– Что ты, глупая? Это же смешно. Разве перчатки летают и душат? Вот смотри! Дина вытащила из шкафа длинную перчатку тончайшей кожи и протянула Ае: – На, возьми в руки, подержи ее. Ая вытаращилась на мать. Извивающаяся черная перчатка, похожая на ленту (может даже, на ту самую «пеструю ленту» из рассказа, которая убивала людей), вызывала у Аи невообразимый ужас. – Да перестань, ну глупо же, – рассерженная Дина коснулась перчаткой лица Аи, – вот ведь ничего страшного! Ая закричала что есть мочи; она кричала и кричала и не могла остановиться. Перепуганная Дина умоляла ее успокоиться, но Ая еще долго не могла прийти в себя. После Дининой попытки обуздать страхи Аи они стали еще сильнее. И в этот вечер ей было так же тревожно… Ая подходит к окну, смотрит во двор, заметаемый снегом: где там будка Найды? Ая знает, что стоит ей увидеть любимую собаку – большую, лохматую Найду, и страх сразу исчезнет, потому что Найда может защитить ее от всего: и от беглых каторжников, и от чудовищ с болот, да и перчатки она изгрызет – никому не даст Аю в обиду. Ая глядит в окно – Найды не видно. «Наверное, спит», – думает Ая. И в этот момент Найда с лаем выскакивает из будки. Ворота во дворе раскрываются, во двор въезжает машина, из нее выходит отец. Выйдя на лестницу, Ая здоровается с отцом, тот сухо кивает ей и сразу идет в комнату Дины. Отец давно не живет с ними и редко их навещает; и даже в эти его редкие посещения они с Диной умудряются ссориться. В этот вечер они ругаются особенно сильно. Ая догадывается о причине их ссоры, она знает, в чем отец обвиняет мать, и все-таки ее симпатии, конечно, на стороне Дины. Ая идет к матери в комнату: Дина рыдает, но главное (и это плохо, очень плохо) – на ее столике стоит полупустая бутылка коньяка. – Не надо, отдай! – просит Ая. Мать злится: – Что смотришь? Иди к себе! В последнее время Динины истерики становятся все более сильными. Ая тихо закрывает дверь материнской спальни. Ая возвращается к себе, берет книгу – она собирается читать долго, до самого утра. Но вскоре она снова слышит лай Найды… Кто-то пришел. Вернулся отец? Ая выглядывает во двор – ворота раскрыты. Дверь в дом распахнута. Найда заливается лаем. Ая выбегает из комнаты на лестничную площадку и слышит, как кто-то поднимается по лестнице. Ей страшно. – Папа? – шепчет Ая. …Ая проснулась в холодном поту, рывком приподнялась, застонала, села на кровати, обхватив голову руками. У нее было чувство, что ужас ее детства – черная перчатка – прилетела к ней спустя годы и сейчас ее задушит. Много лет ей снится один и тот же сон – кошмарная явь, случившаяся в реальности, воспоминание о той роковой ночи, и всякий раз он обрывается на этом самом месте. Она подняла упавшую книгу – роман «Ночной кошмар»; у нее свои ночные кошмары, не дающие ей покоя двадцать лет. …Еще одна бессонная ночь среди прочих. Тем не менее утром, когда Ая приехала на работу в агентство, она выглядела подтянутой и невозмутимой – четкая, выработанная за годы установка на то, что никто не должен знать о ее проблемах. Она – стальная женщина, у которой нет никаких проблем. Да что там – у нее и нервов нет. * * * Уже на первом рабочем брифинге стало понятно, какие они разные; совершенно разные – у каждого свой жизненный опыт, свой взгляд на жизнь, на счастье, а соответственно, и на несчастье. Выбирая «клиента» агентства из трех кандидатур, предложенных Кириллом, Ая, Егор и Данила сразу разошлись во мнениях. Первого «героя» отклонил Егор: «Банальный случай, обычный загон средних лет, мужик сам справится!» Вторую кандидатуру отвергла Ая: «Это не тот случай, когда нужна помощь извне. В вашем представлении эта женщина несчастна, а для нее – это естественная среда, ее обычная жизнь. Я считаю – мы ей не нужны». – Ладно, – пожал плечами Кирилл, – что скажете о ней? На экране появилась фотография девушки – не самая красивая, как будто махнувшая на себя рукой, увидишь такую в толпе – пройдешь мимо. Но что-то странное было в ее лице – ощущение абсолютной потерянности. Вздохнув (ей было хорошо знакомо это чувство потерянности), Ая попросила Кирилла рассказать о незнакомке. Заглянув в свои файлы, Кирилл отрапортовал: – Марта Грачева, двадцать семь лет, продавец в магазине зоотоваров, живет… ну, скорее жизнь из нее как-то уходит, и чем дальше, тем больше. У нее еще теплится мысль о том, что хорошо бы нашелся кто-то, кто бы пришел и спас ее прямо сейчас. Кстати, есть основания полагать, что в противном случае все закончится трагически. – А вот она нам подходит, да?! – Ая вопросительно взглянула на Егора. Глава 10 Агентство чудес «Четверг». Дело первое. «Спящая не красавица» У каждого поколения людей, живущих в нашей широкой и необъятной стране, есть нечто особое, живое, по-настоящему подлинное – нечто, что безошибочно отличает его от других поколений. Ощутившее на себе дыхание войны старшее поколение; физики, лирики и просто трудяги шестидесятых; те, кто родом из перестроечных, и даже те, для кого родными поневоле стали лихие девяностые, – у всех есть своя особая индивидуальность, свой вкус жизни. Марта Грачева была гораздо моложе – из «нулевых». Это поколение принято поругивать – они такие безынициативные, вялые и безжизненные, у них нет ни жизненного стержня, ни нерва, ни самого вкуса к жизни! – и даже считают его «потерянным». Возможно, эта критика несправедлива, возможно, «и в ваших жилах тоже есть огонь» и «нулевые» себя еще покажут, но… В случае Марты все сошлось именно так: и дух эпохи, и особенности ее судьбы так дополнили друг друга, что живым человеком она себя не ощущала. Еще в детстве Марта чувствовала, проваливаясь в это чувство, как в пропасть, собственное отсутствие – какую-то свою странную выключенность из жизни. Она как будто жила ожиданием настоящей, полнокровной жизни, которая наступит потом, когда-нибудь, однако годы шли, но ничего не менялось. А в последние годы Марте и вовсе стало казаться, что она – не женщина, а механизм – кассовый аппарат. Девять лет она торгует товарами для животных в зоомагазине: продает корма, шампуни от блох, игрушки для собак, выбивает чеки: «Вам какой корм – собачий? Кошачий? Две банки паштета с тунцом и древесный наполнитель, с вас триста восемьдесят рублей. Всего доброго». Абстрактные пушистые питомцы, абстрактные цифры, абстрактные люди, абстрактная жизнь. Дни, недели, месяцы, годы. Теперь ей двадцать семь лет, и стремительно приближающаяся цифра «тридцать» для нее в общем-то тоже абстрактная цифра. По вечерам, отработав в магазине, Марта приходила домой, разогревала купленную в магазине готовую пиццу (фастфуд – лучший друг одиноких девушек), включала компьютер и погружалась в социальные сети. Паук? Скорее муха, запутавшаяся в липкой паутине. Виртуальный мир как альтернатива реальному, его куда более совершенная и гуманная версия. Здесь, в социальных сетях, все иначе: те же абстрактные питомцы, которым Марта продает паштеты и ошейники, тут становятся симпатичными котиками (реже песиками) на картинках и отличным «информационным поводом»; люди, которых она стесняется и сторонится в «реале», здесь доступны, что называется, «онлайн», и общение с ними не представляет никакой сложности. Это на улице ты побоишься подойти к реальному человеку и заговорить с ним, а в интернете все проще: ну давай, отправь ему запрос на «добавление в друзья» – он же не кусается! Напиши, поставь лайк (да ему только приятно будет) или подпишись на его канал. Да, подпишись на его канал и будь в курсе его дел. А поскольку интересных людей и каналов много – на твою жизнь хватит, тебе всегда есть чем занять время, наплевав на реальность. Да к черту реальность – в сети можно даже преобразовать себя самым волшебным, удачным образом. К примеру, поменять внешность, выбрав что-то более подходящее, нежели данное тебе при рождении. К примеру, Марта для своего профиля в социальной сети взяла аватарку с изображением Одри Хепберн, и вовсе не потому, что хотела запудрить мозги каким-нибудь мужикам, притворяясь красавицей, – нет. Просто воздушная Одри была так похожа на небесного ангела, что Марте захотелось тоже приобщиться к Красоте, стать ее частичкой, нести людям свет (и ничего, что она на Одри совсем не похожа, что в ней поболее веса и она – блеклая шатенка в очках, главное, что в душе она – Одри). В интернете вообще много людей, желающих приобщиться к прекрасному, отражать красоту, – здесь много Мерилин, анимационных фей и разнообразных красавиц. Экран скрывает их реальную внешность, робость, комплексы. Никто не видит, что Марта – неинтересная и даже не старается стать иной, потому что в сети она может позволить себе быть другой без особых усилий – стать красивой, обворожительной, легкой. Ее реальная жизнь полна проблем: скучная