– Неправда, – забормотал Егор. – Ой, Егор, скажи честно хотя бы самому себе, что это так. А вот если бы у тебя не было подобной психологической фиксации на результате, ты бы получал удовольствие от процесса написания книги и не оказался бы разочарован. Потому что если твоя базисная иллюзия не удовлетворена, у тебя наступает что? Ломка, как у наркомана. – Ну и как избавляться от этих самых иллюзий? – Вырывать, как гнилые зубы, – рассмеялась Ая, – или же лечить, корректировать, работать с ними, менять их. – А у тебя была какая-нибудь подобная иллюзия? Ая враз помрачнела: – Да. Счастливое детство. Раздался дверной звонок. Увидев, как растерялся Егор, Ая не преминула спросить: – Что такое? Не откроешь? Егор обреченно пошел открывать – он, конечно, догадался, кто к нему пожаловал, и с удовольствием бы сейчас спрятался в шкафу или даже выпрыгнул в окно – все что угодно, только бы не встречаться с Тиной Скворцовой. Но Тина – вот она, голубушка, – стояла на пороге. С неизменным пирогом в руках. – Пирог! – ласково сообщила Тина и со значением подчеркнула: – С капустой! – Ну, входи, – проскрипел Егор. Довольная Тина лебедушкой вплыла в комнату, однако, заметив сидевшую в ее любимом кресле Аю, застыла на месте и вскрикнула, будто увидела змею. Ая кивнула Тине: здрасьте-здрасьте. – А я вот пирог принесла Егору, – растерянно пояснила Тина. Ая промолчала. Тина переминалась с ноги на ногу – ей очень хотелось сесть в свое кресло! Но не могла же она силком вытащить из него эту самозванку. – Чего стоишь? – буркнул Егор. – Садись! Тина послушно села на диван, продолжая держать пирог в руках. Спохватившись, она протянула его Ае: – Хотите пирог с капустой? – Нет, спасибо, я не ем пироги, это вредно для фигуры, – насмешливо сказала Ая, поднимаясь. – Мне пора. Егор бросился за ней: – Я провожу! * * * Услышав, как захлопнулась дверь, Тина вздрогнула и сжалась: неужели Егор ушел вместе со своей гостьей, а ее оставил здесь, словно какую-то вещь? Тина бросилась к окну и, увидев, как Егор с брюнеткой выходят из подъезда, задохнулась от боли: как это унизительно и как… красноречиво! Своим поступком Егор ясно показал, как он к ней относится! Тина была не то что удивлена происходящим, а сметена им. События вчерашнего дня, решение Егора принять предложение чокнутого миллионера, а главное, присутствие в доме Егора надменной брюнетки, от которой исходили холод и опасность, привели Тину в состояние крайней растерянности. Вспомнив взгляд ледяных глаз Аи, Тина поежилась: ей бы Снежную королеву играть! Какая-то… колючка! Тине не нравились холодность Аи (высокомерие!), ее изящная фигура (да это просто неприлично быть такой худой!), ее стильное пальто, а главное, то, как на нее смотрел Егор. «Ох, нет, нет, – тоскливо вздохнула Тина, – он ведь не влюбился в эту колючку?! Он ведь не настолько наивен!» Но глаза Егора говорили об обратном. И Тине – «мощному управленцу вселенной» – эта реальность не нравилась. Тина хотела бы управлять вселенной так, чтобы все переменить, скажем, отменить вчерашний день: прием в странном космическом доме, дурацкое предложение «мистера Икса», а главное, убрать из реальности эту опасную брюнетку! Но бедная Тина не знала, как это сделать; ни полученные ею теоретические навыки из области трансерфинга, ни горячее желание стереть события вчерашнего дня из их с Егором жизни реальность, увы, не меняли. Вдребезги печальная Тина притворила дверь квартиры Егора, вышла на лестничную площадку и бросила пирог в мусоропровод. Вернувшись к себе домой, она долго сидела на