрызком стола остаемся лишь мы с Мэйтином. – Испугалась? – улыбается он. – Думала, уйду, не дав ответов? – Дашь? – спрашиваю с надеждой. – Не все. Кто бы сомневался! – Кто-то изменил свою судьбу, – говорит он. – Был в древности ритуал, позволяющий сделать это, объединив на добровольной основе силу нескольких магов. – Хочешь сказать, что пропавшие добровольно… – начинаю я, но меня прерывают: – Такой была изначальная идея. Но любое заклинание можно изменить. Извратить. Люди преуспели в этом. – И что же… – Отыщи книгу. Узнай, почему маги отдавали свои судьбы в чужие руки. А главное – найди того, кто все это организовал. – Как? – Ты писала судьбы этого мира. Чья пошла по другому пути? – Я не писала обо всех! – голос срывается на крик. – Не писала! Не знала их до того, как попала сюда! – Тогда думай, – следует ответ, после которого – я точно знаю – он исчезнет… – Подожди! – успеваю выкрикнуть, пока он еще здесь. – Книга. Ты сказал отыскать книгу. Какую? Моргаю. Всего на секунду закрываю глаза, а открыв, оказываюсь в знакомой темноте терминала. – Такую, – отвоевав у мрака светлое пятнышко, появляется передо мной Мэйтин. У него в руках книга, которую я читала, прежде чем попасть на Трайс. – Книга судеб. Она может выглядеть иначе, но ты узнаешь ее, когда увидишь. – Как? Но в этот раз он уже исчезает, вместе с книгой и светом. Остается лишь голос: