— Предельно, — шипит Салли. — Пенелопа, задержись. А ты живо выполнять мой приказ, и чтобы к вечеру от тебя перестало вонять, Салли. Вон отсюда, — указываю головой мужчине на дверь, и он вылетает из кабинета. — Что до тебя, Джудс. Ты становишься официальным агентом Рейдена Броуда и следишь за всем, что с ним происходит. Сейчас он в ужасном состоянии и находится у себя дома. Адрес ты знаешь. Приедешь к нему сегодня к шести вечера и поставишь себя на то место, которое я тебе дала. Новый договор с тобой будет подготовлен через час, и ты его подпишешь. Ты меня понимаешь? — Да, мисс Лоу. — Ты потянешь эту ответственность за жизнь и карьеру мотылька? — Да, мисс Лоу. — Хорошо. И ещё одно, — поднимаюсь из кресла и выхожу из-за стола. Я приближаюсь к девушке, но она не двигается и смотрит прямо в мои глаза, и мне она очень нравится. — Позаботься о нём. По моей вине он отправился в этот злосчастный бар, в котором его обчистили и избили. Точнее, он подрался и не победил. Но это последний проигрыш в его жизни. Даже если он будет орать, возмущаться и требовать иного, ты возьмёшь его за шкирку и будешь таскать туда, где он должен быть. Ты вправишь ему мозги, когда они закипят. Ты посвятишь ему свою жизнь и забудешь на первое время о чём-то личном. Теперь у тебя есть он. И если ты сделаешь так, как я сказала, то поверь, дальше тебя ждёт хороший прорыв по карьерной лестнице и больше свободы действий. Сейчас критический момент, и ты должна помочь ему с ним справиться. Мы поняли друг друга? — Да, мисс Лоу. Я вас отчётливо поняла и сделаю всё, даже если это будет не в моих силах, чтобы Рейден Броуд не позволял себе лишнего и уверенно шёл дальше, даже без вас. — Умная девочка. Ты свободна. Вытащи его из этого дерьма, — киваю ей, и она отвечает мне тем же. Возвращаюсь за стол и продолжаю смотреть на появляющиеся подробности встречи Нового года Рейдена Броуда. Я ничего не делаю, чтобы прекратить это, хотя могу. Мне хочется защитить его, но он должен понять — наш мир подобного поведения не терпит. Рейден обязан переживать боль подальше от яркого света, иначе он его сожжёт. Моё решение в том, чтобы всё рассказать Рейдену о себе, не изменилось. Наоборот, я считаю, что именно это должна сделать, а там пусть сам решит, нужно ли ему это, или же он не готов. И я не буду винить его в том, если он не возьмёт на себя ответственность. Я сама с удовольствием отказалась бы от неё, будь у меня такая возможность. Но увы. Дело зашло куда дальше, чем просто грязные заголовки. У меня теперь есть личный заголовок с моим именем, который будет вновь окроплён убийствами и болью. Подготовив все документы, я собираюсь домой, полностью осознавая то, что намереваюсь сделать. Я уже потеряла Элеонор. Тина тоже не желает говорить со мной, игнорируя телефонный звонок. Предполагаю, что она обсудила всё с Элеонор и знает правду. Вместе с ней я потеряла и Аарона, а дальше потеряю Мертона, когда он увидит, во что я превратила Рейдена. Мужчины. Они всегда защищают друг друга. Но никому теперь нет дела до меня. Я лишнее звено. Но я надеюсь… я так хочу, чтобы один всё же остался на моей стороне. Единственный человек и никого мне больше не нужно. Мой мотылёк. Несколько минут стою перед дверью пентхауса Рейдена, собираясь с силами и готовясь морально, хотя уже делала это несколько часов. Но сейчас, когда нахожусь так близко к закрытым уголкам своего сердца, я трушу. Немного, но трушу. И я заставляю себя вспомнить всё, что было этой ночью. Или сейчас, или никогда. Должна. Открываю дверь и вхожу. Моментально замечаю, что