— Шай, ты должна мне помочь. Это не я. Клянусь, что я не употребляю наркотики и не распространяю их. Меня подставили. Ден меня подставил, подложив мне в карман пакет с кокаином. Но адвокат говорит, что на нём именно мои отпечатки пальцев, а это невозможно. Шайди, я рад, что ты прилетела. Без тебя творился бедлам. Приподнимаю уголок губ и обхожу диван, пока Даррен изливает свои словесные помои. — Вернулась, — тихо произношу и кладу ладони на его плечи. — Я так устал, ты не представляешь. Последние дни я живу словно в аду, и никто даже слушать меня не хочет. Я хороший работник и отдал лучшие годы корпорации. Я стольких «бабочек» слепил. И я ведь заслужил помощь от Рокси, а от меня легко отказались. Я… — Не ной. Ненавижу, когда мужчины ноют, Джонсон, — хлопаю его по плечу и убираю руки. — Но ты же мне поможешь, да? Ты же понимаешь, что Ден подставил не только меня, но и тебя. Он предал тебя. Он обманул нас обоих. По моему позвоночнику проносится ледяная волна отвращения. Он знает слишком много и точно не от меня. — Дело довольно неприятное, Джонсон. Оно не обрадовало меня, как и то, что я увидела сегодня. Столько лет бороться за лучшее качество, выстраивать идеально работающую схему для корпорации, чтобы все мои труды были перечёркнуты. Ты прав, меня предали, — немного приподнимаю юбку и забираюсь на удивлённого Даррена сверху. — Мне было гадко от этого, как и тебе, правда? — провожу ладонями по его мятой и вонючей футболке, останавливаясь под горлом. Наши взгляды встречаются, и теперь озадаченность сменяется ликованием. Мотыльки, ничего в них не меняется. Даже глупость остаётся в том же количестве, что и раньше. Но я больше не прощаю предателей. Я их наказываю. И сейчас я ощущаю себя невероятно властной сукой. Именно той, что может добиться многого, а не затравленной, и всего опасающейся Шайди Лоу. Нет, Круэлла, чёртова безумная Круэлла оживает в моей крови. — Очень. Я не ожидал, что тот, в кого я вложил столько сил, превратится в наглого гада. Ты ведь уволишь Рейдена Броуда, да? Ты поможешь мне? Ведь всё это из-за него. Он виноват во всём, да ещё и жизнь свою устроил. Его невеста беременна и довольно давно. Он расстался с ней, но я говорил с Лорейн, и она сообщила мне, что это была их договорённость, чтобы Ден стал популярным. Ещё что-то упоминала про тебя и про то, что он решил воспользоваться тобой. Я видел вас. Он целовал тебя, а я пытался уберечь тебя. Клянусь, я… Воспоминания настолько резко отдаются в груди, что мне не остаётся ничего иного, как прекратить их. С силой надавливаю остриями ногтей больших пальцев на горло Даррена, заставляя его закрыть рот. — Ещё одно слово или движение, и я вырву твою гортань. Больно, да? Так, а мне каково было, когда я увидела подтверждение твоего предательства, Джонсон? На кого ты работаешь, ублюдок? Кто тебе заплатил за разрушение корпорации изнутри? — давлю сильнее, отчего на его коже проступает кровь, и я не собираюсь останавливаться. Я убийца, и пора вспомнить, что такое защищать саму себя. — Шай… Отпускаю на секунду его шею и сразу же обхватываю ногтями одной руки его гортань. Жмурится от боли, пока ногтями второй впиваюсь в его голову. — Мне не жаль убить тебя сейчас. Ты будешь гнить в тюрьме, но только от меня зависит, как долго. Для чего ты подговорил их восстать против корпорации? Для чего ты писал ложь в своих отчётах о поведении «мотылька»? И по какой причине ты посмел вести тёмные дела с заказчиками, забирая себе разницу от имени своего «мотылька»? У меня есть миллион улик против