К гастрономическим радостям Ая была равнодушна, с Лувром у нее тоже не задалось – восприятию искусства мешали все те же толпы туристов; модные магазины, которые так любила Дина (ах, какая она была модница, как ей, красавице, все шло!), Аю не интересовали. Впрочем, она все же зашла в один из бутиков с одеждой любимого Диной бренда. В отделе, равнодушно разглядывая платья, Ая подумала о матери. Интересно, куда после смерти Дины делись ее вещи? Все ее платья невозможной красоты от лучших дизайнеров, туфли, украшения? Как отец распорядился этим? Выбросил на помойку или ритуально сжег? Или придумал что-нибудь еще, на что способен лишь такой человек, как Борис Гойсман? Наверное, этого ей никогда не узнать, не станет же она его об этом спрашивать. Так ничего и не купив, Ая вышла из магазина и долго потом бродила по улицам – бесцельно и безрадостно. Нет, с Парижем у нее что-то определенно не складывалось. В последний день в Париже (назавтра она улетала в Москву) Ая пошла в музей Орсе – взглянуть на своих любимых импрессионистов. У картин Ван Гога она задержалась, хотя на них нельзя было долго смотреть, потому что они затягивали в мощную воронку отчаяния, взрывали сознание. В какой-то миг ей физически стало плохо – до испарины, до тошноты, до разрывающей боли. Она вышла из зала, присела на ступеньки лестницы и опять подумала о Дине. О том, что ее мать наверняка была в этом музее. Дина вообще настолько любила живопись, что специально ездила по миру, чтобы посетить все лучшие музеи живописи. Дина и сама рисовала. Нежные, акварельные этюды – прелестные и, наверное, не слишком умелые. Рисование было ее любимым увлечением, ее отдушиной. Динины альбомы и блокноты с рисунками были разбросаны по всему дому. Однажды отец Аи жестоко высмеял Дину, назвав ее работы бездарными. «Ах, детка, это несерьезно – просто любительская мазня. Лучше займись каким-то стоящим делом». Ая помнила, как после его слов Дина пила виски и плакала, потом пьяная вышла во двор дома, бросила свои альбомы в кучу и подожгла их. Ая бросилась к ней: «Мама, не надо!» Дина ее оттолкнула. Огонь разгорелся, перекинулся на садовую беседку. Дина испугалась пожара, полезла в костер и обожгла руки. На ее крик прибежал сторож Николай, потушил огонь. У Дины потом были ожоги на руках. Больше она никогда не рисовала. Став взрослой, Ая поняла, что ее матери словно обрубили некий важный «жизненный нерв», без которого человек жить не может; Дину сломали, уничтожили еще до ее фактической смерти. Выйдя из музея, Ая пошла куда глаза глядят. По пути она купила бутылку вина и, остановившись на набережной Сены неподалеку от базилики Сакре-Кер, стала пить его прямо из горлышка. Закат тонул в Сене, собор Сакре-Кер прекрасной белой птицей плыл сквозь века… Ая не знала точно, бывала ли Дина в этом месте, но чувствовала, что да – ее мать была здесь. Может, также наблюдала закат, смеялась, плакала? В этот вечер на набережной Ае показалось, что Дина протягивает ей руку и опять просит простить ее. Но простить мать она не могла. Наверное, впервые за много лет Ая разрыдалась – плакала, словно из нее изливалась вся горечь и боль прошлых лет. Неожиданно к ней подошел незнакомый мужчина, явно француз, и протянул ей чистый белый платок. Она задохнулась: «Спасибо!» Незнакомец кивнул и ушел. Ая стояла, сжимая платок в ладони; на город опускались сумерки, зажигались огни. В тот миг она почувствовала этот город: его ритм, пульс, запахи, звуки, и навсегда его полюбила. Егор с удивлением смотрел на Аю. Она явно мысленно сейчас была где-то в другом месте – взгляд задумчивый, потусторонний. Он слегка коснулся ее руки: – Эй, ты где? Ая вздрогнула, очнулась, кажется, даже смутилась. – Да все в порядке, просто задумалась. Ну что ж, пусть в нашем сценарии появится Париж. Так, писатель, давай-ка сочиним для девушки интересную историю. Егор кивнул: – А я уже все придумал, мне кажется, это гениальная идея. * * * Прошла неделя, и Марта почти успокоилась. Родное интернет-болото чавкнуло и приняло ее обратно в свою уютную, затягивающую трясину. Марта приняла участие в паре сетевых конкурсов, поздравила десятерых «друзей», чьи дни рождения выпали на эту неделю, вступила в несколько новых сообществ. В сети бурлили события – этот обновил свой статус, а тот поделился новыми фотографиями, здесь разгорелся скандал, а тут просили совета. Лайки, чужие события, заполненная пустота. Вездесущая Марта старалась всюду поспеть, ничего не пропустить – читала ленту, печатала на раскаленной клавиатуре ноутбука, тыкала в смайлики. …В перерыве между обсуждением конфликта писателя К. с журналисткой М. и общением с друзьями из сообщества «прикольный юмор» Марта решила подзаправиться – перекусить, выпить чаю. Когда она поставила пиццу в микроволновку, раздался дверной звонок. Марта удивилась (в этот вечер, как, впрочем, и в другие, она не ждала гостей) и пошла открывать. На пороге стояла рыжая толстушка. Часть 3 Ветер перемен Глава 11 Рыжая девушка была такой яркой, что Марта изумилась: – Вы ко мне? – Вы – Марта Грачева? – улыбнулась незнакомка. – Я пришла сообщить, что вы выиграли главный приз в нашем сетевом конкурсе! Марта, уже забывшая о том, что несколько дней назад принимала участие в каких-то интернет-конкурсах, растерялась: – Я – выиграла? Простите, а