Элеонор здесь нет, но всё прибрано, как и стоит подготовленная для Рейдена еда. По моим расчётам, он уже должен проснуться и испытывать серьёзные последствия своего загула. Мне жаль подавлять его ещё больше, но выбора мне никто не оставил. Я больше не желаю ему лгать и хочу оправдаться перед ним. Потерять не хочу. Поднимаюсь по лестнице и подхожу к его двери. Прислушиваюсь. Очень тихо. Отчего-то теперь я желаю, чтобы Рейден спал и этим отодвинул срок моего покаяния. Нажимаю на ручку, и моё сердце так колотится в груди. Пульс повышается до немыслимой отметки, когда я вижу, что он не спит. Он просто сидит в кресле и смотрит в панорамное окно на тёмные январские тучи. Медленно прохожу в спальню и нервно облизываю губы. — Привет, — шепчу я. Он не дёргается. Не реагирует на мой голос. Его синяки стали заметнее на посеревшем лице, на котором нет никаких эмоций. — Зачем пришла? — сухо спрашивает Рейден. — Поговорить с тобой. Вчера… — Нет. О моём поведении и причинах моих поступков я готов с тобой разговаривать только в офисе. Исключительно в офисе, Шайди Лоу. Оставь ключи от моей квартиры и забудь сюда дорогу. Я замираю. Он встаёт и поворачивается ко мне. Его глаза налиты кровью. Весь опухший, раненный и мёртвый. — Это не рабочие моменты, Рейден. Это личные. Ты должен знать, почему я решилась на это, и я готова… — Меня это больше не интересует, Шайди. Не приближайся ко мне, — он, хромая, делает пару шагов, а я отшатываюсь. — Пожалуйста… — Хватит. Если ты хочешь услышать, что я раскаиваюсь из-за того, в каком дерьме оказался, то не нет. Мне не жаль. Я счастлив был это сделать и понять всё. Я дошёл до критической точки. Многое увидел и уяснил. Я больше не готов страдать ради пыли. Твоей пыли, Шайди. Все твои слова именно ей и оказались. Я не позволю тебе превратить меня в ненужную вещь, лишнюю вещь в моих же глазах. Я не готов ждать тебя и знать о тебе что-то ещё. С меня достаточно. Я не буду прощаться с тобой на время. Я прощаюсь с тобой навсегда… — Рейден, — мой голос дрожит от страха. Он не может так поступить со мной. Ведь я решилась на всё ради него. — Я отпускаю тебя, Шайди. Я больше не заставляю тебя быть рядом со мной насильно. Именно это я и делал. Хотел привязать тебя к себе моей любовью. Только моей. Но её оказалось очень мало даже для меня. Мне больно. Очень больно сейчас, и я бы ещё сотню раз позволил себя бить, ломать кости или даже убить, но только бы так не страдать из-за женщины, которую сам себе выдумал и продолжаю любить. Только какой смысл в этом? Никакого. Тебе следует заняться своей жизнью, Шайди. Разберись в ней и помоги своей сестре, как и планировала. Но я ушёл из твоей жизни. Я для тебя умер навсегда. Ты уничтожила всё, что было во мне хорошего к тебе. Ты… — Рейден, я прошу тебя. Дай мне сказать, — хватаю его за руку, но он зло вырывает её. — Скажи. Ну же. Скажи мне правду. Ты любишь меня? Скажи! Любишь меня так же сильно, как я любил тебя? — его голос хрипит сильнее, а я открываю и закрываю рот, опускаю голову и жмурюсь. Даже сейчас не могу этого произнести. Я не знаю, что чувствую к нему на самом деле. Я не могу это описать. — Вот. Значит, я всё верно понял. Я принял верное решение для себя, но не для тебя. Мне не слово нужно, Шайди. Я сердце твоё хотел. Всё сердце: и чёрное, и светлое, и раненное. Я бы излечил его, но теперь это всё пустое. Лишнее. Больше не моё. Вероятно, я никогда больше так никого не полюблю, как тебя. Вероятно, ни одна женщина в мире больше не заставит моё сердце сходить с ума от боли и любви к ней. Но я не позволю, чтобы