тебя, Джонсон. Я не люблю, когда меня обманывают. Поэтому ты сейчас мне скажешь честно, на кого работаешь, и сколько вас таких ещё? Ничего не чувствую, глядя в распахнутые от ужаса, боли и страха глаза мужчины, на горло которого я давлю ногтями, прорывая кожу. Я не боюсь их. Мужчин. Больше не боюсь. Я их презираю. И я узнаю правду, даже если сегодня мне снова придётся кого-то убить. Я не дам им всем разрушить меня. — Я… отпусти. Я же ударю тебя сейчас… Я… — О-о-о, угрозы, довольно ожидаемо. Только вряд ли ты это сделаешь, Джонсон. Ты в курсе того, что за финансовые хищения тебя посадят, к этому прибавится срок за хранение и распространение наркотиков, которые ты очень любишь употреблять, а ещё… да, есть ведь ещё кое-что, о чём ты забыл. Твои маленькие, грязные тайны в прошлом. Их так много, что я даже не знаю, с какой начать. Но я оставлю их при себе, если ты честно признаешься, какого чёрта предал корпорацию, — яростно шипя, вонзаю практически на половину ногти в его кожу, вызывая сдавленный скулёж. — Говори. У меня мало времени. Говори, — рычу, с двух сторон надавливая на него. — Ладно… ладно… мне дышать нечем… — Предательством своим дыши. — Я хотел отомстить тебе, и я ни на кого не работаю. Ты должна была стать моей. Я столько лет крутился вокруг тебя, а ты просто взяла и кинула меня. Я тебе подхожу больше… — Ложь, — резко дёргаю рукой, оставляя на шее Даррена кровавую полоску и раны. Перемещаюсь на неиспорченную кожу. — Шай… — Я требую правду. На кого ты работаешь? — Ни на кого, чёрт возьми. На себя… на тебя, я был тебе верен, мать твою! Тебе… я хотел уничтожить Рейдена Броуда и принести тебе проблемы… хочу, чтобы ты зависела от меня, — хрипит он. Идиот. — Клянусь, Шай, я бы никогда не изменил корпорации, но с того вечера, когда увидел вас вместе в темноте, я обезумел. Я всё готов был сделать, чтобы Ден пал. Убираю руки, и мне становится так гадко. Боже, почему же всё настолько глупо? Поднимаюсь, а Даррен хватается за горло и за голову. — Ты сгорел, и мне тебя абсолютно не жаль. Ты создал мне проблемы, но я с ними справлюсь, а вот ты нет. Ты противен, как и Рейден Броуд. Вы, мужчины, настолько зациклены на своей похоти, что даже не представляете собой ничего, значимого для этого мира. Надеюсь, ты найдёшь способ избежать пожизненного, но корпорация палец о палец не ударит, чтобы помочь тебе. Всего доброго, Даррен Джонсон, и это даже не твоё настоящее имя. Печально, что ты уйдёшь никем, — горько приподнимаю уголок губ и разворачиваюсь, направляясь к двери. — И ты его простишь? Просто простишь после того, как он использовал тебя? Он женится, Шайди, и у них будет ребёнок. Они планировали это сделать с тобой, и ты снова ошибаешься. Я бы мог… — Да, сделай одолжение, сумей закрыть рот и вовремя остановиться. Я не женщина, Даррен. Я бесчувственный робот, и ни один «мотылёк» или же «бабочка» никогда не станет для меня кем-то особенным. Удивительно, но я довольна тем, что случилось. Бизнес, и ничего личного. А в этом деле любые методы работают. И они сработали мне на руку. Скандал — неплохой вариант заработка, не так ли? — оборачиваясь, дарю ему широкую улыбку и выхожу за дверь. Но всё угасает, как только я остаюсь одна. Самое страшное, что это только начало. Возвращение не всегда приятно. Мой совет был предназначен для всех — никогда не возвращаться. Вторых шансов не бывает. Никогда. Глава 7 Шайди Можно позволить себе многое: наслаждаться жизнью на полную катушку, прятаться от жизни в темноте, брать чужое без спроса, бояться