кухне не в силах примириться с этой новой жестокой реальностью. Перед ней стояла чашка с остывшим чаем, на подоконнике прокисало забытое тесто для пирогов. Грустные, притихшие кошки сидели у ног хозяйки, не зная, как ей помочь. * * * Иван давно ушел, а Варя так и пребывала в раздумьях о том, как ей жить дальше; как прожить хотя бы даже сегодняшний день и где найти силы на завтрашний, в котором ее вообще неизвестно что ждет. Кстати, о завтрашнем дне… Варя вдруг подумала, что если завтра с ней что-то случится, то ее сестра Зоя останется без всякой поддержки, одна, в больнице. И тут же, вспомнив о Зое, Варя почувствовала угрызения совести из-за того, что позавчера, решив отравиться, она о сестре и не вспомнила. Чувствуя вину и понимая, что эта встреча может оказаться последней, Варя решила поехать в психиатрическую клинику, где в последние годы находилась Зоя, чтобы попрощаться с сестрой. На всякий случай. …Обычно Варя ездила к Зое два раза в месяц, и всякий раз ей приходилось настраиваться на эту встречу, потому что пара часов общения с Зоей стоили ей колоссального запаса душевных сил. После возвращения из клиники Варя валилась на диван как подкошенная и день-два потом была больна. Но одновременно с тем общение с Зоей придавало Варе сил и заряжало ее энергией на работу и проведение дальнейших исследований, которые, как считала Варя, могут помочь в лечении сестры. О своей младшей сестре Варя никому не рассказывала. Даже Диме. Когда тот однажды спросил Варю, где она провела день (а она ездила в клинику), Варя уклончиво ответила, что расскажет ему об этом со временем. Страшную историю Зои Варя словно запечатала в сердце и носила в себе. Варя вошла в комнату для посещений. Зоя не сидела, а стояла, вполоборота повернувшись к окну. Серое лицо, под глазами глубокие тени, спутанные длинные волосы. Варя отметила, что Зоя похудела и выглядела намного старше своих лет. – Здравствуй, – мягко сказала Варя. – Как ты себя чувствуешь? – Луна, – вздохнула Зоя. Варя знала, что в дни полнолуния Зоя, как и многие подобные больные, чувствовала себя беспокойно, ее приступы обострялись. Зоя подошла к Варе, коснулась рукой ее лица и вдруг закричала. От неожиданности Варя отшатнулась – она привыкла к Зоиным перепадам настроения и бурному проявлению эмоций, но сейчас ей стало не по себе. – Что, Зоя?! – Ты – мертвая, – прошептала Зоя. Варя ужаснулась: безумная Зоя сейчас озвучила самый главный Варин страх – предположение, что позавчерашняя убойная доза снотворного все-таки оказалась смертельной и она на самом деле умерла, а пробуждение в морге и ее якобы чудесное спасение лишь иллюзия или сон. Хотя если она умерла, то как возможны иллюзии и сны? Варя съежилась: может, она тоже, как Зоя, нездорова? И тоже сошла с ума?! Но мужчина со шрамом – Иван, такой спокойный, сильный, надежный, – ведь он был реален? Не мог же он ей почудиться? Варя схватилась за образ Ивана, как за спасительную соломинку, и понемногу страх отступил, сомнения рассеялись. Успокоившись, Варя вздохнула: это просто расстроенные нервы, много работаю, вот и довела себя черт знает до чего! Нет, сегодняшний день – реальность, благодаря чуду или вмешательству человека, называющего себя Четвергом, я жива. Впору бы порадоваться, но ведь я не знаю, что меня ждет завтра… – Послушай, Зоя, я завтра уезжаю, – вздохнула Варя, – и может быть, надолго. На всякий случай давай простимся? Зоя пожала плечами: – Ну так прощай. Я все равно скоро умру. – Не говори так. Ты не умрешь, Зоя! – Они высасывают мою кровь! – Лицо Зои