работа, маленькая зарплата, лишний вес, а здесь они исчезают с помощью волшебного виртуального ластика; к примеру, если худеть в реальной жизни тяжело, то поставить на аватарку фотографию изящной Одри и таким образом стереть свои досадные лишние килограммы не составляет никакого труда. И войти в образ Одри тоже, в общем, несложно – при определенной практике можно демонстрировать любые качества и вживаться в разные ситуации. И вот – посты, картинки, лайки, лайки… Еще один лайк. Все ради них. Если под ее постом их было меньше пяти, Марта огорчалась – день прошел зря, больше пяти – радовалась и гордо приосанивалась, больше десяти – она воспаряла. А главное, за этими цифрами те, другие, реальные (возраст, вес, количество часов, проведенных в полном – полнее не бывает – одиночестве), терялись и уже не казались такими опасными. Офис агентства «Четверг» – Ну и что не так с нашей героиней? – спросил Егор. Ая оторвалась от чтения досье Марты и пожала плечами: – Тонет в сети, как в болоте. Воля к сопротивлению парализована, последние связи с реальностью отмирают. Обычная история. Города, страны переполнены ими – ходячими призраками, завсегдатаями социальных сетей. Взглянув на фотографию Марты (да, яркой красавицей ее не назовешь – опущенные уголки губ, потухший взгляд), Егор невесело пошутил: – Спящая не красавица. – Наша «спящая не красавица» – типичный представитель новой реальности или, как говорят нейролингвисты, fluid world – «жидкого мира», – профессионально начала Ая, – мира, где больше нет ничего устойчивого и незыблемого, где реальность раздроблена, искажена, подменена неким новым состоянием, о котором мы ничего не знаем. Мы заменяем реальное общение виртуальным, но что такое виртуальное общение? Что мы знаем о своих виртуальных «друзьях», если один и тот же человек может быть представлен в нескольких лицах, под десятью никами, и непонятно, где он находится. Самое печальное, что люди, увязшие в сети, теряют навыки коммуникаций, у них отсутствует главное условие, необходимое для общения, – способность смотреть на ситуацию не только своими глазами, но и глазами другого человека. Доселе молчавший и слушавший Аю Кирилл Лиснянский не выдержал и с иронией поинтересовался: – А вы-то сами интернетом разве не пользуетесь? – Я использую его для получения информации, но стараюсь не злоупотреблять, книги и толстые справочники – наше все! – спокойно ответила Ая. – Что касается социальной сети… Я зарегистрирована в той же, что и Егор, но практически там не бываю. Видишь ли, Кир, я архаична – предпочитаю настоящие (не электронные) книги, веду дневник. Правда, пишу не в тетради, а набираю текст на ноутбуке. – Хочешь, я подарю тебе стильный блокнот и дорогую ручку? Будешь писать на бумаге? – улыбнулся Егор. – Подари, – кивнула Ая. – А теперь давай вернемся к нашей героине. Знаете, я совершенно уверена в том, что в ее детстве не обошлось без каких-то потрясений. Скорее всего, ее задавили. Среда, родители, обстоятельства. Пережали некий жизненный нерв, и вот результат. Марта. Эпизод 1. Детство С раннего детства Марта любила музыку, а к семи годам у нее появилось страстное желание стать музыкантом. Мечта была так прекрасна и так звала Марту, что часто, закрывая глаза, девочка делала руками красивые плавные движения, изображая, будто она играет на фортепиано. Но было не только это. Марта плакала и умоляла мать с бабкой купить ей пианино и отдать ее учиться в музыкальную школу. И если против музыкальной школы мать с бабкой не возражали, то идея купить пианино и поставить его в крохотной двушке, где они жили втроем, не казалась им удачной. Из-за отсутствия лишних квадратных метров и лишних денег мечту Марты о пианино мать с бабкой в итоге сочли блажью. Капризом. «Не могу я купить тебе пианино, не могу, – в сердцах сказала мать, – комната десять метров, куда его ставить-то? Мне на голову? Ну, хочешь, куплю тебе баян, а лучше – дудочку?» Но дудочка и баян казались Марте суррогатом, заменителем мечты, и она от них гордо отказалась. Когда Марта осознала, что ее мечте о пианино исполниться не суждено, она заревела со всем отчаянием человека, утратившего смысл жизни. Три дня Марта рыдала – громко и горько, не реагируя на сострадательные мамины уговоры не отчаиваться и даже на гневные бабкины призывы заткнуться. На третий день оглохнувшая от ее рева бабка сурово сказала: