Я не могу позволить, чтобы он в таком состоянии куда-то ушёл. Он безумно чувствительный мужчина, который сейчас узнал, что в моих планах его нет. Так он увидел всю ситуацию. А что мне оставалось делать? Подставить его? Отдать его им? Спокойно наблюдать за тем, как его разорвут и выплюнут на землю практически мёртвого, а я не смогу помочь? Залетаю в спальню и хватаюсь за голову, глядя на порванные документы. Мне нет дела до них. Я куплю ещё раз и ещё. Миллион раз куплю всё, что захочу. Я безмерно богата, но так обнищала внутри. Паника и страх. Эти чувства так идентичны тем, которые я уже испытывала. Только в прошлый раз я спасала себя, и в голове была только сестра, а теперь лишь сильнее её ненавижу. Ненавижу всё, что меня окружает, а больше саму себя. Хватаю ключи от квартиры Рейдена и выхожу за дверь. Я надеюсь, что он пошёл домой, чтобы зализать свои раны, и я смогу хоть как-то всё ему объяснить. Придётся быть честной. Боже, меня это так пугает! Если он столь резко реагирует на всё, что со мной связано, то как он справится с тем, что я таю внутри? Ведь познания Рейдена обо мне — всего лишь чёртова верхушка, а под ней огромная, запёкшаяся глыба из грязи и крови, превратившая меня в чудовище. Я оббегаю весь пентхаус, но Рейден не возвращался сюда. Меня душат мысли о том, что он поехал куда-то. Он выпил. Он не в порядке. Он натворит таких глупостей или, не дай бог, причинит себе вред, чтобы куда-то выплеснуть адреналин. Я не вижу его машины. Её нет. Я бегаю по парковке, осматривая каждую машину, и скулю от отчаяния. — Боже мой, что же ты делаешь, — прижимаюсь к стене лифта, поднимаясь к себе. Врываюсь в квартиру и несусь на второй этаж. Хватаю телефон и набираю его номер. Гудки. Долгие и нудные гудки. Я ни у кого не могу узнать, куда он поехал. Я ничего не могу сейчас сделать, чтобы найти и защитить его от самого себя. Я просто оказываюсь в клетке из собственной лжи и боли. Мои ноги подкашиваются. Опускаюсь на пол, глядя на паспорта, и продолжаю ему звонить. Снова и снова. Ничего. Я вспоминаю помертвевшие от отчаянья глаза Рейдена. Убийственные слова звучат в голове и эти слова… сердце к сердцу… погибать так и воскресать. Что я натворила? Я же думала, что Рейден никогда не просит меня за ту ночь. Никогда. А он… он такой необыкновенный. Каждый раз я ошибаюсь на его счёт и выставляю себя отвратительным зверем, который только берёт и берёт, ничего не отдавая взамен. И это меня сейчас изводит. Если бы я только знала, что Рейден вот такой, непохожий на других. Единственный в своём роде и так идеально подходящий для меня. Хватит. Я должна найти его и всё рассказать. Он множество раз уже доказывал, что примет меня. Так почему я сама разрушаю всё, боясь того, что даже от меня не зависело? Да, я ужасный человек, но хочу быть лучше для него. Я скажу ему это. Скажу всё. Я слишком долго тянула и теперь могу потерять его окончательно. Я буду бороться. Буду, чёрт возьми. Почему я должна бежать из-за них? Почему я должна стыдиться того, что они со мной сделали? Почему они имеют право возвращаться в мою жизнь и диктовать мне условия? Ничего. Я снова начну собирать улики. Я знаю, где всё это достать. Сажусь за компьютер и включаю его. Я найду Рейдена. Новый год начнётся для нас иначе. Я всё изменю. Ищу его местоположение по мобильному телефону. Благодаря программам Скруджа я легко могу найти любого человека, если знаю номер его мобильного. И это удаётся через пять минут. Бар в Западном Лос-Анджелесе. Да что б тебя! Он выбрал один из тех