сделать даже шаг и открыть рот. Это крайности. Их всегда бывает две. Холодно и горячо. Третьего варианта не существует. Или плохо, или наркотическое наслаждение. Золотая середина — вымысел для людей, как проверка на прочность. Я всегда жила в холоде. Это не минимум. Максимум. Крайность — именно максимум боли, страха, отчаяния и ужаса. С годами ситуация не меняется, хотя время позволяет угомонить демонов, найти на них управу. Но проблемы при этом не решаются. Они лишь замирают, застывают на том же этапе, как мы их и оставляем. Всегда приходит время возвращаться. И это тоже максимум. Увы, чего-то половинчатого не бывает. Ложь. Иллюзия, которую бесплатно подкидывает судьба каждого человека. Холод для меня стал обычным явлением. Не чем-то особенным. Не кем-то особенным. Обычным. Привычным. Бесполезным. Мой разум и моё сердце ожили уже довольно давно, хотя я пыталась сохранить их в коме. Ведь так не больно. Так ничего не чувствуешь. Так ты можешь продолжать жить. Я считала, что если огонь другого человека коснётся моей кожи, то не вытерплю и сойду с ума от страха, от толчка в запертую в моём разуме дверь, и мне придётся её открыть, чтобы именно там найти спасительный угол. Я недооценивала себя. Это меня радует. Оказывается, с годами я стала не только холодной, расчётливой, беспардонной в некоторых случаях, но и сильной. Даже с той слабостью, которую удалось найти во мне Рейдену Броуду, я не сдалась. И в то же время я не могу быть прежней. Это факт, рациональная составляющая моей жизни, и его нужно принять как можно быстрее, потому что отрицать то, что я до сих пор ощущаю вонь палёной кожи, своей кожи, сожжённой каждым словом Рейдена, глупо. Надо жить дальше. В любом случае надо жить дальше. Вариантов других нет, ведь я отвечаю за будущее своей сестры, ради которой возродилась. И это теперь единственный повод, чтобы двигаться дальше и честно начать признаваться в своих промахах. Их много. Очень много, но мне с ними жить. Я жалею обо всём, но это уже случилось. Горевать, страдать и испытывать стыд уже поздно. Надо было думать головой, а не идти на поводу желаний и грязной похоти, скрытых под оболочкой каждого человека. Да, вот в чём ошибка. Женщина. Противно быть женщиной, которой дано умение чувствовать. У мужчин всё иначе. Копировать их бесполезно. Я пробовала и продержалась недолго. А теперь нужно двигаться дальше и доказывать снова и снова, в первую очередь себе, что Шайди Лоу не просто так воскресла, у неё есть цель. — Шайди. Оборачиваюсь на оклик знакомого голоса и киваю одному из наших агентов, без слов отсылая его. — Уэйн? Какими судьбами? — на моих губах появляется слабая улыбка, когда мужчина, смеясь и уворачиваясь от бегающего за ним персонала, подходит ко мне. Я больше не боюсь улыбаться. Мне стало это нравиться. Быть живой — это такой дар. Жить — прекрасно, даже со всеми минусами подобного состояния. Это, наверное, единственное, за что я благодарна Рейдену Броуду. Он дал мне толчок, чтобы увидеть мир иначе. Хотя он не перестал быть грязным, противным и отталкивающим, но эмоций я больше не боюсь. Я их принимаю, потому что, борясь с ними, создам очередную войну с собой. Это ещё одна слабость, которую мне помог увидеть Рейден Броуд. И в таком состоянии я крайне доступна для атаки со стороны окружающих меня людей, желающих забраться глубже. Увы, там ничего не изменилось. Сердца у меня как не было, так и нет. На его месте один пепел и темнота. — Соскучился, сойдёт за объяснение? — он склоняется и целует меня в щёку. Не обжигает. Там