ещё раз кто-то растоптал меня, уничтожив всё хорошее внутри меня. И теперь я понимаю мамины слова: «Тебя всегда должны любить больше, чем ты сам. Тогда у тебя есть шанс двигаться дальше». Я хотел быть единственным… — Рейден, ты был единственным в моей жизни. Ты был… — Не хочу больше ничего слышать. Ты лжёшь. Ты постоянно это делаешь со мной. Ты оступаешься, причиняешь мне боль, доводишь всё до крайней точки моего терпения, а потом заявляешься и убеждаешь во лжи. Нет. Больше я тебе не верю, и моё терпение исчерпано было ещё вчера. Ты предала меня и всё то, во что я верил. Убирайся отсюда, — толкает меня в плечо, и я немного отхожу назад. — Рейден, позволь объясниться… — Нет! Прояви хотя бы немного жалости, чёрт бы тебя побрал! Прояви жалость ко мне, хотя бы её, раз любви не можешь дать! Прояви грёбаную жалость и оставь меня в покое! Убирайся отсюда! — хрипло кричит он и, распахивая дверь, хватает меня за локоть, грубо вышвыривая из комнаты. — Пожалей моё сердце, если хоть немного… чуть-чуть ты что-то чувствовала ко мне. Пожалей те осколки, которые остались после тебя. Пожалей. Ты его расцарапала. Ты его вырвала и сожгла. Ты его изуродовала, — он наступает на меня, а я вновь отхожу назад, ужасаясь жестокости, полыхающей в его сверкающих глазах. — Убирайся из моей жизни и моей головы. Из моего сердца вон! Ты сделала его чёрным! Ты! Ты предала меня! Ты отвернулась от меня, и я тоже отворачиваюсь от тебя, Шайди Лоу! Проваливай из моего сердца, тебе в нём никогда больше не будет места! Вон отсюда! Мы оказываемся внизу, и Рейден хватает бра, швыряя в меня. С писком успеваю отскочить. — Убирайся из моей жизни! Пошла на хрен отсюда! Ты предала меня! — Кричит он и, хватая картину со стены, бросает ей в меня. Я опасаюсь того, что с ним происходит. Я вижу раздавленного и униженного мужчину, которого, действительно, уничтожила. И от этого я бегу, а не от вещей, которые летят в меня. Я упустила свой шанс, и больше мне его никто не даст. Я потеряла его… наверное, уже навсегда. Глава 44 Рейден Мужские сердца тоже имеют свойство разбиваться. И их разбивают женщины. Всегда женщины. Только они умеют добираться до самого потаённого, выворачивать душу наизнанку и разрывать её когтями до невыносимой тишины и боли. В этом мире всё можно простить. Влюблённые люди слепы и всегда действуют по одному и тому же сценарию. Они не видят реальности, а только выдуманную иллюзию, в которой проще пребывать. Каким бы ни был мужчина, у него есть сердце. И если его уничтожить, то это превращает его в жестокого и безобразного монстра, наслаждающегося мучениями других. Это облегчает боль. Это что-то вроде личного мщения всем вокруг из-за того, что пережил. Это приемлемо. А есть придурки вроде меня, которые страдают громко и заметно. В основном они не умеют переносить всё внутри себя. Они открытые, глупые, снова ищущие нечто необъяснимое, потому что не могут смириться с поражением. Хотя это конец, но они ещё надеются, а это намного больнее, чем горевать в одиночестве. — Эй, наркоша голливудский, ты сегодня уже принял волшебную пыльцу единорога или я ещё успеваю на шоу? — меня в плечо пихает Джек, смеясь над собственной шуткой. Бросаю на него усталый взгляд и застёгиваю сумку после очередной совместной съёмки. Я потерял двенадцать контрактов за восемь дней. От меня отказались многие, поверив газетным заголовкам. У меня поменялся агент. И теперь это Пенни, которую я, вообще, всерьёз не воспринимаю. Хотя она пытается меня строить, но никому это ещё не удавалось… боже, я же так прогнил, живя во