районов, в котором легко можно поймать пулю в лоб из-за дорогих часов или обычных джинсов. Идиот! Подскакиваю с места и подхожу к сейфу. Ехать туда без оружия глупо. Там оно есть у всех, и я убью Салли. Убью его за то, что не обезопасил Рейдена! А потом себя накажу, если с ним что-то случится. Собираю рюкзак и переодеваюсь в самую дешёвую одежду, которая у меня есть. Но меня выдаёт машина, а Рейден может уже попрощаться со своими деньгами, автомобилем и мобильным. Главное, чтобы был цел. Я так и знала. Вот клянусь, этот мотылёк всегда оказывается в пекле и получает за это. Но вещи не так важны, как безопасность. Гоню по дорогам, хотя это делать довольно сложно, здесь бы лучше справился мотоцикл, но я понятия не имею в каком состоянии Рейден. Он ушёл от меня больше четырёх часов назад, а я потеряла это время, горюя. Дура ещё та. Нет бы сразу искать его так. Звонила и звонила. Звонить может быть некому уже… Заезжаю в район, в котором все празднуют Новый год, и это плохо. Полно пьяных, неадекватных, находящихся под кайфом преступников, готовых палить в лоб. Я стараюсь не обращать внимания на выкрики, ища глазами затхлый и вонючий бар. Других здесь не бывает. Обратная сторона сверкающего Голливуда, чёрт возьми. Выхожу из машины и достаю пистолет. Прячу его под куртку, заткнув за пояс джинсов, кладу наличные в карман и направляюсь сквозь толпу. Кто-то пытается схватить меня за задницу. Кто-то толкает меня, а я зло чуть ли не отшвыриваю от себя людей, бегая взглядом по бару, в котором безумно гадко воняет. Раздаются крики, смех и ругательства. — Эй, крошка… — На хрен пошёл, — рычу, отталкивая от себя мужчину. По-другому они не поймут. Я была в таких местах раньше. Здесь я нашла достаточно зацепок для мести и людей, готовых за наркотики или деньги достать всё что угодно. — Нет, лучше пусть фото будет с моим членом! Вот за него дадут офигеть сколько! — замираю, слыша эти слова. Нахожу взглядом группу мужчин и девушек. Они стоят вокруг столика, и моё сердце дрожит от страха. Толкая людей, пробираюсь к нему, и меня всю колотит от ярости. — Разошлись. Живо, — низким голосом говорю, щёлкая предохранителем пистолета. Люди оборачиваются. Даже музыка стихает, а я смотрю на измалёванного, побитого и отключившегося от алкоголя, вымазанного в собственной рвоте Рейдена, валяющегося на диванчике. Он полуголый. — Эй, цыпочка… — Пошли вон от него, я сказала. Шоу закончилось, — пробираюсь к Рейдену и проверяю пульс. Живой, слава богу. Придурок! Живой! Меня кто-то под смех пытается схватить за руку, но я поднимаю другую руку и стреляю. Раздаются крики от страха, и от меня отходят. — Мне нечего терять. Я Круэлла. Приятно познакомиться. Я убиваю, не раздумывая, если мне мешают, — указываю пистолетом на каждого, кто наблюдает за мной. Мне следовало бы вызвать Скруджа и просить о помощи, но мне плевать. Внутри меня бушует адреналин. Я, действительно, могу ранить кого-то или даже убить. Мне насрать! Всё. Я схожу с ума от того, что сделала с Рейденом, и от мыслей, что же будет с ним дальше. Завтра начнётся его ад, и мне предстоит помочь ему. И я костьми лягу и не только здесь, но всё исправлю. — Мотылёк, — шепчу, и забрасывая его руку себе на шею, поднимаю Рейдена. Мертона таскала и его смогу. Моей силы, вкупе с адреналином, достаточно, чтобы поднять Рейдена и увидеть, как кровь стекает из его носа. Достаю из кармана купюры и швыряю на грязный стол прямо в разлитый алкоголь и рвоту. Никто не мешает мне тащить, одетого лишь в одни трусы, из бара. Только выкрики и гадкие словечки раздаются позади. Меня это не волнует. Замечаю, что вокруг моей машины уже собрались парни, собираясь её обчистить. Но я стреляю свободной рукой, продолжая тащить Рейдена на себе. Его ноги волочатся по земле, и он безумно тяжёлый. Но я прижимаю его к себе и останавливаюсь, и, наставляя оружие на оставшихся, показываю им, чтобы отошли от машины. Я зла. На себя зла. Из-за меня всё это случилось. Только из-за меня. Кое-как мне удаётся положить Рейдена на сиденье и ощутить, как тянут все мышцы. Они горят, но я не обращаю на это внимания. Еду домой. Бросаю взгляд на него, лежащего на заднем сиденье, и моё сердце обливается кровью, видя разодранные костяшки рук. Он дрался. Он не сдался, а дрался. Вот чему я должна была учиться у него. Драться, даже когда проигрываешь. Драться снова за что-то большее. Нести Рейдена на себе до его квартиры оказывается сложнее, чем из бара. Адреналин отпускает меня, и, кроме тяжести безвольного тела, наваливается усталость от переживаний. Но я все силы отдаю на то, чтобы оказаться в пентхаусе и положить его на диван. — Мотылёк, — мягко похлопываю его по щеке, но он никак не реагирует. Снова зачем-то проверяю пульс и глажу его побитое лицо. Бедный. Мой самый лучший мотылёк. Я не могу сейчас позволить расслабиться себе. Больше не могу. Набираю номер Элеонор и прошу её немедленно приехать в квартиру Рейдена. Я не объясняю ничего, только отдаю приказ. Бросаю на пол куртку и рюкзак, достаю из него ватные диски и спирт. Я подготовилась. Хотя этого мало. Его нужно сначала помыть, но одна я уже не смогу дотащить его до ванны, поэтому пока жду Элеонор, смываю с его лица кровь и рвоту. Осматриваю руки и целую раны, прижимая ладонь к своей щеке. — Я обещаю тебе, что завтра всё расскажу. Всё, только не бросай меня. Не сдавайся, мотылёк. Потерпи немного… ещё немного, — тихо произношу, вытирая спиртом его раны. Так я и сижу рядом с ним на полу, прислушиваясь к хриплому и рваному дыханию. Я уже насчитала три больших синяка на рёбрах, и мне нужно знать — повреждены ли они. А это сможет сделать только Элеонор. Она вылечила меня, а значит, вылечит и его. Дверь в квартиру открывается, и я поднимаюсь на ноги. — Шайди! Что ты делаешь в городе? Ты же… Матерь Божья, кто это сделал? — Элеонор бледнеет, когда видит Рейдена на диване. — Я. Помоги мне. Его надо помыть и осмотреть. Он дрался, и у него алкогольное отравление, — передёргиваю плечами и подхожу к Рейдену, поднимая и сажая его. Его голова заваливается на моё плечо. От него очень воняет, но это самая лучшая вонь в моей жизни. Его вонь. Элеонор бросает сумку и подскакивает ко мне. Вместе мы тащим его на второй этаж. — Кто его привёз? — тихо спрашивает она, забираясь со мной под душ. — Я. — Ты несла его? — Да. Я несла его. Он был в баре. Я… он увидел документы мои и Скай. Он… я не должна была отпускать его. Не должна была обманывать его. Я такая дура, Элеонор. Такая дура, — горько произношу и включаю воду. Стягиваю с него трусы, а Элеонор отворачивается, пока я аккуратно мою Рейдена. — Ты и меня обманула, Шайди. Но я знала, что ты собираешься сделать. Я знала. Ты должна была хотя бы попрощаться со мной. Я отдала тебе столько лет своей жизни, — печально произносит она. — Прости меня… я во всём виновата, знаю. Я всем приношу только боль и ему тоже. Я… мне так стыдно, и только сейчас осознаю, что готовилась сделать. Я обманывала себя. Они бы его не оставили в покое. Они бы сделали с ним что-то страшное, чтобы я вернулась за ним. Я не могу