теперь корочка. Я вся состою из заживающих корочек. Они не болят. — Ты же знаешь, что я предпочитаю слышать правду хотя бы от тебя, — цокаю я. — Мисс Лоу… — Подойди ко мне через десять минут, — отмахиваюсь от Мавис, заинтересованно оглядывающей Уэйна. Конечно, для всех не новость, кто перед ними. Богатый. Красивый. Властный. Идеальный. Бабочка. До таких им не добраться, а я привлекаю их своей темнотой. Глупо так. — Оу, Круэлла снова в деле. Снимаешь шкурки далматинцев одну за другой, — хмыкает Уэйн. — Конечно, обожаю ощущение горячей крови под моими ногтями. А затем поджарю их на вертеле. Он смеётся от моего ответа. — Узнаю тебя. Я прилетел в город на некоторое время. Мой проект на Аляске провалился, и я загорелся другой идеей, как обычно. Прилетел раньше отца, он с Рокси в Вашингтоне. Они вернутся завтра вечером, вот я и решил обогнать их. Скучно стало. Передвижения Мертона мне не нравятся. Сначала отправился в Нью-Йорк с загадочными делами, теперь в Вашингтон. Последнее место меня пугает. До сих пор пугает, какой бы стервой я ни была, но там сосредоточены мои враги. Они ждут моего очередного шага, и я пока терплю их, как и они меня. Надеюсь, что Мертон не решил нарушить мирный договор между нами, пока я не подготовлю всё для побега с сестрой. — Понятно. И ты думаешь, что я помогу тебе справиться со скукой? — интересуюсь я. — Нет, я думаю, что мы можем поскучать вместе, как там, месяц назад. Я ощущаю, как пальцы Уэйна дотрагиваются до моих, ледяных. Не обжигает. Ничего не чувствую. Но мне это до сих пор не нравится. Мужчины. От них столько проблем. — Сейчас у меня нет времени, Уэйн. Видишь же, какие у нас сложности, и мне нужно решить их до возвращения Роксборро, иначе он мне голову оторвёт. От моей скуки много мошек подохло за эти два дня, — кладу руки на талию и пожимаю плечами, указывая на постоянно бегающих мимо нас сотрудников и на их затравленные взгляды, направленные на меня. — А если я принесу обед прямо сюда? Убью двух зайцев. Покормлю тебя и не дам погибнуть от голода, как и сам немного остыну. Не против? — Неплохая идея. В три я свободна. Двадцать минут в твоём распоряжении, — говоря, киваю ему, и Уэйн довольно улыбается. — Отлично. Я буду на твоём этаже в три часа. С вкусным обедом и со своей скукой, — подмигивая, он идёт спиной. — Прекрасное дополнение к вынужденному приёму пищи, — склоняю голову набок. Я флиртую с ним. Почему нет? Старая Шайди Лоу умерла в ту ночь. Теперь я новая, не боящаяся мужчин и их внимания. Раньше мне казалось это неправильным. Но ввиду изменений в своём теле, разуме и обстоятельствах, пора принять новые правила. Жить. — Уэйн Уайлдер? Серьёзно? — Рядом со мной раздаётся скептический голос Тины, пока я смотрю на мужчину, которого пожирает взглядом весь женский, и не только он, персонал. — У тебя есть по этому поводу сомнения? — усмехаюсь, поворачивая голову к ней. Подруга закусывает нижнюю губу, прижимая к груди папку с отчётами, и пожимает плечами. — Нет, но… ты уверена? Вроде бы не так много времени прошло, да и, вообще, ты всегда отвергала любое внимание мужчин. Что сейчас изменилось? По идее, ты должна быть более холодной, — шепчет она. — Должна? Нет. Ошибаешься, Тина, я ничего и никому больше не должна. И не уверена, но это не умаляет того, что я имею право на собственные ошибки. Я выросла, а вместе со временем выросли и мои требования. Почему я не могу жить? Вот именно это я и должна делать. Я богата. Я красива. Меня боятся. Лучшего для окружающей зависти я пока придумать не могу.