лжи. Удавалось. Одной. И вот что она со мной сделала. Раздавила меня. — Слушай да брось, Ден. Всё утихнет, и заказчики снова будут расхватывать тебя, как горячие булочки с джемом. Они вернутся. Это просто период такой, он у всех бывает. И я не понимаю, почему твой агент ничего не предпринимает, даже не опровергает это. Чёрт, да все выпивают, тем более в Новогоднюю ночь. Конечно, не все блюют, как ты, дальше, чем видят, но всё же… странно это. Но пройдёт. Ден, не мучайся из-за этого. — Меня это не волнует. Даже если все откажутся, я буду рад. Дело не в работе. Дело во мне и в том, как я себя чувствую сейчас. — Так. Из-за этого дерьма ты собираешься всё бросить? Рехнулся на старости лет? Ты же потеряешь не только деньги, но и все свои мечты. А как же ресторан? Без популярности он ничего тебе не принесёт, — хмурится Джек. — Прекращай. Возьми отпуск, нажрись снова и подерись с кем-то, но не сдавайся. Ты никогда не сдаёшься. Ты из тех, кто поднимается и идёт дальше. Чёрт, да я тебя в кумиры уже записал, а ты меня подставляешь, — он пытается привести меня в чувство, только это бесполезно. — Оставь меня в покое, ладно? Я не хочу ни с кем говорить сейчас. И прости, что разочаровал, — безэмоционально пожимаю плечами и хватаю сумку. — Ден, не стоит она твоего падения. Ни одна женщина не стоит этого. Не передо мной ты должен извиняться, а перед собой, за то, что поставил не на ту женщину. Не сдавайся, и если что, то позвони мне. У меня есть парочка бутылок хорошего виски. Тяжело вздыхаю и, ничего не отвечая ему, выхожу из гримёрки. Едва делаю пару шагов, как сталкиваюсь с Салли. Он смиряет меня пренебрежительным взглядом, но меня и это не трогает. — Вот так сгорают мотыльки, которые мнят себя бабочками. Обожаю наблюдать, как Круэлла вас сжирает, — ехидно произносит он. — Спасибо, Волф, ты всегда знаешь, как меня приободрить. Только вот у меня проблем с тобой не было, это у тебя были проблемы со мной, как с человеком, который хочет видеть в людях хорошее. И в тебе я это видел. Мне плевать на твоё отношение ко мне, но воспитанием ты явно не блещешь. Лучше пусть я сгорю, но до последнего останусь человеком, чего желаю и тебе, — мрачно отвечаю и обхожу его. Мне обидно, что после того, как мне поменяли агента, а Пенни повысили в должности, те, кто был рядом долгое время, отворачиваются и не только от меня, но и от Пенни. Салли уже сделал три попытки осквернить репутацию Пенни, и я вижу, что это подавляет её. Она пытается показать, что сильная, но когда близкий человек поступает так, то это сложно пережить. Мы словно стали изгоями с ней. Изгоями в собственной жизни. Встречаюсь с Пенни у выхода из павильона, и она тушит сигарету. Она курит только тогда, когда нервничает. Очень нервничает. — Салли снова унижал тебя? — тихо спрашиваю её. Девушка передёргивает плечами и по рации сообщает, чтобы охрана проводила нас до машины. — А ты не думала, что это не наш с тобой путь? Не получается он у нас так, как у других, потому что мы отличаемся от них. У нас есть сердце, пусть оно странное, но есть. Может быть, стоит всё закончить? Это как агония, Пен. Я дёргаюсь и глубже тону в болоте, — шёпотом горько добавляю. — Ден, прекращай изводить себя. На кону твоя карьера, и нам повезло, что роль ещё твоя, поэтому будем бороться дальше. Бросить всё проще простого. Ну а что дальше? Что ты будешь делать дальше? Сопьёшься? Нет. Я обещала, что не позволю тебе сдаться, и ты не посмеешь так поступить со мной. У нас всё получится. Надо уметь прощаться с людьми навсегда, милашка. Это больно и неприятно, но мало