исказилось от страха. – Вон они, за твоей спиной. Варя инстинктивно оглянулась – из коридора в их сторону напряженно смотрела медицинская сестра. – Ну что ты говоришь, никто не хочет твоей смерти! И ты не умрешь! Я успею тебе помочь! Подожди еще немного! – взмолилась Варя. Зоя загадочно улыбнулась и отвернулась к окну. Варя поняла, что теперь Зоя не здесь – совсем далеко. Варя вышла из клиники, глотая слезы. Она еще никогда не чувствовала одиночество так болезненно, как в этот осенний вечер. * * * Войдя вслед за сотрудником агентства в кабинет, Кирилл ахнул: эта большая комната, как какой-нибудь ЦУП (центр управления полетами), была наполнена самыми современными компьютерами – настоящий компьютерный рай (такое определение вдруг пришло на ум Кириллу). Восхищенно разглядывая технику, Кирилл чувствовал себя, как довольный ребенок, получивший много прекрасных игрушек. Кивнув в сторону неприметной двери, расположенной в центре компьютерного помещения, сотрудник агентства сказал, что за ней находится комната Кирилла, и ушел, оставив подростка разбираться во всем самому. Отворив дверь, Кирилл вошел в примыкавшую к ЦУПу небольшую комнату с необходимым набором мебели и даже персональной ванной. Оглядевшись, Кирилл расплылся в улыбке – здесь было все, что нужно для жизни; отсюда можно вообще никуда не выходить – в конце концов, что в том, реальном мире, хорошего? Кирилл выпустил кота из переноски: «Ну вот мы и дома, Лис». Кот осторожно, крадучись, принялся исследовать новое пространство. Кирилл вытащил из рюкзака вещи, поставил на стол свой собственный компьютер, расставил по полкам книги и диски. В это время из компьютерного кабинета, прозванного Кириллом ЦУПом, раздались звуки, чем-то напоминавшие радиопозывные. Войдя в ЦУП, Кирилл увидел, что большой экран в центре кабинета светится, подобно тому, как это уже было в доме мистера Четверга. А вот и он сам… – Ну что, Кир, освоился? – спросил мистер Четверг. Как и в прошлую встречу, изображение на экране оказалось затенено. – Твоя комната, твой кот с тобой – все как договаривались? Как видишь, свои обещания я выполняю, теперь поговорим о твоих. Главное, о чем я тебя прошу, – никто из сотрудников агентства не должен знать о специфике твоей работы. Им достаточно знать, что ты отвечаешь за сбор информации, а каким образом это происходит, касается только нас с тобой. Но с этим, я полагаю, проблем не возникнет, ты, как я понял, вообще не слишком болтливый парень? Теперь детали. Деньги – два раза в месяц, выходить из офиса можешь, когда захочешь, вход – по электронному пропуску. Пока все понятно? Кирилл кивнул и, махнув рукой в сторону компьютеров, неловко заметил: – Крутые машины! – Ты, наверное, думаешь, что идеальный мир, если бы он существовал, выглядел бы именно так? Но не спеши с выводами, – мистер Четверг вздохнул. – Наша задача отыскивать в мире как раз самое далекое от идеала и работать с этим. Как я уже говорил, у тебя будет возможность заниматься тем, что тебя интересует (в частности, я думаю, что на пару с тобой мы сделаем пару отличных компьютерных игр, мне и самому это интересно – наверное, и мое детство не кончилось), но твоя главная работа, Кир, – находить клиентов для агентства «Четверг». – А каков принцип их отбора? – спросил Кир, поглаживая Лиса. – Принцип абсолютного несчастья, – усмехнулся мистер Четверг. – Мы будем работать с самыми отчаявшимися, даже если со стороны они производят впечатление вполне благополучных людей. * * * Ночь, фонари, полнолуние. Ветер сметал остатки листьев с мостовой.