его оставить… и Тину… тебя… Мертона. Чёрт, Элеонор, всё стало таким… мне так больно и стыдно за то, что я ничего не ценю. Ничего… Обматываю Рейдена полотенцем, вытирая насухо тело. Элеонор помогает мне дотащить его до кровати и положить на неё. Пока она осматривает его и проверяет гематомы на рёбрах, я стою и даже не двигаюсь. Я всё понимаю и раскаиваюсь. — Ушибы. Ничего страшного. Я позвоню в больницу и закажу систему для него. Надо его отрезвить и обезболить. Утро у него начнётся с адской головной боли и не только, — сухо произносит Элеонор. — Прости меня… — Не надо, Шайди. Я относилась к тебе, как к дочери. Я пыталась поддерживать тебя, давать советы, которым ты никогда не следовала. Я надеялась, что ты поймёшь всё и увидишь раньше, чем всё станет настолько катастрофичным. Но ты так затравила себя, что я больше наблюдать за этим не могу. Ты совершаешь ошибки, которые отражаются на этом мужчине. Ты не ценишь ни его самого, ни его любви. Я старалась помочь тебе, но сейчас помощь нужна ему от тебя, Шайди. Ты, действительно, ломаешь его и превращаешь в ничтожество, как когда-то это делали с тобой. Ты делаешь с ним то же самое, а я в этом участвовать не буду. Лучше тебе исчезнуть и не причинять боль тем, кто о тебе волнуется. Я увольняюсь, Шайди. Сейчас прошу тебя уйти. Я позабочусь о Рейдене, потому что его мать будет раздавлена, когда увидит его и узнает, что так её сын переживал боль, которую причинил себе специально, только бы не чувствовать, как разбивается его сердце. Оно разбивается раз и навсегда. И да, это твоя вина. Прощай, Шайди, больше мне нечего сказать тебе в этой ситуации. Ты поступила плохо, — её слова ранят меня, но я принимаю их. Я заслужила. Всё это я заслужила и теперь буду пожинать плоды. Но я не уйду навсегда из его жизни. Он узнает правду завтра, а там будь что будет. Потом я, может быть, и исчезну, но хотя бы последнее дам Рейдену и докажу всем, что я не трусиха. Я умею бороться… умела когда-то. Первое января для всего мира — день сна. Но только не для тех, кто хочет заработать деньги. И конечно же, не для меня. Слыша тихие переговоры в коридоре, приближающиеся к кабинету Мертона, выпрямляюсь в кресле и ожидаю, когда посетители появятся передо мной. — Шайди, восемь грёбаных утра! Первое января! У всех нормальных людей выходной до обеда! Поднимаю взгляд на возмущённого Салли. Он пил. Много пил, и от него несёт за версту. Снова начал играть и курить. Падает. Сгорает. Перевожу взгляд на симпатичную девушку, и она уверенно встречает его, гордо приподнимая подбородок. Хотя её глаза не такие уверенные, как она хочет показать мне. Подхватываю распечатки и газеты, швыряя прямо в них, и откидываюсь в кресле. — Это что такое? — цежу я. — Это как понимать? Где ты был, Волф, пока это дерьмо печатали, и где была ты, Джудс, пока он надирался, как последняя сволочь?! — рыком добавляю я. Салли поднимает распечатки, и его глаза округляются от шока. Все утренние заголовки в интернете, новостных лентах и газетах пестрят сообщениями о том, где был Рейден Броуд, с кем он дрался и чем блевал на стол. — Уровень Рейдена Броуда предполагает наличие охраны, которая должна следовать за ним по пятам, как и его помощник, который всегда в курсе того, где он находится. Каждую чёртову минуту. Где его охрана, смею спросить? — ударяю ладонью по столу. — Рейден отказался от неё, Шайди. Я говорил ему, что она ему нужна, но он сказал, что не хочет зазнаваться, а быть ближе к народу. Он… — Я сейчас тоже откажусь от твоих услуг, Волф. Рейден