похоронить их в земле, нужно научиться это делать в памяти. Пошли. Отвезём тебя домой, — она похлопывает меня по плечу, и я приподнимаю уголок губ, немного радуясь тому, что хотя бы она есть у меня. Конечно, ещё и другие остались. Элеонор, которая ухаживала за мной, пока я был не в себе первые два дня. Мама, с которой я стараюсь не общаться, потому что мне нечего сказать ей, да и стыдно. Аарон, звонящий мне каждый день и спрашивающий, как я себя чувствую, с пожеланиями не сдаваться. Тина, избегающая смотреть на меня и даже встречаться из-за стыда, потому что она всё знала. Я это понял, как только встретился с ней в корпорации шесть дней назад. Я пришёл, чтобы выплатить неустойку за одну сорванную съёмку, и по её виду, по глазам, по поведению всё понял. Она знала, что Шайди планировала убежать от меня навсегда. Нет… не так. Я, действительно, мог бы вытерпеть всё рядом с ней. Я смирился с чудовищной правдой о детях и с тем, что продолжения и ребёнка от Шай я никогда не получу. Я принял это. Я прогнулся. Но меня добило то, что она ухватилась за возможность нашего разрыва, чтобы убежать. Шай словно планировала его, чтобы избавиться от меня. И я увидел, что заставляю её быть со мной, принимать мою любовь и находиться рядом. Я унижаюсь и ломаю себя. Да ладно уж, я сломал себя, и меня так оскорбляет это. Она видела во мне не человека, не мужчину, а какого-то слюнявого подростка. Шай не доверяла мне и предала. Вот это и есть главная причина, по которой я больше не хочу верить лжи. А она постоянно мне лгала. В глаза мне лгала. В душу плевала. Всему приходит конец. И терпению тоже. Любовь многое может простить, но не тогда, когда её топчут и проверяют на прочность. Она рикошетит, и это больно. Каждый день я прихожу в здание корпорации и занимаюсь с преподавателями по актёрскому мастерству. Теперь я живу по расписанию, которое мне составила Пенни. За мной везде ходит охрана, и с этим я тоже смирился. Я читаю гадости про себя и обсуждения того, насколько я ничтожен. Привыкнуть к такому невозможно. Особенно когда ты этим людям ничего плохого не сделал. Почему же они так деградируют, радуясь боли других? Зачем? Я не понимаю. Я игнорирую звонки мамы. Пишу ей сообщения, что занят, работаю или собираюсь спать. Я стараюсь ни с кем не встречаться, хотя Пенни советует начать выходить на разные мероприятия и делать вид, что ничего страшного не случилось. Случилось. Я задыхаюсь сильнее с каждым днём без неё. Мне плохо. Мне паршиво. Мне безумно одиноко, и я страдаю из-за своего решения. Я не видел Шайди уже больше двух недель, но знаю, что она ещё в городе. Она работает в одном здании со мной, как и Рокси, вернувшийся из отпуска. Я больше не знаю, что там происходит, в этой поднебесной. Я падаю. Очень медленно и гадко. Мой рейтинг вместе со мной. Я сдаю позиции, и это меня до сих пор не волнует. Я потерял причину, чтобы взмахнуть крыльями. Чувствую себя жалким. Всё тело сжимается, когда я слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ. Нет… она не может так со мной поступить сейчас. Не может снова вернуться сюда и обещать небо в алмазах, когда даже честной быть со мной не захотела. Злость и обида снова берут верх надо мной. Быстрым шагом несусь к двери и первым её распахиваю, собираясь начать орать и драться с Шай, только бы не видеть её и не испытывать боль острее, чем уже есть. Но я буквально успеваю только подхватить другого человека и уберечь его от падения, слыша сдавленный писк. — Боже, Ден, ты так напугал меня! — возмущается Тина, отталкиваясь от меня и поправляя кофту.