– Он следующий. Если мы не успеем ничего предпринять, его забудут. – А вы… – А я нет. Рассказ у боевика вышел недлинным и по-мужски скупым на эмоции. Герман был студентом его матери. Одаренным студентом. Профессор Милс готовила для парня отдельную программу и нередко занималась с ним дома. Так они с Саймоном и познакомились. У молодого преподавателя было немного друзей, в этом его история напоминала историю Белинды: приятели по студенчеству разъехались, а с коллегами, за которыми недавно бегал с зачеткой, непросто перейти на новый уровень общения. А Герман, помимо драконов, единорогов и химер, интересовался боевыми искусствами. Потом нашлись и другие общие увлечения… – Теперь ваша очередь, Элизабет. Как вышло, что вы помните то, чего не помнят остальные? – Дело в том, что я тоже пострадала от искажения. Потеряла способности. Дар остался, но управлять им я не в состоянии… Помня, как восприняли это признание Оливер и друзья, я готовилась к очередной «проверке», но Саймон лишь участливо покачал головой. – Это и есть ваш личный интерес? – спросил он. – Хотите остановить изменения и вернуть способности? – Считаете, это мелко? – Это честно. И понятно. Мне представить страшно, каково это – жить без дара. А вы прекрасно держитесь. – И в «Огненный Череп» прошла без труда, – усмехнулась я, поддерживая имидж оптимистки. – Кстати, я серьезно хочу тренироваться. Собираюсь взять реванш у Кошки. – Приходите завтра, – улыбнулся в ответ Саймон. – Не знаю, успею ли к тому времени выяснить что-либо по изменяющимся реальностям, но час-полтора для занятий выделю. Только оденьтесь должным образом, а то ваш сопровождающий неверно истолкует смысл наших встреч. Или верно, что тоже нежелательно. – Сопровождающий? – я с трудом удержалась, чтобы не начать озираться, хоть и знала, что в зале кроме нас никого нет. – Где? – Ходит под окнами. На нем заклинание, позволяющее не бросаться в глаза. Не невидимка, просто неприметный человечек. Тот, кто к вам его приставил, знает о ваших проблемах; магов такими чарами не обмануть. Все-таки меня охраняли. Но я и не собиралась нарушать данное Оливеру обещание не влипать в неприятности до его возвращения. Вот вернется, тогда и посмотрим. Следующие два дня прошли спокойно и, если не считать тренировок, бесполезно. Саймон ничего интересного не узнал; Рысь, на которого в связи с его практикой в полиции я возлагала большие надежды, также не радовал новостями. А к исходу второго дня выяснилось, что Сибил уже не помнит о Чарли Лосте даже того, что я рассказывала им с Мэг после разговора с ректором и Крейгом. Мэг тоже позабыла о той беседе, но я решила, что это к лучшему: если я не хотела вовлечь подруг в новые проблемы, не стоило мешать им забывать о старых. Не зная, что еще можно предпринять, я занялась тем единственным, что было мне по силам: подготовкой к экзаменам. Леди Пенелопа брала меня с собой только на обход, а остальное время я сидела в кабинете с учебниками, от которых меня минимум трижды за день отвлекала Белинда очередным рассказом о своем обожаемом докторе. Ее болезнь прогрессировала, а я только начала изучать медицину и подсказать действенное лекарство не могла. Иногда хотелось ее стукнуть, но если кому от этого и полегчало бы, то только мне. На третий день я пришла в лечебницу раньше обычного, но весь персонал уже стоял на ушах. Во-первых, ночью в нескольких милях от академии сошел с рельсов поезд. К счастью, никто не погиб, но несколько пассажиров травмировалось, и их привезли к нам. Сильно пострадал маленький мальчик – лет семи, как сказала мне дежурная сестра, – им занимался Грин, и к моему приходу операция еще не закончилась. Во-вторых – собственно, поэтому я и пошла к дежурной за ключом, – у миссис Перли начались роды. Близняшки выбрали не лучшее время, чтобы появиться на свет, но я надеялась, что они достаточно окрепли после разделения и леди Пенелопа примет их без участия Грина. Сама я ничем не могла помочь. Сидела в обнимку с учебником, который даже не открывала, и, пусть не умела молиться по-настоящему, мысленно просила одного знакомого бога, чтобы все было хорошо и с миссис Перли, и с ее девочками, и с пострадавшим в аварии мальчиком. Не знаю, сколько времени прошло, когда в кабинет, давясь слезами, влетела Белинда. Увидев ее, я схватилась за сердце: – Что? Кто? – Доктор Грин, – провыла она, уткнувшись мокрым носом мне в плечо. Первой мыслью было: «Все-таки не выдержал». Работал на износ, следовало ожидать, что этим кончится… – Кофе, – всхлипнула рыжая. – Чашку разби-и-и-ил… Ей повезло, что я недолюбливала Грина и потрясение от ее первых слов не было для меня слишком сильным. – Сахар не положила? – уточнила я, вздохнув. – Положила-а-а… Два кусочка. А надо три… Откуда я знала? Он раньше всегда два кла-ал… Видимо, после использования магии повышается потребность в углеводах. Или доктор искал повод разбить чашку. Может, Белинда и его достала своим сюсюканьем? – Я не знала, – причитала она. – А он теперь без кофе… Бедненький… – Что с мальчиком? – С каким? – рыжая захлопала мокрыми ресницами. Уф… Хорошо, что у меня в руках чашки нет! – С тем, которого он оперировал. – Все хорошо. А думали, не выживет, – Белинда поймала привычную волну и воодушевленно вцепилась мне в рукав. – Представляешь, все сказали, что шансов нет. Никаких. А он… Он волшебник, да? – Дипломированный маг-целитель. Широкой специализации. – Очень широкой, – согласилась рыжая с придыханием. – А я ему даже кофе не сделала-а-а… – завыла она снова. Я отодвинула ее в сторонку и прошла в комнату для отдыха. Зажгла спиртовку. Заслужил. За мальчика. В готовый кофе демонстративно бросила три кусочка сахара, по одному вынимая из сахарницы щипцами, поставила чашку на поднос и кивнула Белинде: – Иди, осчастливь своего гения. Она попятилась и замотала головой. – Нет. Он… – Душка? – подсказала я. – Он меня видеть не хочет… Может, ты отнесешь? – Я? – Ага, – закивала она, не отводя от меня щенячьего взгляда. – А если он и в меня чашкой швырнет? – Ты что! В людей он ничего не кидает. Он же не совсем того… Он – нет. Я с сомнением посмотрела на поднос. Потом – на дверь. Вспомнила прошлый раз, но не летящую в стену чашку, а вселенскую скорбь во взгляде Грина, когда до него дошло, что Анабель уехала и некому сварить ему кофе. – Повтори, что там с мальчиком, – велела Белинде. – С мальчиком все хорошо, – отчеканила она. Ладно. Зайду, поставлю, и все. Рыжая даже проводить меня не отважилась, поэтому дверь в кабинет заведующего я открыла ногой. Грин, сидевший за столом, уткнувшись лицом в сложенные перед собой руки, приподнял голову и несколько раз моргнул. – Вам не мерещится, – сообщила я, подходя ближе. – Это я. Это, – поставила на стол поднос, – кофе. С тремя кусочками сахара. Хотите – положите четвертый. Хотите – разбейте чашку. Но предупреждаю: она из сервиза леди Райс, объясняться после придется с ней. Что мне будут рады, я не надеялась, но и последовавшей за моими словами реакции не ждала. – Вы нормальная? – выцедил Грин. Стукнул кулаком по столу и рявкнул, указав на стену, к которой жался телефонный столик: – Туда! Быстро! Не успев подумать, что к чему, я отскочила и застыла рядом с аппаратом. – Я говорил держаться от меня подальше? Так какой, к демонам, кофе? Где леди Райс? Как она вам позволила? – Ее нет, – пролепетала я. – У миссис Перли начались роды… – Что?! Он вскочил из-за стола, задел поднос, и чашка полетела вниз. Но звона бьющегося фарфора не последовало. По полу расплылась коричневая лужица, а чашка повисела еще немного в нескольких дюймах над ней и медленно поднялась к руке Грина. – Неплохо, – прокомментировал он со вздохом, допив оставшийся внутри кофе. – И сахара в самый раз. – Не надо вам туда ходить, – осмелилась сказать я. – Леди Пенелопа справится. – Миссис Перли нельзя рожать самостоятельно, – целитель устало прикрыл глаза. – Шов на матке может разойтись. – Уверена, леди Райс это знает. Вы не можете заниматься каждым пациентом лично. Не мог, но хотел бы – взгляд, которым Грин наградил меня за неуместное сочувствие, говорил об этом как нельзя лучше. – Туда! – сердито велел доктор, кивнув на окно. Когда я перебежала на указанное место, подошел к телефону. – Грин, – бросил в трубку. – Почему не сообщили о миссис Перли? И что с того? Кто оперировал? Хорошо. Он отошел от аппарата и остановился у шкафа с книгами. – Поговорил с дежурным врачом, – произнес, не глядя в мою сторону. – Прошло без осложнений. Миссис Перли уже наложили швы. Позже ее осмотрю. И девочек. Когда вернется леди Райс, попросите у нее историю родов и заключение по новорожденным. Принесете мне. Но не раньше чем через полчаса. – Может, леди Пенелопа сама…