Я перехватил его ладонь и быстро вывел на коже пару иероглифов: «Уводи ее». И тут же почувствовал, как рука Тай Жень, тоже стоявшей рядом, но с другой стороны, сжалась до боли на моем предплечье. Как она поняла, о чем мы? Ментально уловила? Не знаю. Но, кажется, чтобы увести, ее сначала надо силой от меня оторвать. «Жень, мне нужна свобода маневра. Не хватайся и дай себя увести. — И даже не соврал. Весовые категории у нас с дядюшкой разные, но это не значит, что я сдамся без боя. — Я безумно люблю тебя, но… сейчас ты мне мешаешь, бесстрашный тушканчик». — Сразу отведешь меня к этому самозванцу или мне для начала размазать в кашу твою игрушку? Ты же не думаешь, что я на самом деле позволю кому-то из вас просто сбежать? — насмешливо спросил дядюшка, словно услышав наши переговоры. — Что, не отведешь? Какие бесстрашные пошли нынче детки. Я хотел закончить быстро и тогда даже не стал бы вас убивать, сидите в своем зверинце хоть до скончания времен. — Что ты сделал с моим братом, тварь? — Я задал этот вопрос не потому, что хотел потянуть время или отвлечь врага. А потому… что мне было очень страшно. И не за себя. — Ответ очевиден, не так ли? Завершил дело трехсотлетней давности, заодно полакомившись частичкой родственной ци. Этакая доза привычных витаминов. Жаль лишь, что за годы страданий от него мало что осталось и твой брат был не слишком питателен. Не то что ты. — Нечто окинуло меня с головы до ног плотоядным взглядом. — Пожалуй, ты удачно выжил. С детеныша-то какой прок? А теперь словно поспевший сладкий плод. Полный сил и разрушительного гнева, как острой приправы. Еще и недавно искупавшийся в воронке хаоса, как цыпленок в пряном бульоне. Я только криво усмехнулся. Что-то внутри меня не желало верить, что мой брат умер. Вот так просто, даже ни разу не встретившись со мной взглядами с того злополучного момента. Я столько лет его подозревал и почти ненавидел. Я столько лет потерял. А теперь… а теперь я тяну время. Любой ценой. Даже такой страшной. В надежде на то, что отец почувствует присутствие в гуцине своего сумасшедшего родственничка, что остальные небожители смогут собраться с силами и придумают, как с ним справиться. Что уберегут хотя бы Жень, если сейчас этот гад сконцентрируется на мне. Я смогу дать им это время. Что бы ни говорил «дядюшка» — тут, вокруг нас, мой мир. Мой. И пока родственник занят болтовней и угрозами, пока позерствует и позволяет себе болтать и играться, я собираю силы отовсюду. Безжалостно стягиваю их в себя, осушая все резервы. Ничего, потом отец наполнит их снова, все наладится и без меня. А пока я намерен показать древнему пятну грязи, что просто так сожрать здесь никого не получится. — Продолжай, — улыбнулся дядюшка, — ты ведь понимаешь, что просто делаешь за меня мою работу. Черепаха, что сама съедает собственную начинку. Да вы все сыграли мне на руку, собравшись здесь. Я избавлюсь не только от своей неудачной копии, но и от кучки раздражающих небожителей во главе с их так называемым императором. Это развяжет мне руки и избавит от лишних хлопот. — Продолжай, — слегка насмешливо спародировал я его. — Болтай дальше, развалина ничего. Может, кто-то и испугается твоих пустых речей. Тай Жень все же отпустила мое плечо, и я краем сознания следил за тем, как Ян неумолимо тянет ее в сторону одной из ближайших клеток. Клетки, в которой раньше, еще на заре зоопарка, отец держал Фонхуа. Тогда наш многодетный отец еще не стал таким чадолюбивым и вовсю рвался на волю. А силой его мироздание не обидело, и клетку пришлось укреплять на совесть. Поэтому, если Яну удастся затащить девушку внутрь, древнее пятно грязи может хоть весь гуцинь разнести, а эта решетка точно уцелеет. И все, что спрятано за ней, — тоже. — Ладно, хватит, — вдруг резко утратил свой игривый тон враг. — В последний раз предлагаю: отведи меня к своему отцу, мальчишка, и тогда я, возможно, пощажу и тебя, и твои игрушки. — Настолько слаб, что не можешь найти его са… — начал было парировать я, но больше это мерзкое существо ждать не желало. Пятна на его теле пришли в неистовство, и всю округу заволокло отвратительно пахнущим туманом. Конечности сразу стали ватными, а из глаз посыпались искры. Бездна! Надо двигаться! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Прощай, закуска, — раздалось практически у самого уха, и в меня полетел сгусток чего-то, смутно похожего на одно из пятен со шкуры древней твари. Я успел приготовиться к обороне. Почти. Во всяком случае морально. К обороне или к смерти. Но я ничего не успел, когда наперерез пятну метнулась Жень. Глава 52 Евгения: Какой же он был противный. Не страшный, не внушающий ужас, а именно противный в своем трясущемся от перекормленности самодовольстве, подкрашенном застарелой завистью, злобой и глубокой неудовлетворенностью. Я даже не знаю, с чем сравнить, ничто из мира зоологии не могло опуститься до такого уровня, даже самый распоследний слизняк. Слизняк — животное нормальное, полезное и логичное. А это… — Отпусти, — шепотом скомандовала я бывшему белку, поняв, куда он меня тащит. — Отпущу, и потом твой повелитель мне голову откусит. В прямом смысле. А после него еще все лисы и прочие зверюги надругаются. И если не доедят, я сам себя сожру насмерть. Лезь в клетку и не отсвечивай, человечка! Я только сжала зубы, понимая, что спорить бесполезно. Ян вцепился так, что его руки надо было бы отрывать от меня с помощью какого-нибудь технического приспособления вроде подъемного крана, домкрата или вообще трактора. Сколько бы я ни упиралась, он волок меня в клетку, явно рассчитывая, что там мы будем в безопасности. Точнее, я буду. Потому что, судя по мрачному огню в глазах, просто так сдаваться крыс не собирался. Не тот характер. А еще он сам не понял когда и как, но, кажется, мы с ключиком стали для него… семьей? Похоже. И свою семью бывший глава пика Ловцов никому без боя отдавать не собирался. Вот только не учел, что я думаю примерно так же. А еще кожей чувствую нарастающую опасность. И откуда-то знаю, знаю, что А-Инь… ну нет. Понимаю, это подло. Использовать поводок, чтобы рывком притянуть к себе того, кто пытается защитить, придушить его и ударить в самое уязвимое для мужчины место. Но я просто ничего другого не успела придумать, потому что тошнотворное порождение хаоса перестало играть в разговоры и ударило. Ударило так, что не умом — душой стало понятно: никакой надежды для моего любимого нет. — Ду-у-ура, — просипел белк, пытаясь схватить меня за рукав ханьфу одной рукой, второй прикрывая промежность. Ханьфу осталось с ним, а я… да понятия не имею, что я сделала. Просто знала, что это правильно. Что только так можно защитить. Что за это не жалко заплатить любую цену. — Прости… — кому это? А-Иню, чей крик отразился от неба? Яну? Обоим? Я еще успела увидеть, как расширяются неправильной формы зрачки мерзости, как он что-то пытается проорать, усиливая удар. А потом все исчезло. Затянуло мутной пеленой. Не было никакой боли или сожаления. Вообще ничего не было. И меня в том числе. * * * Писк действовал на нервы. Противный, тонкий и ритмичный, он отдавался в голове, гуляя эхом от затылка ко лбу и отражаясь болью во всем теле. Или даже не болью, а миллионами иголочек, колющих прямо в нервы. Словно я долго лежала в неудобной позе и у меня затекло все, от пяток до мозгов. Ресницы казались свинцовыми, понадобилось несколько попыток, чтобы просто чуть приоткрыть глаза. Белый потолок. Ровный, матовый, неживой. И свет неживой, словно я… в больнице? В больнице? Что произошло? — Врача! — Я узнала голос мамы и еще сильнее встревожилась. — Виктор, зови немедленно врача, Женя очнулась! Доченька! Ты меня слышишь? — Мам? — Во рту было сухо, как в пустыне Гоби, каждый звук словно