Броуд безмозглый мотылёк, который понятия не имеет о том, что такое дерьмо на самом деле. И теперь три крупные фирмы отозвали свои контракты и даже готовы выплатить неустойку за это, но только бы не работать с пьяницей и наркоманом. Корпорация сегодня потеряла миллион долларов из-за вас обоих. Так что вы мне предлагаете делать дальше? Я слушаю вас. Пенни, так её зовёт Рейден, бросает напуганный взгляд на Салли, а тот сглатывает. — Мы опровергнем слухи о том, что Ден наркоман, предоставив результаты анализов, а алкоголь… вчера был Новый год, и ему позволительно тоже отдыхать, как и остальным. В этом нет ничего предосудительного. К тому же мы скажем, что Рейден… Да и ваши с ним отношения дали трещину, и ты его подавляешь. Вот и всё, он просто расслабился, потому что ты его задолбала, Круэлла. Опускаю голову и тихо смеюсь. — Вот и всё, говоришь? А что ты скажешь, Пенелопа. Как ты будешь разруливать данную ситуацию? — Я… хм, мисс Лоу, я не имею должных полномочий, чтобы давать какие-то оценки предложению босса. — А твой босс я. И я требую немедленно предоставить мне чёткую и выработанную схему, как вытащить Рейдена Броуда из дерьма и найти логическое объяснение тому, что все распечатки звонков, сообщений личного характера и его фотографии с мобильного, который у него был украден, сверкают в сети, подобно блёсткам феи. Девушка смотрит на Салли, но тот поджимает губы, показывая ей, чтобы она молчала. Дура, если последует его совету. Наши взгляды с ней пересекаются, и она сглатывает. — Я бы дала информацию, приближённую к правде. Ден готовится к первому масштабному проекту. Он работает днём и ночью, его волнение и нервозность оправданы из-за сильнейшего стресса и давления прессы. По распечаткам с его мобильного телефона видно, что в ваших с ним отношениях всё более или менее понятно. Вы вместе. Это не подставные данные, а факты, которые могут сыграть на руку в рейтинге Дена. Он старается не упасть в грязь лицом перед вами, мисс Лоу, и перед мистером Роксборро, ведь на нём лежит серьёзная ответственность. Что до статей про наркотики и алкоголь, то первое нужно просто игнорировать, как и второе. Я считаю, что данную ситуацию, вообще, не надо никак комментировать, а созвониться с одним из ведущих журналов и предоставить для информации о Дене разворот журнала, в котором он расскажет про то, как ему сложно при подготовке и он легко опровергнет все слухи, напомнив о том, что не губит своё здоровье, а бережёт его. Да и в драку Ден не лез, а защищался от нападок наркоманов и воров, которые его обокрали, ведь он тешил себя надеждой, что люди будут принимать его, как и раньше, а не разрывать в клочья за то, что он успешен. Это в характере Дена думать о других, а не о себе и желать быть нормальным, просто делая то, что ему нравится. Нельзя в данной ситуации моментально реагировать на грязь, она должна устаканиться. Это будет колебать его рейтинг и, вероятно, ещё несколько контрактов с ним мы потеряем, но после интервью, примерно через пять-семь дней, в февральском выпуске всё встанет на свои места, и те, кто решил его сравнить с дерьмом, останутся в нём сами. Глубоко вздыхаю, покачиваясь в кресле, смотря то на Салли, то на напряжённую Пенелопу. Девушка умна, и её доводы довольно приемлемы. — Заказать для Рейдена Броуда личную охрану и не выпускать никуда без неё. В ближайшее время все следуют плану Джудс. Теряешь хватку, Салли. А если не бросишь покер, то окажешься на улице. Ты на мушке. И лучше тебе с неё исчезнуть. Я ясно выразилась?