что? – Марта смотрела на свою незваную гостью с недоверием: может, мошенница? Дело в том, что Марта вообще считала себя невезучей: она не выигрывала никогда и ни в чем – ни в лотереях «Русское лото», ни в любви, ни в спортивных эстафетах, и вдруг такой поворот! Но рыжая девица широко улыбнулась – прямо засияла – и произнесла название конкурса. «Точно, был такой конкурс, – стала припоминать Марта, – там еще главный приз – поездка в Париж?!» Рыжая словно угадала ход Мартиных мыслей и закивала: да-да, все так. Марта присмотрелась к ней внимательнее: на мошенницу вроде не похожа, лицо открытое, вызывает доверие. И вдруг Марту осенило: – Наверное, тут какая-то ошибка? Ну да, выиграл кто-то другой, а вы меня с ним перепутали?! Но незнакомка заверила, что ошибки нет и быть не может – повезло именно ей, Марте Грачевой! Марта выиграла приз! – А какой приз? – уточнила Марта, внутренне сжавшись: неужели Париж? – Париж, – кивнула добрая рыжая волшебница. – Приз ваш, но есть детали. Надо обговорить. – Входите, – пригласила Марта. …Волшебница представилась Тиной. От предложенного чая и пиццы гостья не отказалась. За чаем Тина сообщила следующее: Марта действительно поедет в Париж, но не просто так – есть круассаны, а с определенной, благородной миссией: на благотворительном вечере она должна будет вручить премию от известного русского фонда, став на время «лицом» этой уважаемой организации. Перед поездкой с Мартой проведут трехдневную подготовку, включающую в себя встречу с представителем фонда и, главное, со вторым призером, также выигравшим этот конкурс, – неким Павлом Михайловым. Тина попросила Марту взять двухнедельный отпуск на работе на время путешествия и прийти завтра в офис агентства «Четверг» для оформления всех документов. …Проводив Тину, Марта какое-то время сидела в совершенной прострации, а потом встала и неожиданно для самой себя пустилась в пляс. Странно было то, что танцевать она совершенно не умела и не любила, но вот теперь, повинуясь неожиданному импульсу, закружилась по комнате: падам-падам-падам – чудеса случаются! Даже с теми, кто в них не верит. Офис агентства «Четверг». Неделей ранее Егор излагал Ае свою идею «перезагрузки Марты» с таким энтузиазмом, что даже Кирилл заинтересовался, а заглянувшая в кабинет за какой-то бумагой Тина и вовсе раскрыла рот, заслушалась и позабыла о том, зачем пришла. – Марте нужен толчок, импульс, и спусковым курком для ее пробуждения могут стать раскрывшиеся базовые потребности высшего порядка: потребность в любви, потребность в самоуважении, потребность в самореализации, – соловьем заливался Егор. – И наша задача – помочь ей реализовать эти потребности! Мы должны заставить ее почувствовать себя нужной, а для этого дать ей возможность принять участие в большом, серьезном, значимом деле. – Егор подошел к прикрепленной на стене доске и размашисто написал: «Пункт первый: придумать для Марты значимое дело». – В Париже? – уточнил Кирилл. Егор кивнул: – Можно и в Париже. О! Скажем, некий благотворительный фонд, оказывающий помощь одаренным ученым, животным, – нет, лучше больным детям, получит в Париже денежную премию на свои благотворительные проекты из рук нашей «спящей не красавицы». Кстати, пункт второй: превратить ее в красавицу! Егор метнулся к доске и вторым пунктом действительно приписал: метаморфозы внешности – волшебное преображение в красавицу. Кирилл ухмыльнулся. – А теперь представьте: наша красавица выходит на сцену какого-нибудь помпезного зала и под аплодисменты и блеск софитов вручает общественно значимую премию! Сознавая, – о, это пьянящее чувство! – что к ней прикованы сотни глаз, что она причастна к такому прекрасному, благородному делу! – Так, мне это уже не нравится, – усмехнулась Ая. – Для тебя вообще нет ничего святого? Нечего опошлять прекрасные идеи и устраивать из благотворительности цирк! Если вручение премии пройдет «понарошку» – я не согласна! Егор пожал плечами: хорошо, мы не будем устраивать «цирк». Давайте организуем настоящий благотворительный вечер, пусть все будет… по правде? И товарищ Четверг раскошелится на реальную премию – настоящие деньги, которые пойдут на лечение детей. – Вот это лучше, – кивнула Ая. – Надо сообщить ему наше условие. В зал для совещаний заглянул Данила Сумароков. Он тоже заинтересовался происходящим и присел рядом с Тиной. – Итак, раскрывшееся самоуважение и удовлетворенная самореализация! – продолжил Егор. – Уверен, что этих условий достаточно не только для того, чтобы проснуться, но и чтобы пребывать бодрой всю оставшуюся жизнь, а то и разбудить своей энергией целый город. В конце концов, что еще нужно человеку для счастья?! – Любовь, – тихо сказала Тина. – Правильно, – согласился Егор. – Ты читаешь мои мысли. Он подошел к доске и написал: «Пункт третий – любовь». – А это как-то можно… организовать?! – усмехнулась Ая. – Можно, если все рассчитать, – заверил Егор. – Кстати, в этом мне помог Кирилл. Он нашел зеркального двойника Марты. Знакомьтесь – Павел Михайлов, двадцать восемь лет, по образованию – физик, в душе – лирик. Типаж – хороший парень. Нет, он правда хороший парень, мы проверили. Ни жены, ни детей, ни вредных привычек, ни кредитов. А главное, он идеально подходит нашей Марте. Я предлагаю их вместе отправить в Париж.