наждачкой царапал горло и губы. — Что… случилось? — Ты попала в аварию. — Мамино лицо наконец появилось на фоне безжизненно белого потолка. Осунувшееся, постаревшее и заплаканное. — Но теперь все будет хорошо, только не волнуйся. — В аварию? — Глаза пришлось прикрыть, потому что одновременно смотреть и говорить оказалось слишком тяжело. — Какая авария?.. — Что последнее ты помнишь, дочка? — О, это папа. Его спокойный голос, уверенный такой… Сразу становится легче, если папа рядом, значит, все будет хорошо. — Я не смогла попасть на рейс… кажется. — Голова заболела сильнее, как только я попыталась напрячь память. Чувствуя, как иглы пронзают мозг, с трудом сдержала стон, чтобы не напугать родителей. — И осталась в Китае. А потом… потом… — Не напрягайся, не надо. — Торопливый мамин шепот с трудом пробился сквозь неприятный гул в ушах. — Тебе нельзя. Потом ты попала в автомобильную аварию и получила черепно-мозговую травму. Поэтому память может немного сбоить, но это неважно. Теперь все будет хорошо, детка, главное, ты пришла в себя. Главное, ты с нами. На мое лицо упала теплая капля, еще одна. — Мам, не плачь, — последнюю фразу едва удалось вытолкнуть сквозь пересохшие губы, прежде чем то ли сон, то ли забытье снова сомкнуло надо мной темноту. * * * Из клиники меня выписали только спустя полтора месяца. С ума сойти, конечно. Я потеряла полгода собственной жизни, попав в аварию, которую даже не помнила. Крутилось в голове что-то про панд и еще каких-то странных, совсем уже фантастических зверей. Смутные картинки напоминали сказочные сны. Скорее всего, как объяснил мой лечащий врач, это я так зоологически бредила. На больной мозг наложились китайские легенды и несколько месяцев в иностранной клинике. Я какое-то время, еще лежа в больнице, со скуки развлекалась тем, что пыталась выловить из этого моря бреда какие-то особенно яркие подробности. Но после подобных упражнений каждый раз начинала сильно болеть голова, и я бросила это занятие. В конце концов, зачем мне этот сон-бред, мне в реальную жизнь надо возвращаться. Полгода простоя в работе! Это же кошмар и ужас. Вся моя наработанная репутация и онлайн-аудитория под угрозой! Срочно нужно найти темы для новых выпусков! Правда, моя команда показала себя на все сто. А еще мои зрители все полгода, оказывается, переживали, отслеживали мое состояние и присылали донаты на канал. Так что даже дорогое лечение не вогнало меня в долги. Но это означало также и то, что следует как можно быстрее отблагодарить всех этих людей, вернувшись к работе. Ну что же… пожалуй, так и сделаем. Впереди, правда, еще реабилитация, но тут уж дело техники — совместить приятное с полезным. Ведь реабилитацией могут служить не только медицинские процедуры, спокойствие и дорогостоящие лекарства, но и животные. Вот вам и новая тема для выпусков: лечение и восстановление с братьями нашими меньшими. Иппотерапия, кототерапия, дельфинотерапия и прочие виды. Теперь я не просто смогу показать это подписчикам, но и оценить эффективность на собственной покалеченной шкурке. Итак, первый пункт назначения — санаторий в горах. Начнем с лошадей. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Глава 53 Яоши: На экране пестрел тропический лес, окружающий бело-голубую лагуну какого-то южного моря. Вот горизонт в кадре качнулся, и ослепительное солнце исчезло, сменившись смеющимся женским лицом. Волосы выгорели почти до белизны. И обрезаны совсем коротко — взлохмаченные влажные кудряшки едва прикрывают уши. Это они уже немного отросли… Два месяца назад был белобрысый ежик, делавший ее похудевшее лицо моложе и беззащитнее. Было физически больно на это смотреть. Собственно, последнее время было просто больно. Всегда. Постоянно. — Опять сидишь? — укоризненно спросили за спиной. Я даже не стал оборачиваться, пока не почувствовал, как плечо сжали и тут же отпустили.